26-го июня 1941-го года при заходе на цель самолет капитана Николая Гастелло вспыхнул от прямого попадания зенитного снаряда. Гастелло направил горящую машину в гущу вражеской механизированной колонны. Буквально на следующий день, 27 июня, в такой же ситуации оказался заместитель командира эскадрильи 128-го скоростного бомбардировочного авиаполка старший лейтенант Исаак Пресайзен. 

Снарядом пробило бензобак. Пресайзен бросил машину в пике и нанес бомбовый удар по фашистской пехоте. Но пламя, охватившее самолет, сбить не удалось. Тогда Пресайзен направил пылающий бомбардировщик на скопление вражеских танков и мотопехоты. Раздался страшный взрыв. Обломки техники с людьми взлетели в воздух. Движение немецких войск на одном из участков автострады Минск-Москва было остановлено на несколько суток. 

Подвиг Гастелло вошел в историю советской авиации как огненный таран. Летчик посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза. Очередь была за Исааком Пресайзеном. Когда возвратившиеся с боевого задания однополчане доложили о подвиге Пресайзена заместителю командира полка Сандалову, тот сразу же вылетел на место тарана и, убедившись в достоверности происшедшего, доложил командиру полка майору Чучеву. После согласования с командиром дивизии полковником Аладинским был оперативно оформлен и отправлен наградной материал с представлением Пресайзена к званию Героя Советского Союза. 

Но даже посмертно Исаак Пресайзен не удостоился Золотой Звезды. Словно и в помине не было огненного тарана. Хуже того, приказом по полку номер 22 за сентябрь 1941 года он почему-то был отнесен к числу пропавших без вести, о чем жене летчика Лидии сообщили лишь через полгода. Начальник штаба полка капитан Дробышев, готовивший наградной материал и скрепивший описание подвига Пресайзена полковой печатью в июле 1941 года, отправил в январе 1942 года в Сызрань Лидии письмо следующего содержания: 

"Уважаемая товарищ Пресайзен! До сих пор нам не верится, что мы навсегда потеряли Вашего мужа, а нашего боевого товарища. Будем ждать победного конца войны, когда судьбы товарищей станут определеннее. Но даже если и погиб товарищ Пресайзен, то он отдал жизнь очень дорого. Желаем бодрости, веры в победу. Наше дело правое, победа будет за нами". 

Почему произошла такая метаморфоза? По какой причине герой в одночасье был превращен в без вести пропавшего? К сожалению, это выяснилось лишь через много-много лет. А пока от вдовы скрыли, что ее муж совершил героический подвиг и заплатил за него жизнью. Получив письмо Дробышева, Лида тяжело заболела. Она скончалась в 1947-м году, оставив семилетнего сына Дмитрия на попечение Моше Пресайзена, старшего брата погибшего летчика. 

Почти два десятилетия ничего не было слышно об Исааке Пресайзене. Из пропасти забвения его имя извлекли два журналиста - В.Гапонов и В.Липатов. Им удалось разыскать в Москве механика самолета Рыбакова Александра Николаевича, готовившего машину Пресайзена к последнему вылету. В итоге редкой журналистской удачи родился очерк "Подвиг", появившийся осенью 1959-го года в газете "Советское Подолье" на родине героя, в городе Хмельницкий, где жил и его брат. Моше отправил газету с очерком племяннику Дмитрию Пресайзену в г.Зея, Амурской области. 

Открытие подлинных обстоятельств гибели Исаака, разбередив незаживающую рану, все-таки положило конец угнетающему состоянию неизвестности. 

Очерк "Подвиг" стал первой ласточкой среди множества последовавших публикаций о неведомом доселе летчике, шагнувшем в бессмертие в жаркий полдень 27-го июня 1941-го года. Беспристрастное время ставило знак равенства между подвигами Гастелло и Пресайзена. Все авторы - и литераторы, и генералы - восхищались мужеством и отвагой обоих героев, однако почему-то стыдливо умалчивали о том, что второй из них не был отмечен наградой. 

Тем временем, Дмитрий и Моше разыскали однополчан Пресайзена и послали несколько запросов в Центральный архив Министерства обороны СССР в подмосковном Подольске, чтобы выяснить, нет ли там каких-либо ценных сведений в личном офицерском деле Исаака Пресайзена. 

