Параллельно с МиГ-23БМ велась
разработка еще двух модификаций, отличавшихся более совершенным
прицельным оборудованием. Приоритетное значение отдавалось первому из
них, именовавшемуся также МиГ-23БК по названию готовившейся для
него прицельной системы "Кайра" (впрочем, с полным правом можно было
говорить и о разработке самолета под перспективную систему). "Кайра",
основанная на новых принципах и технологиях, обещала значительное
расширение возможностей самолета.
Главным конструктором по
теме МиГ-23БК стал Г.А.Седов. Модификация самолета была направлена на
повышение боевой эффективности, использование новых видов авиационного
вооружения и улучшение точностных характеристик средств поражения.
Качества имевшегося управляемого оружия, ограничивавшегося во фронтовой
авиации ракетой Х-23, уже не удовлетворяли военных. Дальность пуска X-23
из-за необходимости визуального наведения на цель была небольшой, из-за
чего применять ее рекомендовалось лишь после подавления ПВО вокруг цели.
Система наведения была достаточно сложной и требовала от летчика
большого внимания, отвлекавшего его от управления самолетом. В
эксплуатации выявилось, что навыки наведения ракеты вырабатываются с
трудом, летчик после пуска связан в маневре и должен удерживать ракету в
поле зрения и створе радиолуча вплоть до попадания в цель, причем на
подлете трассер перекрывал малоразмерный объект атаки и наведение
становилось достаточно условным. Результативность атаки снижал также
психологический фактор - натолкнувшись на огонь ПВО, летчик был вынужден
все внимание уделять противозенитному маневрированию с энергичными
отворотами и уклонением, грозившими срывом наведения, если ракета
выходила из узкого луча "Дельты". Низкой была и помехозащищенность
системы.
В итоге обещанные
возможности высокоточного оружия доставили новые проблемы. По мнению
строевых летчиков, применение первых управляемых ракет только усложняло
задачу, затягивая время боевого захода и повышая нагрузку в полете, ведь
после сброса обычных бомб и пуска НАР они не были скованы в маневре и
могли выйти из атаки. Повысить эффективность управляемого оружия можно
было только переходом на принципиально новые способы наведения, которые
бы обеспечили увеличение дальности и точности поражения, освободив
летчика от необходимости управлять оружием. В то же время армии НАТО уже
обладали новыми образцами высокоточных бомб и ракет, американцы успели
опробовать их во Вьетнаме и отставание от США, по словам одного из
ведущих отечественных специалистов по этой тематике Б.Е.Мерцалова, к
началу 70-х гг. оценивалось "по меньшей мере, лет на десять".
Ударная авиация нуждалась в
управляемом оружии с автономной системой наведения, способной с высокой
степенью самостоятельности осуществлять поиск, распознавание и захват
цели. В ракетах воздушного боя эти возможности были реализованы гораздо
раньше. Однако обнаружение и наведение ракеты на достаточно контрастную
воздушную цель оказалось более доступным, чем детекция малозаметного, а
зачастую замаскированного объекта на фоне местности, где задача
осложнялась еще и складками рельефа, затеняющими цель, скрывающей ее
растительностью и сложными атмосферными условиями с приземной дымкой,
туманом и запыленностью воздуха.
Задача решалась двумя
путями: разработкой поисково-прицельных систем для самолетов и созданием
самонаводящихся средств поражения, использовавших новые способы
наведения. Для поиска и распознавания цели рассматривались разные
технологии, включая использование радиолокационных и инфракрасных
средств. Радиолокационные прицелы, хорошо отработанные на
бомбардировщиках, позволяли решать задачу в любую погоду, днем и ночью,
но не удовлетворяли по массо-габаритным характеристикам, а предложить
достаточно компактную систему для истребителей-бомбардировщиков тогда
промышленность не могла (стоит вспомнить, что использование на Су-24
радиолокатора переднего обзора "Орион-А" с антенным зеркалом шириной
1400 мм задало мидель фюзеляжа и позволило разместить двух членов
экипажа рядом). Инфракрасные детекторы делал неэффективным тепловой фон
местности, по-разному прогреваемой солнцем.
Разработкой новой системы
занялось Московское ЦКБ "Геофизика" под руководством Д.М.Хорола.
Непосредственно проектированием лазерно-телевизионной прицельной системы
(ЛТПС), предназначавшейся для МиГ-23БК и Су-24М, занимались ведущие
специалисты М.М.Шарапов, В.И.Карпенко и А.А. Казамаров. В исполнении для
МиГ-23БК система создавалась как "Кайра-23". По наименованию системы
"Кайрой" стали именовать и сам самолет.
