Подготовку к серийному выпуску нового бомбардировщика начали задолго до того, как поднялся в воздух опытный АНТ-6 - настолько были очевидны перспективы машины. Поначалу опасались, что отечественные
предприятия просто не осилят столь крупную и сложную машину, и предлагали передать заказ немецкой фирме "Рорбах", но, к счастью, оптимисты победили. С июля 1930 г. освоением ТБ-3 занялся авиазавод
No.22, располагавшийся в подмосковных Филях. В то время это отечественное предприятие имело наибольший в стране опыт постройки цельнометаллических самолетов и выпускало двухмоторный бомбардировщик ТБ-1.
В плане закупок новой техники для ВВС, утвержденном в феврале 1930 г., значилось, что в финансовом 1930/1931 г. от промышленности должны получить первые восемь ТБ-3. Позже цифру дважды корректировали,
рассчитывая до конца 1931 г. принять сначала пять, потом только три самолета.
Между тем, существовавшая в единственном экземпляре машина вскоре привлекла пристальное внимание западных разведок. Сначала о "новом четырехмоторном русском дневном бомбовозе" заговорили в германском
Генштабе. В октябре 1931 г. в НИИ ВВС, где и находился в это время АНТ-6, прибыла немецкая делегация. Ей показали истребители И-4 и И-5, а также бомбардировщик ТБ-1. На последнем даже дали полетать
немецкому пилоту, после чего "экскурсанты" двинулись дальше, и вот тут, у одного из ангаров, делегация вместе с сопровождающими наткнулась на не вовремя выкаченный наружу гигантский бомбардировщик.
Офицеры рейхсвера тут же закидали наших специалистов вопросами об этой машине, а те не знали, чего отвечать - ведь даже упоминать о существовании этого самолета им запретили. Тем не менее, из
оправдательных записок руководства НИИ четко видно, что бомбардировщик произвел на немцев неизгладимое впечатление.
Тем временем планы развертывания производства срывались - задерживали нехватка металла, комплектующих, неопределенность с составом и размещением оборудования и вооружения. Головной самолет завода
No.22
(сер. No.2201), управляемый экипажем П.И.Лозовского, совершил первый полет 27 февраля 1932 г. в присутствии наркома тяжелой промышленности Г.К.Орджоникидзе, которому тогда подчинялось и
самолетостроение. К 28 апреля в Филях собрали первую партию из десяти машин с таким расчетом, чтобы они приняли участие в первомайском параде в Москве.
К этому времени заводской аэродром, располагавшийся на заливном лугу у Москвы-реки, подтопило. От него осталась полоса длиной около 100 м и шириной 15-20 м - очень мало для четырехмоторных гигантов.
Самолеты предельно облегчили, на борту остались по два человека - пилот и механик. Поодиночке бомбардировщики поднимались в воздух. После взлета каждого в мягком грунте оставались глубокие колеи,
которые рабочие тут же засыпали песком. Так все десять ТБ-3 перегнали на Центральный аэродром.
Машины были очень "сырыми", и лишь благодаря отчаянным усилиям работников завода и НИИ ВВС их удалось вывести на парад. Экипажи состояли вперемежку из заводского персонала и военных из НИИ. В фюзеляже
каждого бомбардировщика сидели техники с бидонами воды, готовые долить текущие радиаторы. Однако цель была достигнута. Парадная девятка, которой командовал А.Б.Юмашев, произвела неизгладимое
впечатление на иностранных военных атташе. Впрочем, еще перед парадом ТБ-3 продемонстрировали итальянской делегации, перед которой экипажи испытателей показали такие трюки, как виражи с креном до
60°-70° и посадку с разворотом на двух моторах.
Быстрейшему внедрению ТБ-3 в эксплуатацию придавалось очень большое значение. Алкснис еще в декабре 1931 г. разослал циркуляр, в котором говорилось: "В 1932 году к нам в ВВС поступит большое
количество ТБ-3 на вооружение и в эксплуатацию. С такими большими и сложными машинами мы столкнемся впервые,.. Если мы немедленно не начнем готовить личный состав и, главное, приспособления и
оборудование... то встретим чрезвычайно большие затруднения. .."\Л уже с начала года начали формироваться тяжелобомбардировочные бригады. Для них готовили аэродромы, подвозили необходимое оснащение,
боеприпасы, горючее. Для этих бригад подбирали лучших летчиков, штурманов, стрелков. Группы специалистов проходили обучение в НИИ ВВС и на заводе No.22.
Еще 1 апреля 1932 г. с одним из первых серийных самолетов ознакомили в Монино командный состав ВВС Московского военного округа. Это не было случайным. Именно 17-й авиабригаде в Монино предстояло
первой осваивать ТБ-3. Это соединение, вооруженное ТБ-1, уже имело опыт эксплуатации тяжелых цельнометаллических машин и можно было рассчитывать, что оно быстрее достигнет стадии боеспособности. Далее
предполагалось начать формирование четырех эскадрилий 26-й бригады в Сеще и трех - 30-й в Ржеве. Далее на повестке дня стояли 11 -я бригада в Воронеже, 20-я в Харькове и 27-я в Ростове-на-Дону. Это
все в европейской части страны. На Дальнем Востоке и в Забайкалье предполагалось сформировать четыре бригады - две в Бочкарёво, одну в Хабаровске и одну в Никольск-Уссурийске.
За 1-й квартал 1932 г. до строевых частей добрались лишь пять ТБ-3, хотя официально за этот срок через военную приемку прошли 46 бомбардировщиков, что составляло примерно две трети плана. На этих
самолетах не хватало прицелов, радиостанций, бомбодержателей, пулеметов. Производство радиостанций 13-СК вообще началось только в 1932 г., дай выпустили их в том году всего десять штук! Радиостанций
11 -СК и вовсе не сделали ни одной. Бомбовые прицелы "Герц" (ОПБ-1) у нас осваивали с 1931 г., но за два года собрали 127 прицелов, а ставили их не только на ТБ-3. Более сложный "Герц-Бойков" (ОПБ-2)
в СССР стали делать только с 1933 г. и выпустили в том году три экземпляра. Конечно, эти сложные оптические приборы можно было импортировать, но поставки зарубежных изделий сдерживал недостаток
валюты. Спаренные установки ДА-2 поставили в производство также в конце 1931 г., а потому в том году их сделали очень немного.
Самолеты сдавали "условно" без всего этого, под гарантийные письма завода - дослать все недостающее при получении прямо в воинские части. Ну а самые неукомплектованные бомбардировщики оседали на
заводском аэродроме. Поэтому реально в ВВС поступило значительно меньше машин, чем было собрано.
Анализируя же ситуацию в целом, приходится признать, что существовавший в то время технологический уровень нашей авиаиндустрии явно не соответствовал сложности ТБ-3. Так, кронштейны крепления частей
крыла делались "по месту", а стыковочные болты были нестандартны по длине и диаметру. Отмечалась плохая подгонка частей самолета, небрежная обработка стыков, невзаимозаменяемость узлов на машинах даже
одной серии, волнистость поверхности крыла. Особенно много претензий предъявлялось к сборке и нивелировке бомбардировщика. ТБ-3 из-за требования возможности перевозки по железной дороге членился на
очень большое количество узлов, даже крыло разделялось не только поперек, но и вдоль. Так вот, все это собиралось с большим трудом. Например, секции полукрыла оказывались лежащими не в одной
плоскости. Щели в соединениях зияли такие, что на зиму их заклеивали полотном, чтобы не набивался снег. О том, что происходило внутри самолета, и говорить не приходится. В самой первой "Временной
полетно-эсплуатационной инструкции" по ТБ-3, выпущенной УВВС в 1932 г., перечень наиболее распространенных производственных дефектов занимает шесть страниц, набранных убористым шрифтом!
