Создание в 1948 году Государства Израиль и начало первой арабо-израильской войны привлекли на Ближний Восток много летчиков-добровольцев. В только что созданных ВВС Израиля таких энтузиастов было подавляющее большинство. Разные причины побудили их отправиться воевать в Палестину, но все же многие сочувствовали идеям сионизма. Естественно, что наибольший успех выпал на долю тех, кто уже имел хоть какой-то боевой опыт. Одним из видных "асов" той войны стал Рудольф ("Руди") Огартен.

Рудольф Огартен родился в американской еврейской семье в 1922 году, и его детство совпало с Великой Депрессией. Безработные пилоты в те времена создавали разнообразные "воздушные цирки", которые кочевали по стране, показывая публике головокружительные трюки. Видимо, именно тогда у Рудольфа родилась мечта о небе, однако воплощать ее в жизнь пришлось уже в военные годы.

"Руди" было двадцать, когда он начал воевать на "Тандерболте" в составе 8-й американской воздушной армии, базировавшейся в Великобритании. 10 июня 1944 года, через несколько дней после высадки союзников в Нормандии, Огартен в составе четверки Р-47 вылетел со своей базы в южной Англии на штурмовку вражеских позиций в районе города Кан.

Кан, который пыталась взять штурмом английская армия, был хорошо укреплен и обладал мощной системой ПВО. В тот день ее эффективность ощутил на себе Руди. Уже в первом заходе пилот почувствовал в кабине запах дыма. Тут же в наушниках зазвучали голоса его товарищей, предупреждавших, что его истребитель горит.

Ситуация была не из приятных. Внизу простиралась вражеская территория, а попадание в плен совсем не привлекало молодого еврея, учитывая всем известную "любовь" гитлеровцев к этой нации. Тем не менее, другого выхода не оставалось, и Огартен решил воспользоваться парашютом.

Приземлившись, Рудольф осмотрел свой "багаж". Очередным неприятным сюрпризом стало то, что при падении он потерял пистолет. Оставался лишь комплект "НЗ" - немного продуктов и денег. Вскоре американцу встретился французский фермер, который видел падение самолета. Парашютисты союзников ему были не в новинку, и он захватил кое-какую гражданскую одежду. Опасаясь скорого появления немцев, он направил Руди к ближайшему поместью.

Пройдя примерно милю в указанном направлении, Огартен вышел к большому зданию. Пилот постучал в дверь, и ему ответили. Рудольф, знавший лишь несколько французских фраз, произнес одну из них "Je suis Americano" ("Я американец"). Хозяин дома решил помочь "освободителю". Естественно, что прифронтовая зона была буквально нашпигована войсками. Регулярно дом проверяли немецкие патрули, но каждый раз Руди успевал укрыться на чердаке. После двух недель такой "игры в прятки", Огартен почувствовал, что больше не может подвергать опасности своих спасителей, и однажды вечером ушел.

Первоначально летчик планировал перейти линию фронта. Прошагав всю ночь, он наткнулся на другой сельский дом, который выглядел странно знакомым. Американец не мог в это поверить, но он сделал гигантский круг, и пришел обратно! Так Рудольф остался еще на неделю.

Однако он не бросил попыток прорваться к своим. Недалеко от дома проходила ветка железной дороги, и он решил следовать вдоль нее, надеясь таким образом выйти к линии фронта.

После дня ходьбы Рудольф встретил группу крестьян, и снова ему пришлось на ломаном французском рассказывать о себе. На этот раз его привели к заброшенному дому, где уже прятались несколько его "коллег по несчастью" - британских десантников. Тут Руди провел еще неделю. Каждый день крестьяне приносили нехитрую снедь. Однако так долго продолжаться не могло, и в один прекрасный день французы рассказали, что в округе появилось много немцев. Стало ясно, что дальнейшее пребывание здесь сопряжено с большим риском. Посовещавшись, летчики решили уходить. А вот о том, куда идти, возник спор. Наиболее дерзкие предложили пробираться в нейтральную Испанию, до которой было примерно пять сотен миль.