Достигнутый в стране
уровень новых технологий, микроэлектроники и оптико-электронной техники
позволил разработать работоспособную аппаратуру для прицельной системы,
аналогом которой потенциальный противник не располагал. В основу "Кайры"
были заложены принципы телевизионного слежения за целью с лазерным
каналом целеуказания и дальнометрирования. Поиск цели осуществлялся с
помощью дневного телевизионного канала, представлявшего собой оптическую
систему с видиконом - разновидностью передающей электроннолучевой трубки
обладающей высокой разрешающей способностью и преобразовывающей световое
изображение в электрические сигналы. После их обработки изображение
выводилось на монохромный индикатор ИТ-23 в кабине летчика.
Телевизионный канал "Кайры" имел систему подчеркивания контраста, что, в
свою очередь, обеспечило рост дальности обнаружения целей в условиях
дымки, недостаточной освещенности, в сумерках и полумраке. Типовую цель
типа танк "Кайра" была способна выделить с расстояния до 5 км. С ТВ
каналом "Кайры" был сблокирован лазерный дальномер-целеуказатель,
осуществляющий измерение дальности до цели и ее подсветку лучом.
Обнаружив цель и зафиксировав на ней перекрестье, летчик обеспечивал с
помощью системы синхронную привязку лазерного луча к объекту атаки.
Подсвеченная цель отражала рассеянное излучение и становилась сама по
себе "светящимся" источником, на который и наводилась ракета или бомба.
Слежение предполагалось
осуществлять как в ручном режиме, с удержанием перекрестья на цели самим
летчиком, контролировавшим положение "точки"-цели и подведенного под нее
"креста", так и в программно-корректируемом режиме ПКС,
рассматривавшемся как наиболее эффективный способ. Обнаружив цель и
осуществив привязку, летчик включением ПКС обеспечивал программное
отслеживание первоначально заданного положения "точки" и,
соответственно, направление луча, который при помощи БЦВМ автоматически
отклонялся на определенный угол в зависимости от скорости полета и
постоянно держался на объекте атаки, а гиростабилизатор сохранял
положение линии визирования в подвижной системе координат, связанной с
самолетом. Большие углы визирования дневного ТВ-канала и лазерного
целеуказателя, составлявшие в вертикальной плоскости от +6° до -140° и в
горизонтальной +12°, позволили применять с самолета корректируемые бомбы
(КАБ) с лазерной головкой самонаведения. При этом подсветка цели могла
вестись с горизонтального полета назад. Эту сложную задачу пришлось
решать из-за того, что КАБы после сброса "отстают" от носителя.
Название комплекса было
выбрано со значением: кайра отличается тем, что у этой птицы глаза во
время полета могут смотреть в разные стороны и даже "в хвост" (как и
оптика "Кайры" самолетной, способной "заваливать" направление
визирования и лазерный луч назад по полету).
Первый опытный экземпляр
нового истребителя-бомбардировщика (борт 361) был построен путем
переоборудования одного из серийных МиГ-23БМ. Установка новых систем
потребовала значительных изменений по планеру. Под аппаратуру "Кайры"
полностью переделали носовую часть, в которой оборудовали два больших
оптических окна - нижнее под ТВ-канал с лазерным
дальномером-целеуказателем и верхнее под приемник лазерного дальномера.
В соответствии с перекомпоновкой изменили устройство люков подхода к
оборудованию. Система предупреждения об облучении РЛС противника СПО-10
уступила место более совершенной. Станция, спроектированная на основе
микроэлектронных устройств и интегральных микропроцессорных схем,
позволяла вести автоматическую оценку радиолокационной обстановки, не
только обнаруживая излучение, но и выдавая информацию о типе РЛС,
определяя пеленг на нее и режим работы, а также ряд других параметров.
Первоначально две
широкополосные антенны, принимающие сигналы в передней полусфере,
предполагали установить в обтекателях на нижней поверхности
воздухозаборников возле их передних кромок. Но конструкторов такое
размещение антенн в объемистых "слоновьих ушах" не устроило. Поиск новых
вариантов привел к установке этих антенн в удлиненных наплывах, ставших
продолжением НЧК. Такая компоновка практически не портила аэродинамику
самолета, а продувки показали, что наплывы улучшали поведение самолета
на больших углах атаки, в первую очередь, - на взлете и посадке.