Тем не менее, из цехов выходили все новые машины, тем более что выпуск ТБ-3 начали осваивать еще на одном предприятии - заводе No.39 в Москве. 7 декабря 1932 г. с его аэродрома поднялась в воздух первая
машина (сер. No.3901). Ее пилотировал экипаж Ю.И.Пионтковского. За год это предприятие выпустило пять ТБ-3, а в Филях изготовили 155 самолетов. Это составляло примерно половину планового задания.
Существовали еще планы строительства нового завода на Дальнем Востоке, в районе Болонь-Оджен, который должен был выпускать до 200 ТБ-3 в год. Впоследствии для этого предприятия выбрали другую площадку
- в нынешнем Комсомольске-на-Амуре, но ТБ-3 там так и не начали выпускать.
Хотя формирование тяжелобомбардировочных авиабригад началось уже в первые месяцы 1932 г., основной тактической единицей ВВС РККА в то время еще продолжала оставаться эскадрилья. По штату ей полагалось
иметь 12 ТБ-3 плюс три Р-5 для тренировки и связи. Укомплектование одной тяжелобомбардировочной эскадрильи обходилось примерно в 8 миллионов рублей. Уже по этому к пилотам тяжелых бомбардировщиков
предъявляли очень высокие требования. Они обязательно должны были налетать значительное количество часов на Р-5 и ТБ-1, причем на последнем - на правом и левом сиденьях. Затем полагалось 18 полетов с
инструктором на ТБ-3. Командирам самолетов, кроме этого, предписывались длительные тренировки на правом сиденье ТБ-3 в качестве вторых пилотов. И вдобавок командиру предъявлялось требование о наличии
партийного стажа.
На практике оказалось, что эта сложная и громоздкая система сдерживает освоение новых бомбардировщиков. Нужного количества пилотов, соответствующих всем требованиям, просто не оказалось. Да и тех,
кого нашли, пришлось пропускать через долгую процедуру тренировок. В результате вскоре боеспособных самолетов стало существенно больше, чем подготовленного летного состава. Кроме этого, длительное
обучение поглощало моторесурс и горючее. Пришлось понизить требования по налету и сократить программу тренировок, поскольку к 1 января 1933 г. требовалось по плану подготовить 200 экипажей.
Тяжелобомбардировочная бригада полного состава имела четыре эскадрильи ТБ-3 (всего 49 машин), эскадрилью "крейсеров" Р-6 (12 самолетов) для дальнего сопровождения и разведки и эскадрилью истребителей
И-5 (31 штуку) для прикрытия аэродромов и эскорта близ линии фронта. Таким образом, создавалась стройная структура стратегической авиации. Все это делалось впервые в мире. Бригады обычно сначала
формировались из двух эскадрилий, а потом разворачивались до полного состава.
Реально на 1 октября 1932 г. в трех эскадрильях в Монино насчитывалось 10 ТБ-3, в Ржев не поступил ни один, шесть оказались в Воронеже и еще 13 перегнали по воздуху на Дальний Восток. Надо сказать,
что перелет на такое расстояние в те времена выглядел достаточно сложным. Командовал перегонкой С.А.Шестаков, тот самый, который слетал в Америку на "Стране Советов". На различных этапах ТБ-3
держались в воздухе до 12-14 часов. 7 ноября два бомбардировщика 105-й тяжелобомбардировочной эскадрильи (ТБАЭ) гордо проплыли над Хабаровском в сопровождении пятерки Р-6. Но к 27 октября ВВС успели
принять уже 93 ТБ-3, из которых один уже разбился в катастрофе.
На 1 января 1933 п в боевом составе ВВС РККА уже числились 144 ТБ-3 и только один из них являлся неисправным. К концу года четырехмоторных машин в строевых частях уже было больше, чем ТБ-1, но они
пока лишь дополняли, а не вытесняли последние.
К этому времени у основной массы летного состава туполевский бомбовоз вызывал чувство законного уважения. Четырехмоторные гиганты оказались достаточно устойчивы в воздухе и покладисты в пилотировании.
В отзывах из частей, осваивавших новую машину, отмечалось: "Конструкция корабля ТБ-3 в основном вполне удовлетворительна, прочна и может выдержать самые неблагоприятные условия эксплуатации при
условии увеличения надежности моторной группы", "качество продукции завода No. 22 в основном удовлетворительное, за исключением мелких дефектов", но и дефектов по-прежнему было немало. "Наличие многих
вмятин на обшивке, прорывов гофра, забоин, трещин около заклепок и в других местах, трещины в узлах, недотяжка болтов, отсутствие шплинтовки соединений... Бензиновые баки текут, главным образом по
швам..." Краска, которой покрывали самолет, оказалась непригодной для металла - шелушилась, вспучивалась и отлетала. Инструкция по эксплуатации грустно констатировала: "...окраска, легко сползающая
под влиянием дождя, а зачастую и просто в полете, не может выдержать даже бережного обмывания мягкими тряпками..." Бывали и очень серьезные случаи выворачивания узла полуоси шасси на взлете. Поэтому
на последних сериях 1933 г. ставили усиленные полуоси, которые также рассылали в места дислокации.
Особые нарекания вызывала мотоустановка: разрушались водорадиа-торы, текли и обрывались различные трубопроводы, ломались коленчатые валы двигателей. В строевых частях столкнулись и с другими
неприятностями, например трещинами в горизонтальных трубах тележек шасси. Свой вклад в эту картину внесли примитивные условия обслуживания на полевых аэродромах. Так, для того чтобы собрать ТБ-3, в
частях попросту копали огромную яму с профилированными откосами, укладывали туда секции и соединяли их болтами. Это было куда легче, чем изготовление сложной многоярусной системы козлов, предписанной
регламентом.
К слову говоря, к наземному обслуживанию ТБ-3 подошли очень серьезно. Для него разрабатывался целый набор специализированных автомашин и прицепов, в том числе проектировалась передвижная мастерская на
шасси грузовика. По первому изданному регламенту в комплект средств обслуживания ТБ-3 входили пять колесных и гусеничных машин, в т.ч. трактор "Коммунар" для буксировки бомбардировщика по аэродрому.
На практике техники не хватало. При отсутствии трактора обходились 40-50 красноармейцами, толкавшими машину под руководством старшего техника, следившего, чтобы самолет не разворачивали слишком круто
- можно было свернуть крепления тележек. Если трактор имелся, то потребность в "живой силе" сокращалась до 10-12 человек. Они заносили хвост самолета.
На земле ТБ-3 обслуживали пять механиков, которым хватало работы. Заправка только одного бензобака (с применением пневматики) занимала три с половиной часа, а баков стояло четыре - самолет потреблял
до 360 л топлива в час. В систему охлаждения каждого мотора надо было влить 10-12 ведер воды (зимой - горячей). Моторы по инструкции полагалось заводить сжатым воздухом от аэродромного баллона. А если
его под рукой не имелось, обходились резиновой петлей на длинной палке, которую дергали человек пять. Иногда к такому приспособлению припрягали лошадь. Храповики для автостартеров на втулках винтов
ввели значительно позже.