Но Руди и один из парашютистов решили пробовать пересечь линию фронта. Перед выходом разделились на пары и поделили все имевшееся оружие: Огартен получил гранату и пистолет. Уже в первую ночь американец и его напарник наткнулись на группу немецких солдат. Один из них окликнул Огартена "Sind sie das, Karl?" (Это ты, Карл ?). Времени на раздумья не было и Руди ответил -"Ja". Несмотря на столь скудное владение языком, немца этот ответ удовлетворил. Еще несколько раз им приходилось пробираться недалеко от немецких позиций, продвигаясь все ближе и ближе к фронту Однако удача все же отвернулась от смельчаков. Они спускались с дорожного откоса, когда Огартен увидел немецкого солдата прямо перед собой. "Стоять!" - крикнул немец. "Сдаемся" - успел шепнуть британец, однако Огартен решил продолжить игру. Он швырнул гранату и бросился в кусты, росшие вдоль дороги.

Раздлся взрыв, немцы принялись палить по кустам, чтобы заставить беглеца открыть ответный огонь и тем самым засечь, где он прячется. Однако Огартен не поддался на провокацию. Когда стало понятно, что беглец не так глуп, немцы прекратили беспорядочную стрельбу и организовали облаву по всем правилам. Примерно через полчаса все было кончено: Рудольфа окружили. Насей раз выбора уже не оставалось и Огартен предпочел сдаться.

Единственным утешением для него стал тот факт, что его схватили не эсэсовцы, а обычная пехота, которая мало интересовалась национальностью пленников, иначе шансов выжить у пилота с типично еврейской внешностью было бы немного.

Лагерь для военнопленных представлял собой две дюжины бараков. В каждый немцы поместили по 10-15 человек, распределив их по званиям. Так как Огартен был офицером, его направили в соответствующий барак, где уже находилось 13 человек. Каждое утро происходило построение и пересчет заключенных. Все остальное время пленники были предоставлены сами себе: они могли свободно перемещаться внутри лагеря и общаться между собой.

Тут Огартен близко сошелся с Джеральдом Гордоном - британским парашютистом, работавшим на кухне близлежащей усадьбы, с которой собственно и кормили пленных. Через несколько дней после того как Руди появился в лагере, Гордон смог украсть и передать в офицерский барак кухонный нож. Имея какое-никакое оружие, пленные начали обсуждать план побега. Бежать решили Гордон, Огартен, два канадских пилота и два британца. Остальные предпочли остаться и спокойно дожидаться близкого окончания войны.

Через несколько ночей Огартен и его товарищи, прорезав дыру в деревянном потолке, выбрались на чердак. Маленькое чердачное окно находилось на высоте примерно трех метров, и прыгать было бы весьма рискованно. Тогда они связали веревку из кусков белья. Разделившись на двойки (Огартен взял в напарники Гордона), беглецы благополучно спустились на землю и стремглав бросились в лес. Через какое-то время они встретили француза, который дал им кое-что из гражданской одежды. Вскоре, правда, беглецы поняли, что движение по лесу только затрудняет им путь, и решились выйти на дорогу.

Там творился настоящий хаос. Немецкие войска отступали вперемешку с беженцами.В этой толпе решили затеряться Огартен и Гордон. Но на шоссе было множество немецких солдат, и друзья решили, что их путешествие становится слишком опасным. Найдя ближайшую усадьбу, они попросили убежища у хозяина. Однако француз был очень напуган и направил беглецов в заброшенный домик, стоявший в полутора милях от дороги. Они оставались там в течение трех недель. Однажды дочка француза, ежедневно приносившая еду, рассказала, что неподалеку есть усадьба, где укрываются другие американские солдаты. Огартен и Гордон решили присоединиться к ним. Через несколько миль пути они встретили нескольких черных сенегальских стрелков, тоже пробиравшихся к линии фронта. Вскоре небольшая группа оказалась в отряде французского Сопротивления, который намеревался атаковать отступающих немцев.

Партизаны решили организовать засаду на шоссе. Через час напряженного ожидания Огартен заметил группулюдей, крадущихся вдольдо-роги. Из-за сгустившихся сумерек он не разглядел их обмундирования. Руди тщательно прицелился и уже готовился нажать на спуск, как вдруг услышал приглушенную английскую речь! "Вы американцы!?" - буквально выкрикнул он. Ошарашенные солдаты, поводя дулами автоматов, ответили: "Да. А вы кто?"