Самолет был оснащен новым
ПрНК-23К на базе БЦВМ нового поколения "Орбита 20-23К" с повышенным
быстродействием и увеличенным объемом памяти. Кроме того, ряд устаревших
систем был заменен на новые. Так, на МиГ-23БК устанавливалась РСБН "Коралл-И",
а позднее и система дальней навигации (РСДН) А-720, радиостанции Р-832 и
Р-864Б, радиокомпас АРК-19 "Оленек" и радиовысотомер РВ-15 (А-031).
Бортовой регистратор параметров полета САРПП-12Г заменили на более
совершенную бортовую записывающую аппаратуру "Тестер-УЗ". В связи с
установкой новых систем и аппаратуры перекомпоновали размещение приборов
и оборудования в кабине летчика. Ряд из них был заменен на более
совершенные. Так вместо УАП-1А на приборной доске установили
комбинированный указатель углов атаки и перегрузок УАП-4, новый
навигационно-плановый прибор ПНП (взамен НПП), изменили размещение
некоторых приборов и пультов управления. В состав оборудования ввели
резервную курсовертикаль, а визирную головку заменил
прицельно-пилотажный индикатор ИПП-2-53 с устройством отображения
информации на фоне лобового стекла "Зрачок-2". Самолет получил также
новую САУ-23БИ и СУВ-2-26.
На самолет так же установили новые модификации помеховой станции "Сирень",
упразднив для экономии веса и места неэффективный "Барьер", а СПО-10
уступила место более совершенной СПО-15Л "Береза-Л" Омского ЦКБ
автоматики, не только обнаруживающей излучение, но и фиксирующей тип РЛС,
запоминая до шести их вариантов, и определяющей степень их опасности.
Первоначально две широкополосные антенны, принимающие сигналы в передней
полусфере, предполагали установить в обтекателях на нижней поверхности
воздухозаборников возле их передних кромок. Но Главного конструктора это
не устроило. Поиск новых вариантов привел к установке антенн в удлиненных
наплывах, ставших продолжением НЧК. Такое их расположение практически не
портило аэродинамику самолета. Сами наплывы, появившиеся в ходе доработок
и на других модификациях МиГ-27, улучшали поведение самолета на больших
углах атаки, в первую очередь, - на взлете и посадке.
Исходя из опыта войны в Афганистане некоторые машины были доработаны
установкой на НЧК двух блоков выброса помех БВП-50-60, до этого широко
используемых на МиГ-23МЛД.
Массивная "Кайра" заставила изыскивать пути экономии веса. В жертву ей
были принесены бронеплиты, прикрывавшие кабину летчика. Заказчик
возражал против ослабления защиты, однако убедительным доводом стала
достигнутая возможность наносить удары с большей, чем раньше, дистанции,
оставаясь за пределами досягаемости стрелкового оружия и ПЗРК. Экономя
вес, отказались от крыльевого фотоконтрольного прибора С-13,
ограничившись фотоприбором СШ-45 в кабине, фиксировавшим положение цели
и сетку прицела. Все же возросший вес оборудования полностью
компенсировать не удалось, и масса пустого самолета увеличилась почти на
тонну и достигла 11860 кг. Нормальный взлетный вес с одной тонной бомб
составил 17880 кг, и летчики жаловались на трудность руления на "Кайре",
неохотно поворачивавшей даже на бетонке. Массивная аппаратура настолько
перегружала нос машины, что даже закатка на стоянку и ручное управление
передней стойкой требовали от техников значительных усилий. Позднее
боевой опыт применения истребителей-бомбардировщиков различных типов на
Ближнем Востоке и в Афганистане вынудил пересмотреть вопрос о защите
летчика. В ходе доработок и ремонта некоторые машины вновь получили
боковую броню кабины.
Значительно усилилось и
пополнилось и управляемое вооружение, для которого, в принципе, и
создавалась эта модификация самолета (при этом многие типы боеприпасов,
в свою очередь, сами разрабатывались "под самолет"). После долгого
перерыва с середины 50-х годов, когда в связи с "ракетным бумом" все
работы над управляемыми бомбами были свернуты, в Государственном
научно-производственном предприятии "Регион" под руководством Н.