Несмотря на впечатляющие характеристики новых бомбардировщиков у них имелись и определенные недостатки, главным из которых в то время была сравнительно небольшая дальность для машины подобного
класса. Необходимость увеличения этого параметра особенно ощущалась в Забайкалье и на Дальнем Востоке, где потенциальные цели далеко отстояли от советской границы. В частях практиковали облегчение
бомбардировщиков за счет снятия подкрыльевых башен, балок Дер-15 и Дер-16, а иногда и кассет Дер-9, что экономило до 400 кг. Но увеличение дальности за счет ослабления вооружения сокращало боевые
возможности самолета. Поэтому пошли по пути увеличения разрешенного взлетного веса. Последний сначала довели до 19.300 кг, а затем до 19.500 кг. Правда, взлет получался затянутым, разбег занимал 680 м
- для аэродромов того времени это было довольно много. После этого лимиты по взлетному весу для строевых частей пересмотрели. Для ранних серий (до No.22200) его официально установили равным 19,5 т, для
более поздних - 20 т.
В 1933 г. нашли и другие способы увеличения радиуса действия ТБ-3. Во-первых, начали летать на обедненных смесях (много воздуха - мало топлива). При правильной регулировке карбюраторов это давало
прибавку к дальности примерно в 15%. Во-вторых, попробовали перейти со штатной бензин-бензольной смеси на этилированный бензин. Бензино-бензольную смесь применяли потому, что М-17 с его высокой
степенью сжатия на чистом отечественном низкосортном бензине страдал от детонации. Бензол повышал октановое число, показывающее устойчивость против детонации, но снижал тепловую эффективность топлива.
В этилированном бензине антидетонационная присадка - тетраэтилсвинец, содержится в очень небольшом количестве. Поэтому такого бензина для нормальной работы двигателя нужно меньше. При том же запасе
горючего дальность увеличивалась примерно на 20%.
В июне 1933 г. два самолета, М .М .Громова и А.Б. Юмашева, за счет применения обедненной смеси и этилированного бензина показали дальность 3150 км. Все члены экипажей получили благодарность
Реввоенсовета и по месячному окладу. Два месяца спустя Юмашев поднял в воздух модифицированный облегченный ТБ-3. На нем полностью убрали наружную подвеску бомб. Вместо этого в просторном фюзеляже
установили дополнительные кассеты Дер-9. Всего самолет теперь мог нести внутри 36 бомб по 100кг. За счет демонтажа бомбодержателей под фюзеляжем и крылом, кое-какого оборудования и облегчения самой
конструкции выиграли 518 кг. Еще более 100 кг получили за счет уменьшения запаса масла в полтора раза (это внедрили и в серии). Но суммарный вес с бомбами дошел до 20 т. Добавочный бензин и улучшение
аэродинамики позволили еще увеличить дальность. 8 августа 1933 г. экипаж Юмашева совершил беспосадочный перелет Щелково-Евпатория-Щелково, сбросив 2500 кг бомб на полигоне в Крыму и покрыв расстояние
в 2500 км.
На бомбардировщиках выпуска 1933 г. добились достаточно высокой надежности как планера, так и мотоустановки. При этом от серии к серии вес пустого самолета неуклонно снижался. Если для первых машин он
был около 12.000 кг, то к машине No.22301 дошли до уровня 11.350 кг. В годовом отчете НИИ ВВС удовлетворенно записано: "Самолет ТБЗ-4М17 был доведен по своим данным полностью удовлетворяющим
поставленной задаче". Немного коряво, но вполне справедливо. В результате совместных усилий коллектива конструкторов, серийных заводов и ВВС страна получила грозное современное оружие, с наличием
которого не могли не считаться потенциальные противники.
На 1933 г. ВВС первоначально заказали 350 ТБ-3, затем под давлением представителей промышленности военные ограничили свои аппетиты 300 машинами. По планам за год предстояло сформировать 22 эскадрильи,
для чего требовалось 264 бомбардировщика. На практике в 1933 г. заводы выпустили 307 ТБ-3. Это позволило насытить бомбардировщиками ВВС, фактически впервые в мире создав крупные соединения
стратегической авиации - бомбардировочные авиакорпуса (БАК). Всего сформировали пять таких корпусов (по две бригады в каждом). Поначалу они имели на вооружении ТБ-3 и ТБ-1, но постепенно
четырехмоторные машины вытесняли ТБ-1 на роль учебных и транспортных.
Части и соединения тяжелых бомбардировщиков часто носили цветистые наименования, характерные для того времени. Например, "9-я бригада имени 10-го Всесоюзного съезда Ленинского комсомола". Пять
входивших в нее эскадрилий носили имена Ворошилова, Кагановича, Кирова, Постышева и Косарева.
В октябре 1933 г. на Дальнем Востоке уже сосредоточили ударный "кулак" из трех бригад - 26-й, 28-й и 29-й, имевших в общей сложности 134 ТБ-3. Этому способствовала переброска из европейской части
страны целиком 11 -и ТБАБ из Воронежа (на новом месте, в Нерчинске, она стала 29-й). В Воронеже вместо нее в 1934 г. сформировали новую бригаду с прежним номером.
Эти силы являлись серьезным сдерживающим фактором для агрессивных устремлений Японии, чьи военные очень уважительно относились к "длинной руке" РККА. Так, оценивая потенциальные потери от удара
советских тяжелых бомбардировщиков по району Токио, майор Катаока пришел к выводу, что ущерб превзойдет тот, что нанесло знаменитое землетрясение 1923 г. Противопоставить ТБ-3 японцам тогда было
нечего. В августе 1933 г. известный японский военный специалист Хирота даже предложил план нанесения упреждающего удара по аэродромам Приморья силами палубной авиации, не считаясь ни с потерями
самолетов, ни с возможной гибелью авианосцев.
И действительно, в штабах авиабригад ВВС ОКДВА лежали запечатанные пакеты с указанием целей в Японии, Маньчжурии и Корее. Экипажи ТБ-3 учились летать ночью и в облаках, ориентироваться над тайгой и
над морем. В частности, штурманам пришлось осваивать морские карты, строившиеся в другой проекции - Меркатора. В марте 1934 г. 16 ТБ-3 совершили тренировочный полет Воздвиженка-мыс
Поворотный-Совга-вань-Хабаровск-Воздвиженка. Другая группа бомбардировщиков прошла по маршруту Нерчинск-Душкачан-Баргузин-Нерчинск протяженностью 1300 км, из них 300 км она летела в облаках. За
довольно короткий срок ТБ-3 на Дальнем Востоке налетали 50.000 км.
