Самый результативный из всех переживших войну японских асов, Сабуро Сакаи (Saburo Sakai) был пилотом, которому постоянно сопутствовало везение. Он ни разу не был сбит и никогда не повредил и не разбил самолет при посадке, несмотря на его техническое состояние, хотя зачастую возвращался из боя с пробоинами в фюзеляже и плоскостях истребителя. Виртуоз маневренного поединка, он однажды в течение 15 секунд одержал три воздушные победы.

Родился Сакаи в местечке недалеко от города Сага на острове Кюсю, в семье самураев старых традиций. В 1932 году, в возрасте 16 лет, поступил на службу простым матросом в императорский флот. В начале 1937 года подал рапорт о переводе его в морскую авиацию и в том же году был зачислен в летную школу, которую и закончил с отличием. Сакаи был признан лучшим курсантом года и в знак благодарности получил серебряные Часы Императора.

Как военный пилот флота, Сакаи начал службу, сражаясь в небе Китая на истребителе тип "96". Там он одержал и свои первые победы, сбив два самолета советской конструкции: И-16 и СБ-2.

После начала боевых действий на Тихом океане Сакаи принимал участие, уже на истребителе "Зеро", в наступательных операциях над Борнео и Новой Гвинеей. В 1942 году на его счету было 13 сбитых самолетов противника, в том числе 4 "Буффало" и 2 "Харрикейна". Следует заметить, что хотя японским командованием было введено принудительное ношение парашюта, Сакаи всю войну обходился без него, считая его лишним весом, втесняющим движения пилота в кабине. Ради облегчения истребителя с целью улучшения его характеристик, первую очередь дальности, он отказался и от радиоборудования.

В августе 1942 года, взлетев с аэродрома Рабаула, Сакаи отправился сопровождать бомбардировщики в налете на Гуадалканал. Почти через два часа полета он почувствовал мучительную жажду и машинально открыл бутылку содовой. На высоте 3700 метров вода выплеснулась из сосуда и покрыла стекло фонаря коркою льда. Несмотря на ограниченную видимость, Сакаи сумел сбить в последующем бою "Уайлдкэт" и "Даунтлесс". На обратном пути он заметил восемь американских самолетов. Сочтя позицию выгодной для нападения, японский пилот бросился в атаку, приняв машины за одноместные "Уайлдкэты". Заход был сделан снизу сзади, и ошибка разъяснилась слишком поздно. Вместо истребителей целями оказались торпедоносцы "Эвенджер", имевшие верхнюю и нижнюю пулеметные точки на фюзеляже. Сакаи успел тяжело повредить две американские машины, прежде чем попал под шквальный огонь восьми пулеметов. "Зеро", с потерявшим сознание пилотом в кабине, перешел в пикирование. Ведомые сопровождали самолет своего командира до тех пор, пока он не скрылся в облаках. Но Сакаи не погиб. Очнувшись, он инстинктивно выровнял истребитель и тут же понял, что левые рука и нога отказали. Воздух, проходивший через пулевые пробоины в фонаре, вызвал слезы из глаз. Благодаря этому Сакаи смог увидеть приборную доску. Однако глаза все еще застилала кровь, стекавшая из раны на голове. Слабые попытки наложить повязку из бортовой аптечки не дали результатов, так как потоки воздуха срывали бинты. Наконец, с трудом наклонив голову, чтобы избежать воздушного напора, Сакаи сумел запихнуть под шлемофон шелковый шарф. Это помогло, и кровь перестала бежать по лицу. Теперь появилась новая беда - пилот видел только левым глазом. В этот момент Сакаи вновь потерял сознание и, очнувшись, обнаружил, что летит вниз головой. Прекратив перевернутый полет и не имея надежды долететь до базы, он решил погибнуть, врезавшись в любой встретившийся американский корабль. На его счастье, такой встречи не произошло и он благополучно добрался до Рабаула, посадив без повреждений свой простреленный "Зеро". Когда Сакаи вытаскивали из кабины, он опять потерял сознание и пришел в себя уже в госпитале. 

Выдержав несколько операций и лишившись правого глаза, японский летчик все же вернулся в часть во второй половине 1943 года. В конце войны он воевал на "Райдене", отражая налеты американских "крепостей". Всего, почти в двух сотнях воздушных боев, Сакаи сбил 64 вражеских самолета, но не получил за это ни единой награды. Дослужился только до чина мичмана. После окончания военных действий японский ас долгое время был разнорабочим, пока вместе со своими коллегами не открыл типографию.