Привалова возобновилась разработка корректируемых авиабомб. Первой
"ласточкой" стала КАБ-500Л, изначально предназначенная для вооружения
МиГ-23БК. При собственном весе в 534 кг она имела мощную проникающую
фугасную БЧ массой 360 кг и предназначалась для поражения защищенных и
особо прочных стационарных целей - укрытий, КП, мостов, складов и
прочего. Наведение бомбы на цель осуществлялось по отраженному излучению
с помощью системы лазерного целеуказания. В лазерную полуактивную
флюгерную головку самонаведения типа 27Н1 входили координатор цели,
закрепленный на карданном подвесе на корпусе головки, и
электронно-вычислительное устройство, расположенное в конической части
корпуса. Приемное устройство с фотодетектором и подвижный фокусирующий
координатор отслеживали цель по отраженному от нее лазерному излучению,
а блок управления направлял на нее бомбу. Дальность захвата цели -3,5-6
км при метеорологической дальности видимости 10 км. В ходе испытаний
было достигнуто круговое вероятное отклонение 8-10 метров. Работы,
начавшиеся в 1972 году, уже через три года успешно завершились передачей
изделия в серийное производство, и с 1975 года КАБ-500Л стала поступать
на вооружение.
Позднее арсенал машины
пополнили и новые бомбы семейства КАБ-500, оснащенные
телевизионно-корреляционной ГСН. Телевизионная гиростабилизированная
головка самонаведения с корреляционным алгоритмом обработки информации о
цели состояла из оптико-электронной части, установленной на
трехстепенной гиростабилизированной платформе, и электронного блока
обработки информации, расположенных в едином корпусе. Головка
обеспечивала наведение бомбы на цель при условиях от полумрака до ясного
дня и контрасте ориентиров на местности 0,2. Дальность захвата цели типа
"самолет на стоянке" при метеорологической видимости 10 км - 5-9 км.
Бомбы могли сбрасываться одиночно и залпом с горизонтального полета,
пикирования или кабрирования в дневных условиях (по освещенным целям - и
ночью), в том числе по нескольким разнесенным целям в одной атаке. После
обнаружения цели визуально и целеуказания включалась ТГСН бомбы и
изображение, получаемое с ее телевизионной системы, выводилось на экран
ИТ-23. После накладывания на объект атаки прицельной метки ТГСН
запоминала положение цели, "цепляясь" к хорошо заметным ориентирам, и
после сброса бомба шла к цели без дальнейшего управления с носителя,
полностью реализуя принцип "выстрелил и забыл". КВО бомб составляло 4-5
м.
Телевизионные КАБы, в
отличие от западных систем, захватывающих оптически контрастные цели по
их светлому или темному краю, наводились по эталонному изображению
местности и были способны работать по малоконтрастным и замаскированным
объектам, стоило обнаружить вокруг них приметные ориентиры. При ночном
бомбометании такими "маяками" могли служить факелы ночных
ориентирно-сигнальных бомб (НО-САБ).
Помимо КАБ, арсенал
самолета пополнили новые типы управляемых ракет (все же бомбы, при всей
точности, не могли обеспечить дальности нанесения удара, что позволило
бы выполнять атаку вне досягаемости ПВО). В их число, помимо
использовавшихся ранее X-23М, вошли Х-25, Х-29Л и Х-29Т. Аппаратура
радиокомандного управления Х-23М была снята с самолета и размещена в
подвесном контейнере "Дельта-НГ2". Это позволило сэкономить 65 кг массы,
высвободить компоновочные объемы и более гибко использовать вооружение
машины, не возя постоянно лишь при необходимости используемое
оборудование.
Ракета Х-25 с лазерной
системой самонаведения создавалась в ОКБ "Звезда" на базе конструкции
Х-23, оснащенной лазерной ГСН типа 24Н1 разработки ЦКБ "Геофизика". Ее
первые испытания прошли зимой 1973 года на самолетах Су-7БМ и Су-17М,
оснащенных подвесным целеуказателем, однако итоги сочли
неудовлетворительными по точности. Требовалось использование более
совершенного прицельного оборудования и следящих систем. Испытания
продолжили на МиГ-23БК, где они дали успешные результаты. При дальностях
пуска 3-7 км круговое вероятное отклонение Х-25 составляло 5-6 м.
"Кайра" могла нести до четырех управляемых ракет Х-25 или КАБ.