Всего за год смогли сформировать 17 тяжелобомбардировочных эскадрилий. При этом доля бомбардировочной авиации в ВВС РККА поднялась с 26% до 35%. Хотели же получить гораздо больше - из-за
недовыполнения планов в 1933 г. отказались от создания шести тяжелобомбардировочных бригад. По первоначальным наметкам уже к концу того года хотели иметь 864 тяжелых бомбардировщика в сухопутной
авиации и 576 в морской! Правда, это относилось к тяжелым бомбардировщикам вообще, так как ТБ-1 в этом раскладе уже не учитывались. Предполагалось, что "линкоры 2-го класса" ТБ-3 в 1934-1935 гг будут
дополнены "линкорами 1 -го класса" - ТБ-4 и ТБ-6 (соответственно восьмимоторными и двенадцатимоторными!). Четырехмоторные машины при этом должны были составлять половину парка тяжелобомбардировочной
авиации, ТБ-4 - 40%, а ТБ-6 - оставшиеся 10%. Но восьмимоторный гигант остался только опытным образцом, а ТБ-6 вообще не построили и ТБ-3 надолго остался "становым хребтом" отечественной
тяжелобомбардировочной авиации, причем именно самолеты с моторами М-17 стали самой массовой модификацией ТБ-3 (более половины общего выпуска).
С 1934 г. парк тяжелобомбардировочной авиации начал пополняться усовершенствованными самолетами с отечественными моторами М-34. Новую силовую установку предлагалось внедрить на серийных машинах еще в
1933 г. В ноябре 1931 г. этот двигатель прошел государственные испытания с импортными карбюраторами и магнето, а в следующем году - с отечественными агрегатами. С начала 1933 г. серийные М-34
(мощностью 750-800 л.с.) начали выходить из цехов московского завода No.24 (ныне "Салют"). До конца года выпустили 790 экземпляров.
Однако реальный прирост скорости, определенный на испытаниях, оказался невелик - около 10 км/ч. Расход горючего при этом изрядно возрос, а значит, уменьшилась дальность. В итоге пришли к выводу, что
для тихоходного ТБ-3 будут более выгодны готовящиеся редукторные М-34R позволявшие поднять КПД винта при малых скоростях. Но М-34 все-таки внедрили на серийных бомбардировщиках завода
No.22, поскольку
это давало некоторое улучшение взлетных характеристик и позволяло освоить новую мотоустановку. Двигатели получили новые, более обтекаемые капоты и новые радиаторы, перемещенные назад, под крыло. Из
новшеств появилось также калориферное отопление кабин. Тепло забирали от выхлопных коллекторов двигателей. Винты оставались деревянными двухлопастными, диаметром 3,18 м.
Самолеты с М-34 были почти на тонну тяжелее - больший вес имели сами моторы, почти вдвое увеличили емкость маслобаков, в полтора раза стало больше воды в системе охлаждения. Бомбовое и стрелковое
вооружение оставалось идентичным самолетам с моторами М-17. Только последние серии с бомбардировщика No.22386 лишились подкрыльевых опускаемых башен. Их заменили "кинжальной" установкой в люке фюзеляжа
для стрельбы вниз-назад. В люке имелись два гнезда для шкворней, но только один пулемет ДА с запасом из шести дисков.
Массовый выпуск новой модификации хотели начать с осени 1933 г., но моторы поступали с перебоями и в январе следующего года завод продолжал сдавать некоторые самолеты с моторамами под М-34, но стояли
на них М-17. Фактически серийный выпуск развернулся с бомбардировщика No.22281. К1 января 1934г. ВВС приняли 38 новых машин. Моторы М-34 оценивались как временные, а сама модификация - как переходная,
но таких ТБ-3 выпустили около сотни.
От серии к серии по мере совершенствования производства планер бомбардировщика становился легче. Если первые машины с М-34 имели пустой вес в среднем около 12.500 кг, то далее он снизился до 12.200
кг, а у самолетов без башен Б-2 он дошел до 12.100 кг.
Первой самолеты с моторами М-34 начала осваивать 23-я ТБАБ в Монино. На 7 марта в ней уже находились 22 машины, но освоили этот тип только девять экипажей. К началу июля на ТБ-3 с М-34 уже летала вся
бригада. Затем самолеты поступили во 2-ю ТБАБ ВВС Балтийского флота и 11 -ю ТБАБ в Монино. Однако ВВС продолжали настаивать на внедрении на ТБ-3 редукторных М-34Р. Эта модификация микулинского
двигателя была изготовлена опытной серией в июле 1932 г. В мае следующего года она прошла государственные испытания, а с конца года выпускалась серийно, но только в апреле 1934 г. из цехов начали
выходить первые, вполне годные моторы.
Еще в сентябре 1933 г. на ТБ-3 No.22202 поставили М-34Р из одной из пробных партий с новыми винтами диаметром 4,4 м. Но заменой двигателей далеко не ограничились. За счет установки редуктора вал винта
сместился вверх, что привело к необходимости изменить капоты. На самолете полностью переделали хвостовую часть. В фюзеляже появилась дополнительная секция Ф-4, где разместили кормовую турель Тур-6 с
парой пулеметов ДА и боезапасом в 12 дисков. Первоначально она была изолирована от остальной части фюзеляжа, но вскоре ширину секции Ф-3 несколько увеличили и сделали в ней сквозной проход, разнеся по
бортам тросы управления. Руль направления подняли, изменив его контуры, в частности сделали вырез над турелью. Его площадь возросла на 0,404 мг. Увеличили и площадь рулей высоты, одновременно подрезав
их у фюзеляжа. Усилили килевую колонку. Стрелковое вооружение, за исключением кормовой установки, полностью соответствовало поздним ТБ-3 с моторами М-34 - - без подкрыльных башен, но с люковой
установкой. Резиновые амортизаторы шасси заменили масляно-воздушными. Задние колеса основных тележек, теперь цельнолитые, получили гидравлические колодочные тормоза, позволившие примерно на четверть
сократить дистанцию пробега. Кроме того, улучшилась и маневренность на земле, поскольку правую и левую тележки можно было притормаживать раздельно. Внедрения тормозов на серийных ТБ-3 УВВС требовало
еще с марта 1933 п, и Главное управление авиационной промышленности (ГУАП) с этим соглашалось, но, как видим, не торопилось претворять в жизнь.
С 27 сентября по 6 октября 1933 г. опытный самолет проходил заводские испытания, а с 19 октября - государственные. В НИИ ВВС машина почему-то получила прозвище "Торгсин". Испытания показали, что
летные характеристики резко улучшились, несмотря на прирост взлетного веса (на 1460 кг). Вариант с М-34Р приняли к серийной постройке как эталон на 1934 г., несмотря на то, что двигатели и
винтомоторная группа в целом не соответствовали требованиям, предъявлявшимся по надежности.
Фактически же самолет-эталон, полностью аналогичный машинам первой серии, появился только в середине мая 1934 г. Задержка была связана с отсутствием ряда агрегатов новой мотоустановки, только
осваивавшихся заводами-поставщиками, например водомасляных радиаторов. Затем последовали повторные заводские испытания, основной целью которых являлась отладка винтомоторной группы.
Серийные ТБ-3 с моторами М-34Р (первым являлся самолет No. 22451) имели целый ряд отличий от опытной машины: костыль заменили хвостовым колесом, заполненным пенорезиной (гусматиком), ликвидировали
входную дверь на правом борту (теперь экипаж пользовался входным люком снизу в носовой части), сняли коки винтов, ввели триммер на руле направления, после чего компенсирующий механизм стал уже не
нужен, сняли первую верхнюю турель Тур-5, на центроплане появились люки со ступеньками для вылезания на крыло, ведущие из довольно просторного тоннеля, по которому механики могли подобраться к
моторам. Раньше оба верхних стрелка размещались на откидных сиденьях. Теперь сиденье осталось одно, оно не складывалось и было меньше по размеру. Существенно модифицировали оборудование самолета:
поставили авиагоризонт, фотоаппарат "Поттэ-1 Б" (созданный еще в Первую Мировую войну) заменили на более современный АФА-15, установили линию электропневматической почты системы Агафонова между
штурманом и радистом. Электрогенераторы сперва сместили к левому борту, а позднее предусмотрели их уборку в фюзеляж. На левом среднем двигателе смонтировали еще один электрогенератор типа ДСФ-500.