Оказалась, что это была передовая разведгруппа американских войск, в составе которой Огартен и добрался к своим. Двухмесячное пребывание в оккупированной Франции,наконец,закончилось.

Согласно неписанным правилам USAF, после такого "приключения" летчика списывали с боевой работы и отправляли в Штаты. Однако Руди все еще хотел воевать (злополучный вылет был только одиннадцатым в его летной карьере) и написал рапорт о направлении в свою часть.

Командование не без колебаний удовлетворило его просьбу, и вскоре Огартен вернулся на фронт. Всего до конца войны он совершил еще 90 боевых вылетов, в ходе которых сбил два "Мессершмитта". Его успехи не остались незамеченными, и мундир пилота украсил английский "Крест за Летные Заслуги" (Distinguished Flying Cross).

После войны в Америке, как и в других странах, объявили демобилизацию, и большинство пилотов отправилось в запас. Двадцатитрехлетний Огартен возвратился домой. Вскоре он стал студентом факультета международных отношений престижного Гарвардского университета.

Наступил 1948 год - Палестина была на пороге войны, так как отношения арабов и евреев перешли взрывоопасную черту. В начале года Рудольф посетил лекцию, которую читал молодой палестинский дипломат Абба Эбан (впоследствии - министр иностранных дел Израиля). После этой лекции Руди сказал своему другу, активисту местной сионистской организации, что он хотел бы сделать что-нибудь для евреев в Палестине.

Товарищ тут же дал ему некий нью-йоркский адрес. Дождавшись весенних каникул, Огартен отправился в Нью-Йорк: оказалось, что там располагался офис фирмы "Земля и рабочая сила для Палестины", под вывеской которой сионисты нелегально вербовали добровольцев для будущей войны с арабами. Естественно, что приветствовались, прежде всего, люди с боевым опытом. Когда сотрудники фирмы увидели летную книжку и награды Огартена, у них возник единственный вопрос: "Когда?"

Однако Рудольф решил посоветоваться с родителями. Естественно, что старики, пережившие несколько напряженных месяцев, когда их сын считался пропавшим без вести, были категорически против того, чтобы он отправлялся на новую войну. Огартену пришлось дать слово тщательно обдумать свое решение.

После каникул Руди возвратился к учебе. Между тем, сообщения из Палестины с каждым днем становились все тревожней. Сразу после провозглашения независимости Израиля войска сопредельных арабских стран вторглись на его территорию. Началась война. Американец тут же принял "соломоново решение" - он выезжает в Израиль, но только после сдачи сессии, чтобы не нарушать учебного процесса.

Однако вместо Израиля Руди сначала отправили в Чехословакию, где он прошел курс переобучения на истребитель "Авиа" S-199.

Обучение происходило на авиабазе "Жатец". Вот что вспоминал о ней курсант из группы Огартена Гордон Леветт: "Нас привезли на небольшой военный аэродром в 20 ми-ляхотграницы с Восточной Германией. Сам аэродром был примитивным - контрольная башня, несколько ангаров и единственная бетонная полоса. Он использовался Люфтваффе в годы Второй мировой войны.

По приезду мы увидели впечатляющую коллекцию из американских транспортников и нескольких "Мес-сершмиттов 109". Тут было шесть или семь С-46 "Коммандо", DC-4 и несколько более мелких машин. Еще более странными были механики, которые носили бейсболки и разговаривали с американским акцентом..."

Стоит сказать, что выбор евреями Чехословакии в качестве учебного центра и "перевалочной базы" при нелегальных закупках вооружений был не случайным. После создания еврейского государства только Сталин реально поддержал его в военном отношении. Но, во избежание политических осложнений, делалось это через Чехословакию.