Позднее на МиГ-23БК были
отработаны тяжелые ракеты Х-29, предназначенные для поражения
укрепленных сооружений (ВПП, укрытий, плотин и тоннелей). Ракеты
оснащались мощной бетонобойной БЧ весом 317кг, заключенной в проникающий
бронированный кожух. Х-29 разрабатывалась МКБ "Молния" в двух
исполнениях, различавшихся используемой ГСН - лазерной того же типа 24Н1
на Х-29Л и телевизионной "Тубус-2", созданной НПО "Импульс" для Х-29Т,
работающей в ТВ-стандарте с разрешением 550 линий и разверткой 625
строк, обеспечивающей захват только оптически контрастных целей,
выделяющихся на фоне местности. Обнаружив цель и наложив на нее
прицельную марку, летчик осуществлял привязку и целеуказание ТГСН,
захватывавшей объект по его светоконтрастному краю. Для надежного
удержания цели в захвате требовалось только удерживать кнюппелем
прицельную рамку на объекте, а после пуска Х-29Т шла самостоятельно,
выполняя "горку" и обрушиваясь на атакуемое сооружение сверху, с
наименее защищенной части. Ракета могла использоваться только в дневное
время, по контрастным объектам и в хорошую погоду, когда наведению не
мешали туман и дымка (летчикам популярно объясняли: "эта "голова"- как
женщина, не любит однообразия и воротит нос от всякой пыли и дыма"). К
достоинствам ракеты относились полная автономность наведения,
защищенность от помех и исключительная точность среди всех управляемых
ракет - при дальности пуска 8-12 км она составила 2-4 м. После пуска
Х-29Т летчик был свободен в маневре и мог осуществить выход из атаки.
Тяжелые ракеты потребовали
использования специальной пусковой - авиационного катапультного
устройства АКУ-58, оснащенного пневматическими толкателями, выводившими
ракету при пуске на безопасное расстояние во избежание возникновения
помпажа двигателя и повреждения самолета факелом мощного двигателя.
Испытывавший машину В.Н.Кондауров так описывал пуск Х-29: "срывается с
пилона с утробным рыком так, что маленький бомбардировщик от возмущения
заводил носом".
Особенности ракеты проявили
себя и при показе системы Главкому ВВС П.С.Кутахову в мае 1980 года. На
полигоне предстояло поразить цель -самолет внутри бетонного капонира.
Закамуфлированное укрытие с трудом обнаруживалось на фоне весенней
зелени, а ГСН Х-29Т вообще не захватывала его. По распоряжению
заместителя Главкома генерал-лейтенант Л. Супрана ворота укрытия
покрасили яркой краской и насыпали дорожку из желтого песка, которая
вела прямо внутрь сооружения. Ракета захватила цель с первого захода,
однако навелась и "поразила" яркое песчаное пятно перед выходом, оставив
укрытие нетронутым.
В другой раз на полигоне
под Ахтубинском В.Е.Меницкому предстояло выполнить с первой опытной
"Кайры" пуск Х-29 со снаряженной БЧ (предыдущие пуски изделий
проводилось с весовым эквивалентом вместо боевого заряда). Система
"сбоила", из-за чего захват прошел нормально только с шестого захода на
цель. Однако ракета не сошла с подвески, и у нее загорелся трассер,
грозя взрывом двигателя ракеты или пожаром (как описывал ощущения сам
летчик, "я вдруг кожей почувствовал, что подо мной находится мощная
ракета, способная с лихвой разнести целый квартал, а на мой самолет
вполне хватит и одного осколка"). К счастью, трассер отгорел, ракета не
воспламенилась, и летчику удалось нормально сесть.
Там же при очередном пуске
из-за сбоя в системе наведения Х-29Л ушла в сторону от мишенного поля и
упала рядом с полосой аэродрома, где готовился к испытаниям микояновский
аналог воздушно-космического самолета. Последствия падения в сотне
метров от самолета могли бы оказаться трагическими, если бы при этом
пуске ракета не несла инертной БЧ. Удивительным оказалось то, что Х-29Л
преодолела расстояние больше теоретически возможного, из-за чего
аэродинамики оценили ее сверхдальний полет как управляемый "бесовской
силой".
В качестве оружия
самообороны на самолете появились новые ракеты Р-60М с тепловой ГСН,
подвешиваемые на спаренных АПУ-60-ПМ. Новые ракеты обладали повышенной
эффективностью в маневренном воздушном бою и отличались высокими боевыми
качествами. Р-60М могли запускаться практически во всем диапазоне
скоростей (от 600 км/ч до М=1,7) и высот полета (от 30 м до
практического потолка), имели минимальные ограничения по применению,
могли поражать цели, маневрирующие с большими перегрузками и обладали
высокой поражающей способностью, рассекая цель ударом стержневой БЧ.
Первый полет на прототипе
МиГ-23БК был выполнен 30 декабря 1974 года. Ведущим летчиком на самолете
был А.Г.Фастовец, а позднее В.Е.Меницкий. Со стороны заказчика ведущим
летчиком по "Кайре" выступал Герой Советского Союза А.С.Бежевец, к этому
времени занимавший должность начальника Управления НИИ ВВС,
специализировавшегося на истребитель ной, истребительно-бомбардировочной
и бомбардировочной авиации. Генерал-лейтенант Бежевец, известный как
прямой и дотошный человек, непримиримый к недостаткам, сделал очень
много для доводки перспективной машины, уникальность и новизна
оборудования которой потребовали колоссальных усилий.