Теперь ток поступал в сеть не только в полете. Усовершенствовали систему отопления кабин от выхлопных газов двигателей, причем из-за доводки этого устройства дважды меняли форму выхлопных коллекторов.
Существенно изменилось бомбовое вооружение. Вместо старых балок Дер-13, Дер-15 и Дер-16 установили на тех же местах новые Дер-23, Дер-25 и Дер-26 (их приняли на вооружение в марте 1934 г.).
Подкрыльные Дер-23 по конструкции мало отличались от Дер-13, а вот подфюзеляжные Дер-25 и Дер-26 по сравнению с предшественницами сильно укоротили, что дало возможность использовать кассеты Дер-9 без
снятия бомбодержателей наружной подвески. Комплектация Дер-9 тоже изменилась. Если раньше на самолете стояли четыре одинаковых Дер-9, каждая с семью замками (всего можно было подвесить 28 бомб), то
теперь монтировали две кассеты с семью и две - с шестью замками (бомб всего получалось 26). А главное, все бомбодержатели электрифицировали. Бомбы теперь удерживались замками электропиротехнического
типа, срабатывавшими по сигналу от электробомбосбрасывателя ЭСБР-2. Старый механический Сбр-9 оставили как запасной.
ТБ-3 с моторами М-34Р в документах иногда именовали ТБ-ЗР. Машины этой модификации выпускались заводом No.22 в 1934-1935 гг. Выпуск самолетов сдерживался нехваткой турелей, радиаторов,
бомбосбрасывателей; субподрядчики поставляли некондиционные тормозные колеса. Тем не менее, из 150 заказанных на 20 декабря 1934 г. завод закончил сборку 131 ТБ-ЗР, из них 109 уже облетали. Но сдали
значительно меньше - 55, поскольку военная приемка не пропускала недоукомплектованные самолеты. Доходило до того, что с уже облетанного бомбардировщика снимали винты, чтобы поставить на вышедшую из
цеха машину. В итоге положение привлекло внимание НКВД и 27 декабря 1934 г. уполномоченный госбезопасности докладывал: "...находятся законсервированными около 120 самолетов ТБ-3 М-34Р, из коих 118
стоят на заводском аэродроме".
В январе 1935 г. на ТБ-ЗР начали перевооружать две эскадрильи 2-й ТБАБ на аэродроме Едрово в Ленинградском военном округе. У самолетов сразу же начали отваливаться хвостовые колеса - проявилась
слабость вилки. Так называемый паук крепления отрывался от обшивки и 15-го шпангоута. Подобные случаи происходили и в других воинских частях, получивших новые машины. В Подмосковье произошли четыре
поломки подряд: одна - 25 февраля, другая - 1 марта (при этом резрушились и кронштейны крепления киляуколонки), а4марта -сразу на двух бомбардировщиках авиабригады Военно-воздушной академии. В
последней началась повальная проверка хвостового оперения новых ТБ-3, что выявило массовую деформацию обшивки, выпучивание задних стенок килей.
5 марта специальная комиссия обследовала все ТБ-ЗР, сданные, но еще не отправленные с завода. Из 27 осмотренных повреждения нашли на 16. УВВС запретило полеты во всех трех бригадах, успевших получить
новую технику - в Кречевицах, Едрове и на базе академии. Приостановили приемку самолетов на заводе и перегонку в части уже сданных.
К ответу призвали ЦАГИ. Прибывшему на завод В.М.Петлякову пришлось признать ошибочным расчет на прочность узлов вертикального оперения. Оперение усилили и бомбардировщики вновь пошли в войска. Но
неприятности с хвостовым колесом на этом не кончились. В ноябре 1935 г. из 9-й ТБАБ (Сеща) сообщали, что у двух ТБ-ЗР развалился узел крепления амортизатора колеса, а на семи машинах там же нашли
трещины, а на шести - деформации. Поломки стойки костыльного колеса и конструктивно увязанного с ней 15-го шпангоута массово встречались и в 1936 г.
Но вернемся в 35-й. В ходе освоения ТБ-ЗР выявились также трещины моторам и растрескивание втулок винтов, течи радиаторов, быстрое поражение обшивки коррозией, смятие дисков колес, поломки качалок
элеронов. В результате этого "букета" дефектов зимняя и частично летняя учеба в авиачастях была сорвана - не столько летали, сколько чинили. Недремлющие работники НКВД докладывали 2 июля: "Конструкция
самолета ТБ-3 М-34Р была явно недоработана и, кроме того, в производстве на заводе No.22 - выполнена явно небрежно".
Все это лихорадило и ВВС, и завод, постоянно что-то переделывавший на уже готовых самолетах. В результате к 10 мая 1935 г. предприятие отставало от плана уже на 23 ТБ-ЗР Самолеты получались дорогими -
каждый обходился более чем в четверть миллиона.
Довольно долго мучались с течью водяных радиаторов: трещины возникали после 10-20 часов эксплуатации. В августе-сентябре 1936 г. только в одной 29-й ТБАБ было 12 таких случаев, в том числе три - с
вынужденными посадками.
К этому времени появились целые бригады, вооруженные ТБ-ЗР такие, как 9-я. Много машин этого типа отправили на Дальний Восток и в Забайкалье, где отношения с японцами периодически обострялись.
Спецификой этого театра являлись зимние холода. В ВВС ОКДВА бомбардировщики работали в условиях зимних полевых лагерей при температуре до 50 градусов мороза. Определенный опыт там получили еще с
машинами первых серий с моторами М-17. На морозе смазка загустевала, а иногда даже затвердевала. Это затрудняло запуск двигателей. Вода в сильные холода ухитрялась замерзать в системе охлаждения даже
работающих моторов! Парадоксально, но двигатель при этом заклинивало из-за перегрева...
Перед запуском мотора где-нибудь в Чите при морозе градусов сорок приходилось четырежды проливать кипяток через систему охлаждения. А это по тонне воды на каждый из четырех двигателей ТБ-3! Именно в
Забайкалье начали эксплуатировать самолеты с антифризами - употребляли смеси воды с техническим спиртом, глицерином, а позднее с этиленгликолем (подобно нынешнему "тосолу"). Карбюраторы грели горячим
песком в мешочках, а сам песок - на печи в дежурке. В пусковых бачках бензин разбавляли эфиром. На радиаторы ставили самодельные съемные зимние жалюзи. Все это приносило свои плоды. На аэродроме Домно
в порядке эксперимента запустили моторы ТБ-3, отстоявшего на летном поле более двух суток при -26"С. Но рекорд установили в Нерчинске - там бомбардировщик, заправленный антифризом, поднялся в воздух
при -48°С!