Будущих летчиков "Хаганы" (еврейская организация самообороны в Палестине - предтеча израильской армии) первоначально готовили в летных школах Оломоуца и Градца Кралова, где происходил отсев непригодных. Затем курсантов переводили в Ческе Будейовице. Там с ними работали ветераны 312-й истребительной эскадрильи RAR Механики обучались в Либереце. Но основной "чешско-израильской" авиабазой, с которой осуществлялся "воздушный мост" в Палестину, был Жатец. Там же проходили переподготовку пилоты, уже имевшие, подобно Огартену, боевой опыт.

Кроме того, в Стразе под Ральс-кем готовили парашютистов, а где-то в словацких горах существовал центр по подготовке диверсантов для спецподразделения "Эцель". Ко всему этому стоит добавить, что из чехословацкой армии были срочно уволены несколько тысяч евреев, воевавших в годы Второй Мировой войны в составе РККА. Из них в северной Моравии организовали пехотную бригаду, которую перебросили в Палестину.

Однако вернемся к герою нашего повествования. В Палестину Рудольф прибыл накануне перемирия - в начале июля 1948 года. Его зачислили в 101-ю (истребительную) эскадрилью израильских ВВС, базировавшуюся у городка Харцалия.

Эскадрилья летала на S-199. Надо сказать, что эта чехословацкая версия "Мессершмитта" была далеко не лучшим истребителем своего времени, особенно в сравнении с "Спит-файрами", состоявшими на вооружении египетских ВВС. Однако в условиях международного эмбарго евреи были рады и такому подспорью. Но даже этих самолетов катастрофически не хватало, и две дюжины летчиков 101-й эскадрильи буквально устраивали соревнования за то, кому лететь в очередной боевой вылет.

18 июля в 17:30, в первый день летнего наступления израильской армии состоялось "второе боевое крещение" Рудольфа. Комэск Моди Алон повел новичков - Энтина и Огартена на штурмовку египетской колонны около Бир Аслуджи, западнее Бе-ершевы. Позже Огартен вспоминал: "Мой первый вылет прошел вместе с Моди Алоном и Сидом Энтиным. На их самолетах были подвешены бомбы, на моем - нет. Обыкновенно взлет не составлял для меня проблемы, но тут все пошло иначе. Мне не хватало скорости, и я чуть не врезался в дерево, которое росло в 200-250 ярдах отвзлетки. Но все обошлось".

Израильтяне сбросили бомбы и сделали три захода на цель. При возвращении в Херцалию Энтин заметил два или три египетских "Спитфайра", которые следовали параллельным курсом, и сообщил о них по радио. Вот что он рассказал после вылета: "Моди шел к ним ближе всего. Следующим был Руди, но у него не осталось патронов, поэтому в атаку пошел один Моди. Это была короткая схватка, и я увидел только отлетающие части египетского самолета, но Моди не сбил его". Однако на самом деле попавший под удар "Спитфайр" капитана Сайда Афифи аль Джанзури получил смертельные повреждения, и египетский летчик погиб при вынужденной посадке.

К 16 октября 1948 года, когда евреи начали наступательную операцию под кодовым названием "Юав", израильское командование имело в своем распоряжении восемь боего-товых S-199, а также три недавно полученных из Чехословакии "Спитфайра" LF-IX и еще один "Спитфайр" в варианте фоторазведчика. Кроме того, буквально за день до начала операции совершил первый полет "Спитфайр", собранный местными умельцами из "металлолома", оставшегося от нескольких сбитых египетских машин.

Чтобы обеспечить себе господство в воздухе, одновременно с началом операции израильтяне нанесли авиаудар по египетскому аэродрому Эль Ариш. В налете участвовали два "Бофайтера" (пилоты Дэн Розин и Лен Фитчетт) и три "Спитфайра" с бомбами, два из которых пилотировали Сид Коэн и Руди Огартен.

Летчики "Бофайтеров", сбросив по две 114-кг бомбы и выпустив по четыре НУРСа, разгромили ангар, а истребители заявили об уничтожении или тяжелом повреждении четырех египетских "Спитфайров". Фактически же результат оказался более скромным - лишь два истребителя получили повреждения. Арабские зенитчики открыли запоздалый огонь только после первых взрывов, но один "Бофайтер" все же был поврежден и с трудом приземлился в Тел-Нофе.