На испытания в ЛИИ в 1975
году вывели две первые "Кайры", а отработку самой ЛТПС предполагалось
вести на подготовленной НПО "Геофизика" и НИИ радиопромышленности
летающей лаборатории Ан-26К. На борту лаборатории разместились блоки
"Кайры", запасные узлы, контрольно-записывающую аппаратуру, рабочие
места, пульты и экраны, за которыми работала бригада
инженеров-испытателей. На ЛЛ планировалось испытать ЛТПС, отработать
функционирование ее составляющих, проверить методики, алгоритмы и
моделирование режимов, которые затем могли бы пройти проверку на
"боевых" машинах. Однако комплектование и отладка "Кайры" на ЛЛ
затянулись, и система сразу начала испытываться на
истребителях-бомбардировщиках, причем с обнадеживающими результатами
(как вспоминал ведущий по системе М.М. Шарапов, "как-то сразу у нас
многое стало получаться"). В итоге, большая часть подготовки системы
прошла на МиГах, а ЛЛ отводилась сопроводительная и доводочная роль.
Полеты на ЛЛ выполнял ведущий летчик НИИ РП Л.Тецман, от ОКБ Микояна в
них участвовали штурманы-испытатели Л.Попов и В.Зайцев.
Вместе с тем, доводки
потребовали преодоления множества проблем, в первую очередь, - по
условиям точности и надежности решения боевой задачи. Для испытаний
опытное производство НПО "Геофизика" подготовило 40 комплектов
аппаратуры ЛТПС "Кайра-23". Программно-корректируемое слежение (ПКС),
рассматривавшееся в качестве основного режима, оказалось недостаточно
эффективным. "Орбита" из-за ограниченного быстродействия и недостатков
программных алгоритмов в режиме ПКС не успевала отслеживать перемещение
цели при маневрах самолета, процесс шел дискретно, прицельная точка
"скакала", и слежение срывалось. Чтобы добиться точного удержания
перекрестья на цели, летчику приходилось корректировать наведение, что
сводило на нет весь замысел.
Вместо режима ПКС прибегли
к автоматически корректируемому слежению (АКС), суть которого
заключалась в "запоминании" зафиксированного при слежении телевизионного
кадра с определенным положением цели на нем. При смещении объекта каждый
последующий кадр сравнивался с сохранившимся предыдущим, и система
возвращала перекрестье на цель, удерживая его "под точкой". Режим АКС с
перезаписью кадра давал намного более точное сопровождение цели. В
резервном режиме АК при отказе ЦВМ использовалось ручное наведение
лазерного целеуказателя с визированием цели самим летчиком. Существенным
недостатком этого режима было ограничение по маневрам самолета: АК
допускал угловую скорость разворота машины не более 2°/сек, в то время
как АКС удерживал цель и при 40°/сек).
После продолжительных
испытаний, вызванных сложностью и принципиальной новизной
прицельно-навигационного комплекса, машина была запущена в серию с 1976
года на Иркутском авиационном заводе. На вооружение самолет был принят
под наименованием МиГ-27К (изделие 23БК) совместным
Постановлением №642-214, подписанным 26 июля 1980 года. Этим же
постановлением на снабжение была поставлена ЛТПС "Кайра-23". Серийное
производство аппаратуры наладил оптико-механический завод в подмосковном
Загорске.
На МиГ-27К задача
разработчиков осложнялась еще тем, что работать с ЛТПС приходилось
одному летчику, в то время как на Су-24М нагрузка распределялась между
летчиком и штурманом-оператором. Это обусловило более высокий уровень
требований по автоматизации "Кайры-23" для МиГа с известным усложнением
системы. Однако задача стоила затрат. Боевая эффективность МиГ-27К по
сравнению с предшественником увеличилась многократно. Так, для
выполнения задания, для которого требовалось семь МиГ-27, достаточно
было всего четырех "Кайр".