Боеспособность частей, вооруженных ТБ-ЗР, поначалу также страдала от некрмплектности оборудования и его низкого качества. Фиксировали большой процент отказов радиостанций. По-прежнему не хватало
бомбовых прицелов. Например, в 23-й ТБАБ из 36 машин прицелы имелись только на семи. Но тактика того времени фактически и не требовала наличия прицела на каждом бомбардировщике. Обычно бомбили залпом
или серией, глядя на самолет ведущего. Посыпались бомбы - дергай, штурман, за ручку!
За 1935 г. выпустили всего 74 самолета, все модификации ТБ-ЗР. В этот период количество четырехмоторных бомбовозов в ВВС РККА достигло своего пика - ими полностью или частично были вооружены 36
эскадрилий. Во время первомайского парада 1935 г. над Москвой прошли 72 туполевских гиганта.
В общей сложности изготовили более 200 ТБ-ЗР. В это число вошла и широко известная "парадная десятка", фотографии которой так любят публиковать за рубежом. Эти десять ТБ-ЗР были построены в 1934 г на
заводе No.22 и предназначались для серии перелетов в Варшаву, Рим и Париж. Собирали их по особому заказу и машины отличались улучшенной аэродинамикой (зализами стабилизатора и киля, улучшенными капотами
моторов) и отделкой. Вооружения эти машины не имели. Зато в бомбоотсеках стояли обитые бархатом диваны. Колеса в тележках смонтировали тормозные, спицы передних колес прикрыли колпаками. Самолеты
покрасили в белый цвет и нанесли фальшивые гражданские регистрационные номера, повторявшие заводские.
Экипажи и делегации подбирались заранее. Летчиков, штурманов и механиков набрали из НИИ ВВС и бригад Московского военного округа. Все командиры самолетов имели большой налет и опыт полетов в сложных
метеоусловиях. Поскольку начальников, желавших побывать в Европе, оказалось больше, чем мест на диванах, то часть из них включили в состав экипажей согласно специальности. И получалось так, что
командир - по званию капитан или старший лейтенант, а на правом сиденье у него - комбриг На первых же тренировках (для которых выделили боевые ТБ-ЗР) возник ряд конфликтов - кто же кем должен
командовать? Кроме этого, оказалось, что за время сидения в кабинетах многие комбриги и комдивы порастеряли навыки пилотирования и навигации. Одного из них после первого же полета пришлось "списать" в
пассажиры - экипаж наотрез оказался с ним лететь, после того как он чуть не перевернул самолет вверх ногами, попав в облака.
Тренировки длились месяц. Летали поодиночно и в строю, в хорошую и плохую погоду. Особо делался упор на слепой полет. Штурманы зубрили основные навигационные ориентиры на маршрутах.
Для всех отправлявшихся в Европу сшили новое обмундирование. Каждому выдали белоснежный комбинезон, новый шлем и две пары перчаток. На воротники гимнастерок щедрой рукой сыпанули "кубари" и "шпалы",
как бы подняв членов экипажей на одно-два звания. Надо сказать, что после возвращения большинству участников перелета действительно присвоили те звания, которые им "выдали авансом".
Пока летчики готовились, завод поспешно доделывал самолеты. Там не укладывались в сроки, предписанные постановлением правительства. Не хватало моторов и водомасляных радиаторов, много возни было с
отладкой мотоустановок. На самолетах установили сделанные также по спецзаказу двигатели М-34РД. Такие моторы первоначально выпускались для рекордных АНТ-25 (РД). Они были немного мощнее обычных М-34Р,
за счет небольшого форсирования по оборотам из них можно было выжать 830 л.с. Детали для них изготовляли по особой технологии, с меньшими допусками, шлифовали и полировали, сами моторы тщательнее
собирали и регулировали.
Самолеты сдали с большим опозданием, до отправления в первый перелет они успели пробыть в воздухе всего по 12-15 часов. 28 июля 1934 г. три ТБ-ЗР отправились в Варшаву. Командирами самолетов были
Байдуков, Мов и Леонов. 1 августа самолеты благополучно возвратились в Москву. 5 августа стартовали сразу две тройки. Одна (с экипажами Байдукова, Ефимова и Леонова) двинулась через Киев и Вену в
Париж. Во время пребывания во Франции наши летчики посетили также Лион и Страсбург, откуда через Прагу 17 августа вернулись в Москву. Вторая тройка (командирами ТБ-3 являлись Соколов, Головачев и
Рябченко) через Киев, Люблин и Краков направилась в Рим. Возвращалась она через Вену, прибыв домой 16 августа.
Советские бомбардировщики произвели должное впечатление в европейских столицах. Заместитель начальника штаба ВВС Хрипин, участвовавший в двух перелетах, написал в своем отчете: "Весь офицерский и
инженерный состав с исключительным интересом относился к нашим самолетам, видя в них удачное решение проблемы тяжелого бомбардировочного самолета. Это относится в равной степени к Польше, Австрии и
Италии. Все подчеркивают удивление, что столь большой самолет имеет высокие полетные данные. Это подчеркивает, что наш успех в постройке ТБ авиации реален и это будет учтено командованием европейских
воздушных флотов". Мнения об этих "миссиях доброй воли", высказываемые в европейских газетах, вообще были порой близки к паническим. Так, один из ведущих репортеров британского еженедельника "Индепендед"
писал, "пока в Европе спорят о ценности теории Дуэ, красные уже ее фактически реализовали, продемонстрировав мощные четырехмоторные бомбардировщики существенно превосходящие британские машины
аналогичного назначения", а корреспондент французской "Пти Паризьен" вообще истерически заявил, что "пятьсот русских бомбовозов могут раздавить Европу как тухлое яйцо..."
Доля истины в этом была, так как имевшиеся в то время на вооружении ВВС всех без исключения европейских стран истребители-бипланы с парой, реже - квартетом пулеметов винтовочного калибра были почти
бессильны перед армадами советских четырехмоторных бомбардировщиков, к тому же имевших достаточно мощное оборонительное вооружение, эффективность которого еще больше возрастала в случае массированного
применения ТБ-3 в плотных боевых порядках, что в сущности и отрабатывалось в ходе манёвров.
Но в то же время в огромной советской бочке меда имелись и свои ложки дегтя. Иностранные авиационные специалисты обратили внимание на архаичные деревянные двухлопастные винты, отсутствие на машинах
современных средств радионавигации. Там, где в Европе давно ставили гибкие шланги, у нас по старинке выполняли магистрали из отожженной медной трубки. Ни одной серьезной поломки за время перелетов не
произошло, но экипажи отметили немало неприятных дефектов. Обнаружились тряска винтомоторных установок, вибрации и поломки трубопроводов. Поспешный подбор винтов привел к тому, что они оказались
слишком велики. В результате ближние к фюзеляжу винты отбрасывали воздушный поток на стык крыла и фюзеляжа, вызывая дополнительную тряску. Выявился и ряд других недостатков - подтекали баки, ломались
качалки элеронов, лопались хвостовые колеса (на "парадных" машинах поставили не гусматики, а пневматики - с более плавным ходом).
Экипажи и члены делегаций увидели на аэродромах и заводах Европы много нового, еще не производившегося и не применявшегося в Советском Союзе. Это послужило дополнительным толчком к еще одному шагу в
модернизации ТБ-3, тем более что требования к характеристикам бомбардировщика постоянно росли.