Последовало долгое молчание. И вдруг, в конце зимы 1970-го года, пришел ответ. В официальном письме за номер 31364 от 5-го февраля начальник архивохранилища майор Ковалев сообщил, что в наградном материале на личный состав ВВС Западного фронта за 1941-й год имеется представление к награде на зам. командира эскадрильи старшего лейтенанта Исаака Зиловича (Зиновьевича) Пресайзена. В списке отличившихся в самых первых воздушных сражениях по 128-му авиаполку это представление зарегистрировано под номером 4. Ковалев прислал копию документа, о существовании которого родные Пресайзена не подозревали. 

Резолюции с отказом в присвоении летчику звания Героя Советского Союза там не было. Следовательно, документ не утратил своей силы. К кому только ни обращались Моше и Дмитрий на протяжении последующих двадцати лет, но в ответ получали равнодушные отписки, сводившиеся к одному - установить сейчас причину, по которой Исаак Пресайзен не был награжден командованием, не представляется возможным за давностью времени. 

Однако сын летчика, Дмитрий Пресайзен в конце концов докопался до этой причины. Добившись допуска в Подольский архив, он с головой окунулся в изучение фронтовой документации 128-го бомбардировочного полка. Среди наградных материалов он, в конце концов, отыскал представление отца к званию Героя. С бьющимся от волнения сердцем взял в руки пожелтевший от времени документ. Он помнил его содержание наизусть. Помнил фамилии тех, кто его подписал. Чучев. Дробышев. Аладинский. Четвертая подпись принадлежала командующему ВВС Западного Фронта генералу Копцу. 

После недолгого расследования все стало на свои места. Отличившись в Испании и получив там звание Героя Советского Союза, отважный летчик быстро пошел в гору. Накануне войны он был назначен командующим ВВС Белорусского особого военного округа, на базе которого образовался Западный фронт. Но в первый же день войны Копец фактически остался полководцем без войска. Большая часть самолетов фронта была уничтожена на аэродромах, не успев подняться в воздух. Уцелевшие же авиаполки, вроде 128-го, сражались героически. Летчики пытались спасти положение, нередко ценой жизни, как поступили Гастелло и Пресайзен. 

Сталин возложил вину за тяжелое поражение Красной армии в первые дни войны на командование Западного фронта. Командующий фронтом генерал армии Павлов с группой генералов были преданы суду и расстреляны. Генерал Копец, не дожидаясь ареста, застрелился сам. Естественно, подпись генерала-самоубийцы на представлении к званию Героя, которое должно было визироваться Сталиным, не только не утратила силы, но и приобрела отрицательный заряд. Опасаясь неприятностей, никто не рискнул направить наградной материал на Пресайзена в Кремль. 

В августе 1989-го года Моше перед отъездом в Израиль предпринял последнюю попытку воздать брату то, что он по праву заслужил. Со всеми документами и свидетельствами однополчан он обратился к народному депутату СССР по Хмельницкому избирательному округу, зам. министру обороны генералу армии В.М.Шабанову. Народный избранник отреагировал лишь через десять месяцев, но распорядился по-армейски: разобраться и доложить. И военком Хмельницкой области полковник Урсол лихо разобрался с мертвым героем. Тем более что семьи Пресайзенов в Хмельницком уже не было - она находилась в Израиле. А Дмитрий жил далеко - в Приамурье. 22-го октября 1990-го года полковник, то ли по своей инициативе, то ли по команде сверху, заполнил наградной лист на И.З.Пресайзена с представлением его к ордену Отечественной воины 1-й степени. Ровно через год, 23-го октября 1991-го года, появился на свет соответствующий президентский указ номер УП-2776 группового характера с формулировкой: "За боевые заслуги в Великой Отечественной войне", распространившийся и на летчика, совершившего второй на войне таран. 

Таким образом, И.Пресайзен был отмечен орденом, которым в ознаменование 40-летия Победы награждались поголовно все участники войны с Германией и Японией, имевшие ранения, но оставшиеся в живых. Будь жив Пресайзен, он получил бы орден по военкоматскому списку, как все. 

Горбачев подписал тот указ, который ему подготовили референты на основе наградного материала, составленного в Хмельницком облвоенкомате. Если бы президент удосужился хотя бы вникнуть в смысл слов "повторил подвиг Николая Гастелло", фигурировавших в наградном листе, то мог бы и вспомнить, что годом раньше, 4-го октября 1990-го года, он за аналогичный подвиг присвоил звание Героя Советского 

Союза посмертно летчику Шике Абрамовичу Корданскому, направившему 8-го сентября 1943-го года подбитый самолет с оставшимися бомбами на палубу вражеского судна в порту Констанца. Через сорок семь лет справедливость восторжествовала. В отношении же И.Пресайзена этого не произошло. 

По материалам статьи И.Хацкевич в "Московская еврейская газета"