В отношении управляемых
средств поражения использование МиГ-27К давало отличные результаты,
позволяя экономить самолето-вылеты и выделять для поражения цели
существенно меньший наряд сил: к примеру, если для уничтожения типового
укрепленного сооружения требовалась шестерка
истребителей-бомбардировщиков с дюжиной ФАБ-500, то применение "Кайр"
позволяло выполнить задачу атакой одного самолета с парой Х-29 или
КАБ-500. Возможности МиГ-27К были весьма серьезными, даже на фоне более
мощного бомбардировщика Су-24. До конца 70-х годов ему не было равных во
фронтовой авиации СССР, да и после начала в 1979 году выпуска Су-24М он
практически не уступал ему по номенклатуре применяемых средств поражения
и точностным характеристикам. Уступая бомбардировщику по массе боевой
нагрузки, МиГ-27К (да и обычные МиГ-27) существенно превосходили Су-24
"без буквы" по точности удара: круговое вероятное отклонение при
маловысотном бомбометании с горизонтального полета для МиГов оказывалось
почти вдвое лучшим, чем у "сушки".
Повышая боевую
эффективность, состав вооружения МиГ-27 расширили новыми средствами
поражения, приняв контейнеры мелких грузов КМГ-У, снаряжавшиеся
небольшими осколочными и противотанковыми бомбами или минами для
поражения площадных и протяженных целей, а также минирования местности.
НАР типа С-5 постепенно заменялись более мощными ракетами типа С-8 в
блоках Б-8М, отправляя заслуженные С-5 на покой. Вместе с тем,
использование на МиГ-27 тяжелых НАР С-13 "пушечного" калибра 122 мм
оказалось невозможным - факел пороховых газов при их пуске из блоков
Б-13Л приводил к повреждению стабилизатора самолета. НАР С-25, наиболее
мощные представители арсенала неуправляемых авиационных ракет, также не
смогли найти применение на самолете - четырехметровые ракеты в
объемистых пусковых трубах не умещались ни на подкрыльевых, ни на
фюзеляжных держателях, где им мешали выпускающийся закрылок и стойки
шасси. Правда, даже в случае подвески их применение было бы невозможным
из-за мощного факела работающего двигателя, вмиг бы глушившего двигатель
самолета и повреждавшего конструкцию. По этой же причине не
использовались и управляемые ракеты С-25Л.
К началу 70-х годов
оснащенность разных родов войск зенитными средствами достигла такого
уровня, что сам прорыв к объекту атаки становился проблематичным, и
специальное вооружение для противодействия системам ПВО стало
необходимым условием для успеха атаки с воздуха. Использование активных
и пассивных средств РЭБ (постановка ложных целей, ответных, маскирующих
и мерцающих помех, сброс отражателей) полностью проблемы не решало, а
попытки подавить средства ПВО обычными бомбами, НАР и пушечным огнем
превращали ситуацию в дуэльную, причем преимуществом обладали ЗРК с
большей дальностью стрельбы. Не решало вопроса и применение "обычных"
управляемых ракет. Огневое поражение систем ПВО все же виделось наиболее
эффективным, а уязвимым местом в их комплексах оставались радиолокаторы
обнаружения и наведения, излучением выдававшие месторасположение
зенитных средств.
Запеленговав и выявив
источник излучения, его можно было использовать в качестве цели
самонаводящимся ракетам, после чего охотник и добыча менялись ролями.
Необходимость вооружения
фронтовых самолетов современным, эффективным и надежным
противорадиолокационным оружием ускорили работу над такой ракетой.
Инициативу микояновцев поддержали в ОКБ "Звезда": авиаторы нуждались в
новой ракете, а ракетчики рассчитывали на поддержку мощной самолетной
фирмы. Проектирование ракеты началось в 1973 году, главным конструктором
по теме был назначен И.И.Картуков. Требованиями оговаривалась
возможность поражения РЛС типа "Хок" с безопасных дальностей с тем,
чтобы после подавления и дезорганизации средств ПВО обеспечивалась
возможность нанесения удара Х-23, Х-25 и обычными средствами. Новую
ракету Х-27ПС (пассивная самонаводящаяся) проектировали на базе Х-25, но
дальность захвата и пуска, с учетом зоны поражения ЗРК, оговаривалась не
менее 40 км. Это потребовало пересмотра энергетики ракеты - как нового
двигателя, так и установки аккумуляторной батареи и воздушного баллона
большей емкости.
Наведение ракеты на
излучающую цель осуществлялось одной из сменных пеленгационных головок
самонаведения ПРГС-1ВП или ПРГС-2ВП, применявшихся в зависимости от типа
и рабочих частот предполагаемой к поражению РЛС противника. Аппаратура
управления "Вьюга" в подвесном контейнере обеспечивала автоматическое
включение ПРГС ракеты, управление поиском цели ее антенной по азимуту и
установке по углу места, а также выдачу сигнализации о захвате цели и
зонах разрешенного пуска на кабинном табло "Луч". Разработка ПРГС и
аппаратуры управления велась в Омском ЦКБ автоматики под руководством
Б.Зайцева и В.Славина.