Краткое техническое описание тяжелого бомбардировщика ТБ-3 с
моторами М-17
ТБ-3 являлся цельнометаллическим свободнонесущим четырехмоторным
монопланом с неубирающимся шасси.
Экипаж ТБ-3 первоначально состоял из 12человек: командира
самолета (он же штурман), бомбардира, двух пилотов, радиста,
заднего летнаба, двух техников и четырех стрелков. Впоследствии
перешли к более рациональному составу: командиром стал первый
пилот, функции штурмана и бомбардира совместили, заднего летнаба
сочли вообще не нужным. К 1934 г. установился состав из 8
человек: два пилота, штурман-бомбардир, два стрелка, старший
техник и два младших техника (они же - стрелки выдвижных башен).
На Дальнем Востоке во многих бригадах летали экипажи из 8
человек, включавшие: двух пилотов, двух штурманов (один из них
являлся еще и передним стрелком), механика, радиста и двух
стрелков.
Фюзеляж переменного сечения. В передней части прямоугольный, а
по мере удаления к хвосту переходил в треугольный, заканчиваясь
вертикальным ребром. Каркас фюзеляжа состоял из четырех
лонжеронов, 19 шпангоутов, усиленных трубчатыми раскосами,
дополнительными профилями и стрингерами. Обшивка - гофрированная
дюралевая (кольчугалюминиевая). Фюзеляж делился на три части:
Ф-1 -передняя, до первого лонжерона крыла; Ф-2 - центроплан с бомбоотсеком и Ф-3 - хвостовая.
Внешне носовая часть ТБ-3 по своим очертаниям повторяла
характерный облик ТБ-1 с поправками на габариты. В самом носу
находилась передняя стрелковая точка, за ней и ниже
штурманская кабина. За помещением штурманов размещалась открытая
пилотская кабина с двойным управлением. Каждый пилот был прикрыт
от ветра отдельным козырьком, между которыми стояло зеркало
заднего вида. Места летчиков разделялись проходом. Впереди он
заканчивался дверью к штурманам. Сиденья до самолета No.2251
имели кожаные подушки, а затем - просто чашки под парашюты. За
спиной у летчиков в отдельном отсеке сидел старший борттехник,
на пультах которого сосредотачивались все контрольные приборы
двигателей и управление последними. Между вторым и третьим
лонжеронами центроплана находился бомбоотсек. Его створки
открывались тросовым механизмом от штурвала в штурманской
кабине. По верху бомбоотсека шел проход в заднюю часть фюзеляжа
с лестницами спереди и сзади. С No.22141 сделали проход понизу,
через лонжероны. Ф-3 начиналась т.н. общей кабиной, в которой на
левом борту выгородили помещение для радиста. Для глушения шума
ее обшили фанерой и обили войлоком. Рядом находилась кабина
заднего летнаба, но от нее довольно быстро отказались. На
последних сериях 1933 г. ликвидировали и кабину радиста, оставив
места для крепления радиостанции. В общей кабине находились:
аптечка, деревянный ящик для инструмента, вешалка для одежды,
лесенка для влезания в самолет (на переборке), столик и сиденье
возле него. В борьбе за облегчение машины столик, сиденье и
вешалку убрали, а ящик заменили брезентовой сумкой. На самолетах
выпуска 1933 г. появился примитивный туалет, В общей кабине было
два окна - круглое на левом борту и прямоугольное в потолке над
столиком. На правом борту находилась большая, почти в полный
рост, входная дверь. За общей кабиной размещались две стрелковые
установки. Стрелки сидели на откидных сиденьях, под которыми
находились запасные магазины пулеметов. При стрельбе они стояли
на специальных мостиках. Далее фюзеляж до самого хвоста был
пуст.
Крыло - трапециевидное в плане, толстого профиля (максимальная
толщина у корня составляла 1,5 м). Основой силовой схемы
являлись четыре ферменных лонжерона из дюралевых труб,
соединенных клепаными раскосами. Нервюры - подобной конструкции,
но из труб делались раскосы, а попки выполнялись из профилей. В
целом каркас крыла представлял собой мощную пространственную
ферму. На этот каркас крепилась гофрированная обшивка. Каждое полукрыло делилось на семь секций, включая отъемный вдоль
центральных секций носок крыла и хвостовую часть, снимавшуюся по
всему размаху. На задней кромке размещались элероны
щелевого типа, с внутренними статическими балансирами. Элероны
подвешивались на шарикоподшипниках.
Оперение. Переставной стабилизатор имел близкую к трапециевидной
в плане форму. Его каркас составляли два лонжерона и 12 нервюр.
Угол установки стабилизатора в небольших пределах регулировался
винтовым механизмом, шарнир которого находился у первого
лонжерона, а подъемный винт - у заднего.. Привод механизма -
тросовый от штурвала в пилотской кабине. Обшивка -
гофрированная. Крепление стабилизатора усиливалось парными
стальными лентами-расчалками, шедшими к килю и фюзеляжу.
Конструкция киля сходная со стабилизатором. Колонка руля
поворота (основной силовой элемент) с машины N92251 стала
разъемной, т.к. хвостовая часть самолета не укладывалась в
железнодорожный габарит. Рули высоты и направления -
цельнометаллические (с дюралевой обшивкой), с компенсацией.
Управление рулями и элеронами выполнялось по смешанной схеме -
тросами и жесткими тягами. Нагрузки на педалях уменьшались
специальным механизмом - пружинным компенсатором, который с
самолета No.2231 снабдили более мощными пружинами и немного
усовершенствовали конструкцию в целом.
Шасси. Основные стойки - пирамидальные, с дюралевыми подкосами.
Полуось из стали ХМА. Вертикальные стойки несли резиновые
пластинчатые амортизаторы-буфера. К полуосям крепились
двухколесные тандемные тележки, колеса которых стояли с
небольшим сдвигом, так что каждое шло по своей колее.
Горизонтальное положение тележек в полете обеспечивалось
амортизирующей цепью из резиновых шнуров. При ее обрыве тележки
упирались в ограничители. Оси колес были подрессорены. Сами
колеса спицованные, диаметром 1,35 м. Зимой вместо колес
монтировали лыжи. Тележка целиком
снималась и заменялась огромной деревянной окованной алюминием
лыжей (длина 5,54 м, ширина 1,46 м) с металлическим козелком.
Полоз лыжи изготовлялся из ясеня, сверху он закрывался фанерным
обтекателем на деревянном каркасе. Спереди и сзади лыжа
подтягивалась резиновыми шнурами. Центровка самолета и на
колесах, и на лыжах оставалась одной и той же. Хвостовой костыль
- ориентирующийся, сварной из труб со съемным стальным башмаком,
на который зимой одевалась лыжа. Амортизатор - резиновый,
пластинчатый на заднем подкосе. Верхний конец костыля
расчаливался назад стальными тросами.
Силовая установка. Почти на всех ТБ-3 первых серий стояли моторы
М-17, являвшиеся лицензионной копией немецких BMW VI Е 7,3 -
двенадцатицилиндровых V-образных двигателей водяного охлаждения.