В 6.30 следующего дня два израильских S-199 (Огартен на D-121 и Энтин на D-123) патрулировали над Феллуджей. Огартен атаковал пару египетских "Спитфайров", заявив об одной победе. Он не знал, что египетскому летчику все же удалось сесть на вспомогательной полосе в Газе.

Утром 21 октября Джек Дойл и Руди Огартен на "Спитфайрах" D-131 и D-132 патрулировали между Беер-шевойиЭльАришем. В 9.30 они атаковали четверку египетских истребителей. Оба пилота заявили о победах. Реально же был сбит один самолет: истребитель капитана Мухта-ра Махмуда Сайда врезался в землю и взорвался около Рафы. Кто именно его сбил, выяснить, очевидно, уже не удастся.

4 ноября в патрульном полете Борис Сеньор и Руди Огартен встретили в воздухе неподалеку от Эль Ариша "Дакоту" из 3-й эскадрильи Египетских Королевских ВВС. Несмотря на то, что в тот момент вступило в действие очередное перемирие, Сеньор атаковал безоружный транспортник. Однако его стрельба была неточной. Тогда в дело вступил Огартен и двумя очередями подбил "Дакоту". Тяжелораненый египетский пилот подполковник Умар Шакиб, истекая кровью, все же дотянул до полосы и совершил посадку, спася тем самым свою жизнь, а также жизни 15 офицеров египетского генштаба.

С приближением зимы 101-я эскадрилья перебралась в Хацор (бывшая авиабаза RAF "Кастина"), а через несколько дней Руди Огартен атаковал возле Феллуджи три египетских истребителя. Интересно, что как он сам, так и его противники летели на "Спитфайрах". Записав на свой счет третью за месяц победу, израильский летчик явно поторопился - его "жертва" благополучно вернулась на базу.

Последнее в той войне израильское наступление началось 22 декабря . В тот же день Руди Огартен и Джек Дойл подкараулили и атаковали садящийся на аэродром Эль Ариш египетский истребитель. Согласно их послеполетным докладам, в результате этой атаки Дойл сбил "Фиат".

На самом деле атаке подвергся очень похожий на "Фиат" истребитель "Макки" MC-205V. Уже выпустивший шасси самолет капитана Шала-би Эль Хиннави получил тяжелые повреждения и буквально рухнул на полосу с высоты нескольких метров. Однако пилот выжил, несмотря на тяжелые ранения (в 1967 году он стал главнокомандующим египетских ВВС), а его машину впоследствии удалось отремонтировать.

24 декабря пара S-199 (Огартен на D-108 и Сеньор на D-123) сопровождала "Бофайтер" в налете на аэродром Эль Риач, расположенный южнее Эль Ариша, где пилоты обстреляли ангар (согласно их докладам: "без видимых повреждений").

Утром 5 января два "Спитфайра" сопровождали пару "Харвардов" в атаке на египетский поезд около Хан Юниса. Возвращаясь, Руди Огартен и его напарник обнаружили небольшой аэродром, на котором стояли в линейку шесть самолетов. Упускать столь заманчивую цель было нельзя, и летчики, снизившись, обстреляли стоянку из пулеметов и пушек. Видимо, египетские солдаты, наблюдавшие за этим, здорово повеселились, наблюдая, как израильтяне старательно дырявят фанерные макеты.

Этим вылетом Огартен закончил свою боевую карьеру, так как буквально через пару дней было заключено перемирие, положившее конец войне за независимость Израиля.

После войны Руди не сразу вернулся в Штаты, оставшись, чтобы подготовить новый набор израильских курсантов. Лишь после того, как несколько молодых евреев научились пилотировать "Спитфайры", американец отправился домой - доучиваться.

Но после защиты диплома он все-таки возвратился на историческую родину, где его с радостью вновь приняли в состав ВВС. Пару лет он командовал авиабазой в Рамат-Давиде, а затем, согласно официальным данным, уволился в запас в ранге подполковника. Вся его дальнейшая жизнь окутана стандартной для Израиля секретностью. Одно можно сказать с уверенностью - Рудольф Огартен скончался в 2000 году и был похоронен в земле своих далеких предков...