Государственные испытания
Х-27ПС проходила в 1975-76 годах на МиГ-27К. Самолет подвергся доработке
под новое оружие: в задней части "ушей" под антенны СПС были установлены
контрольные антенны, служившие для проверки ПРГС ракет перед
применением. Для подвески Х-27 использовалось доработанное пусковое
устройство АПУ-68УМЗ, отличавшееся электроарматурой, несколько
изменившей внешний вид изделия, и обеспечивавшее, как и в предыдущих
модификациях, применение с самолета ракет Х-23, Х-25 и С-24. После
доводки система успешно прошла повторные испытания в июне 1977 года и в
сентябре 1980 года была принята на вооружение ВВС.
Сотрудничество инженеров
"Зенита" и "Звезды" позволило создать эффективное и удачное оружие,
обеспечивавшее надежное поражение радиоизлучающих целей нескольких
типов. X-27ПС могла перенацеливаться в полете, избирательно наводиться
на наиболее опасную цель (ею считалась РЛС подсвета), выполнять
повторный захват при кратковременном пропадании сигнала или смене
рабочей частоты, отстраиваться от помех и "запоминать" положение станции
при ее выключении. Для скрытности атаки и меньшей уязвимости пуск и
полет Х-27ПС мог выполняться на малой высоте, на подлете к цели она
выполняла "горку" и поражала цель сверху, где удар 90 кг
осколочно-фугасной БЧ оказывался наиболее разрушительным.
В 1976-1982 годах заводом в
Иркутске было выпущено около 200 экземпляров МиГ-27К (Всего выпущено 214 экземпляров самолета). "Кайра" обладала
превосходными возможностями, однако ее доводка, производство и
эксплуатация сопровождались множеством проблем. За все достоинства
пришлось платить, как в прямом, так и переносном смысле. Прежде всего,
большая стоимость нового оборудования не позволяла сделать МиГ-27К
массовым. Многочисленные неполадки с "Кайрой", несмотря на постоянный
контроль программы со стороны Правительства, долгое время были причиной
тому, что военные не спешили принимать самолет на вооружение. Сдача
каждой выпущенной машины требовала усилий. В то время на Иркутском
авиазаводе можно было видеть десятки не принятых МиГов, стоявших в
очереди на доработку и доведение до кондиции.
В 1976 году на базе МиГ-27К
был разработан проект фронтового самолета-разведчика МиГ-27Р, ставшего
логическим продолжением работ по МиГ-23Р. Он должен был иметь
аналогичную компоновку разведывательного оборудования, дополненную
станцией радиолокационной разведки в подфюзеляжном контейнере. Работы по
МиГ-27Р не вышли из стадии эскизного проекта.
В 1989-м году в связи с решением Советского правительства сократить
тактические ядерные силы, на большинстве оставшихся в строю "двадцать
седьмых" была демонтирована система специального бомбового вооружения. На
практике это оказалось не простым делом, поскольку самолет очень плотно
закомпоновап и в итоге ограничились снятием соответствующих пультов
управления и заглушиванием электроразъемов. В 1993 году командование ВВС
решило сохранить на вооружении только современные машины с несколькими
двигателями и в свете этого решения МиГ-27 стали постепенно передавать на
базы хранения, а затем и на разделку. 1 апреля того же года на базе Лесная
западные эксперты могли наблюдать разделку первых 10 белорусских МиГов. Не
отставали в уничтожении еще не устаревшей военной техники и Россия с
Украиной. На заводе в Иркутске случилась даже забастовка рабочих, которые
не хотели участвовать в ликвидации машин созданных своими же руками.
Негативно отнеслись к этому и работники ОКБ Микояна, понимавшие, что
далеко не все возможности МиГ-27 исчерпаны и они еще могут послужить
Родине. Пример Индии только подкреплял эти выводы. Но "вверху" уже решили
иначе.
Первая Чеченская война неожиданно вновь возбудила интерес к покинутому
всеми самолету. Для точечных ударов по боевикам очень бы пригодились
"Кайры" с их мощным прицельно-навигационным оборудованием и вооружением,
да и МиГ-27М/Д не остались бы без дела.
В этой обстановке ведущий конструктор машины А.А.Попов несколько раз лично
выезжал на базы хранения для определения возможности "реанимации" МиГ-27К.
Но время было уже упущено.