Выхлоп осуществлялся через коллекторы вверх-назад. Винты -
деревянные (из дуба и ясеня), двухлопастные, типа ЦАГИ,
постоянного шага, диаметром 3,5 м. Втулки винтов прикрывались
небольшими алюминиевыми коками. Радиаторы стояли наклонно под
моторами. Летом их заливали водой (желательно кипяченой или
дождевой, но при необходимости брали из ближайшей речки), зимой
воду грели или заливали систему водно-спиртовой смесью. На
каждый двигатель шло до 100 л воды. Охлаждение воды в радиаторе
регулировалось поворотом створок жалюзи, которыми управлял из
своей кабины старший техник. Электрооборудование мотоустановки
{магнето, свечи) первоначально закупалось за границей, но
достаточно быстро наладили выпуск в СССР. Моторы запускались от
наземной установки или пневмостартерами от бортовых баллонов (в
воздухе).
Бензин заливался в четыре крыльевых бака, которые висели на
лентах, прикрепленных к лонжеронам. Каждая пара баков питала
моторы своей стороны, перекрестное питание отсутствовало. Баки
клепались из дюраля, их герметичность обеспечивалась прокладками
из ватмана на шеллаке. Каждый бак емкостью 1990 л делился
перегородками натри отсека, каждый со своей заливной горловиной.
Объем баков немного отличался (от 460 до 520 л). Отсеки
соединялись через краны. Всего самолет нес 7960 л бензина. В
кабине техника имелся \ небольшой (на 16 л) заливной бачок. М-17
работали на смеси 65% бензола и 35% бакинского бензина 2-го
сорта или 75% бензола и 25% грозненского бензина. Топливо гнали
к моторам мембранные насосы AM, с самолета No.22171 (и с
No.3907) их сменили на шестеренчатые ПМ-18. Масло ААС заливалось
120-л баки, установленные в крыле за I моторами, и охлаждалось в
круглых водомасляных радиаторах.
Моторы сверху закрывались откидывающимися вперед дюралевыми
капотами. За работой двигателей можно было наблюдать в полете
изнутри крыла через люки в противопожарных переборках. Для
работы механиков на земле из носка крыла выбрасывались откидные
площадки-мостики. Они подвешивались на тросах к специальным
крючкам на капоте, а открывались и закрывались из прохода внутри
крыла. На ранних сериях мостики выполнялись однозвенными и
позволяли обслуживать только верхнюю часть двигателя. Позднее
добавили еще одну секцию, и мостик стало возможно крепить в двух
положениях - верхнем и нижнем.
Оборудование. Противопожарное оборудование самолета включало
четыре огнетушителя "Тайфун" и систему сигнализации. При
замыкании контактов, находившихся возле моторов, загорались \
сигнальные лампочки в кабине техника. После открытия
вентиля струя углекислого газа из баллонов в кабине
поступала в огнетушители, разбрызгивая четыреххлористый углерод.
Со второй половины 1933 г. систему сигнализации убрали из-за ее
ненадежности.
Самолет имел внутреннее освещение (от аккумуляторов 6-АТ-УП и
динамо-машины ДОС), трехцветную внутреннюю (между членами
экипажа) и двухцветную внешнюю световую сигнализацию. Кодовые
огни зеленого и красного цветов стояли сверху на потолке кабины
техника, снизу - под пилотской кабиной. Имелся и стандартный
комплект навигационных огней. Для взлета и Посадки ночью служили
фары, установленные в передней кромке крыла между моторами.
Чтобы выбрать площадку, можно было использовать посадочные
факелы, крепившиеся в ракетодержателях на концах крыла. С конца
1933 г. фары заменили второй парой ракетодержателей. В некоторых
кабинах стояли электрические обогреватели. Два из них находились
в кабине пилотов за спинами у летчиков.
На самолете стояли две коротковолновые радиостанции: 14-СКдля
связи между самолетами в группе и более мощная 11 -СК. Первая
находилась в штурманской кабине, вторая - в радиорубке. Ток для
них вырабатывали генераторы с ветряками типа ЦАГИ. Динамо для
14-СК стояло в передней \ кромке левого крыла, для 11-СК- над
радиорубкой. \ Впоследствии второй генератор с ветрянкой тоже
перенесли на фюзеляж. Антенна первой станции I натягивалась между
тремя мачтами на плоскостях и
фюзеляже. 11-СК имела
две антенны
постоянную на фюзеляже и выпускную. Лебедка, выпускной антенны
находилась под столиком радиста. 11-СК обычно монтировались на
машинах, предназначенных для командиров подразделений и их
заместителей. Позднее радиоаппаратура неоднократно дополнялась и
совершенствовалась. На командирскихТБ-3 иногда ставили мощные
приемники ВЛ-5 для приема сигналов с впереди летящих самолетов и
от метеостанций. На самолетах поздних серий с двигателями М-17Ф
появились радиопеленгаторы 13-ПС для полета по радиомаякам.
Приборные доски стояли в штурманской кабине, у пилотов, старшего
техника и заднего летнаба. Изготовлялись
они из фанеры, и набор приборов был весьма скромен. Например, на
машинах первых серий у летчиков имелись только два компаса АЛ-1,
указатели скорости, поворота и крена, высотомер, часы и
тахометры моторов. Впоследствии ввели много других приборов:
указатели скольжения, продольного крена и т.п. В строевых частях
их устанавливали и на машины первых серий. Приборную доску
заднего летнаба очень быстро\ ликвидировали, убрали и часть
приборов у техника.
Вооружение.Стрелковое вооружение включало открытую переднюю
турель Тур-6 со спаренной установкой 7,62-мм пулеметов ДА, две
перекатывающиеся с борта на борттурели Тур-5 за задней кромкой
крыла (обычно они стояли диагонально), каждая тоже с парой ДА, и
две выдвижные башни Б-2 под крылом, в каждой из которых стояло
по одному ДА на шкворне. На самолетах ранних выпусков во всех
точках стояли одиночные ДА. Питание пулеметов - дисковое. Все
спаренные установки имели запас по 24 диска, подкрыльные - по
14дисков. Башни Б-2 выдвигались и поднимались вручную.
Нормальная бомбовая нагрузка ТБ-3 составляла 2000 кг, в
перегрузочных вариантах - до 5000 кг. В бомбоотсеке в кассетах
Дер-9 горизонтально укладывались до 28 бомб калибра 50, 82 или
100 кг. Более крупные бомбы калибром до 250 кг размещались на
четырех подкрыльевых бомбодержателях Дер-13. Еще большие
боеприпасы подвешивались к подфюзеляжным балкам Дер-15 (для
250-кг или 500-кг бомб) и Дер-16 (для 500-кг и 1000-кг). И тех и
других было по четыре штуки.
Теоретически каждый ТБ-3 должен был комплектоваться одним
бомбовым прицелом “Герц-Бойков” (у левого сиденья штурманской
кабины) и одним "Герц FI 110" или “Герц FI 206" (у правого).
Фактически стоял какой-то один, а первые серии сдавались
вообще без прицелов, которые устанавливали уже в частях. На
более поздних 1 самолетах с "люлькой" прицел перекочевал туда.
Бомбосбрасыватель Сбр-9 позволял сбрасывать бомбы поодиночно,
сериями или залпом (последнее требовало от бомбардира
колоссальных физических усилий, поскольку сбрасыватель был
механическим).
Для ведения фоторазведки и фиксации результатов бомбовых ударов
ТБ-3 оборудовался аппаратом "Потте 16".
авиация второй мировой
ТБ-3
ЛТХ
Крылья
Родины. Сергей Сафонов. На пути к "летающей крепости"
Уголок неба. 2016
