В таблице не учтена советская авиация ПВО. Но даже без этого немцы уступали по количеству самолетов примерно втрое, а по истребителям и бомбардировщикам - еще больше. Для корректного сравнения к силам люфтваффе следует прибавить ВВС Румынии, а из советской группировки вычесть ВВС Ленинградского ВО (1270 самолетов) и находившиеся вдали от границы некоторые части ДБА. С учетом этого немцы и их союзники уступали более чем вдвое, но на направлениях главных ударов их войск советское численное превосходство в авиации было небольшим. Если бы Гитлер и его генералы знали, что их стратегическая разведка значительно недооценила силы русских, которые в общей сложности имели 226 различных авиаполков и 19583 военных самолета, то они бы сильно призадумались.  Но зато немецкое командование хорошо знало, что в составе "авиаэскадр вторжения" имелось около 2000 боеспособных самолетов, т.е. на один километр активного фронта приходился примерно один исправный самолет. Наличных сил явно не хватало. Немецкие командиры это отчетливо понимали, оценивая противостоящие им русские ВВС у западных границ, как, примерно, втрое большие. Они надеялись неожиданными ударами уничтожить большую часть краснозвездных самолетов на земле в начальной фазе кампании. Отличная работа разведывательной группы (F)ObdL подполковника Ровеля, точно указавшей размещение советских аэродромов, дала люфтваффе реальные шансы...

На прибалтийском направлении

Время удара по приграничным аэродромам было определено немцами одно и то же для всего фронта: 3 ч 15 мин. Авиачасти, базировавшиеся дальше к Западу, выделили по несколько наиболее подготовленных экипажей, которые стартовали еще в темноте, а из Восточной Пруссии самолеты взлетали, когда уже рассвело. В плане согласованного удара по советским авиабазам было сделано одно исключение: тяжелые истребители Bf 110 из 5-го отряда ZG26, возглавляемые капитаном Т.Розивалем. уже в 2 ч 50 мин пересекли границу и через 5 мин сбросили бомбы на аэродром Алитус. Из немецкого отчета следует, что эта атака не дала особого эффекта, но вызвала беспорядок и суматоху. На этом аэродроме базировались лишь несколько истребителей 15-го и 31-го ИАП 8-й смешанной авиадивизии ПрибОВО, которые первыми приняли удар в советских ВВС. К полудню 22 июня вражескими самолетами были атакованы 9 аэродромов этого округа, а к вечеру - до 11.
Налеты осуществлялись эшелонирование, небольшими группами самолетов в течение всего дня. Многие передовые аэродромы подвергались атакам по 6-7 раз. Формально против 1211 самолетов ПрибОВО действовали 675 самолетов 1-го воздушного флота, из которых более четырехсот входили в 1-й авиакорпус. Но наибольшие потери причинили здесь советским авиаторам экипажи 8-го авиакорпуса.
Вот как описывали эти события немецкие летчики в своих отчетах. Капитан О.Кац (O.Kath) из штабного звена JG54 писал, что во время первого удара в его задачу входило блокирование аэродрома Ковно (Каунас). В то время, как бомбардировщики уничтожали якобы стоявшие там рядами СБ и ДБ-3, истребители сопровождения Bf 109 принимали участие в штурмовке, уничтожая те немногие советские самолеты, которые смогли взлететь. (Заметим, что на самом деле на аэродроме Ковно, занятом 8-й САД, 22 июня находился лишь один двухмоторный СБ. остальные машины были одномоторными). Капитан М. фон Коссарт (М. von Cossart) из эскадры KG1 Тинденбург отмечал, что при первой атаке Ju 88 бомбили совершенно незамаскированные самолеты, стоявшие как на параде на краю аэродрома Либавы (Лиепая). Сопротивление оказал единственный зенитный пулемет, установленный на кромке взлетной полосы, но он не причинил никакого вреда. По утверждению фон Коссарта, немецкие радисты перехватили передачу открытым текстом: "Нечем прикрыть с воздуха. Наш истребительный полк (речь идет о 148-м ИАП  погиб под бомбами".
В журнале боевых действий советской 27-й армии этот налет описан следующим образом: "В 4 часа утра 7 самолетов противника бомбили аэродром в Либаве. 4 самолета уничтожены на земле, ранены 3 красноармейца. Один самолет противника сделал вынужденную посадку в лесу поблизости, а 6 ушли обратно".
Обратимся к мемуарам А.Г.Рытова, в то время замполита 6-й смешанной авиадивизии, входившей в ПрибОВО. Он вспоминал, что приказ о рассредоточении самолетов по полевым аэродромам и маскировке поступил накануне 22 июня. "Но было уже слишком поздно... На рассвете... Иван Логинович (И.Л.Федоров, командир 6-й САД.) разговаривал по телефону с командиром 148-го истребительного полка майором Зайцевым. Я понял, что там произошло что-то серьезное. Он сказал:
- Аэродром и порт в Либаве подверглись бомбежке. Сожжено несколько самолетов.
- Когда это произошло?
- В 3 часа 57 минут. И еще... Зайцев доложил, что немцы выбросили десант... (Десанты выбрасывались с Ju 52 106-й авиагруппы особого назначения (KGrzbV 106) .
В штаб вошел офицер оперативного отдела с только что полученной радиограммой. Мы буквально впились в нее глазами, однако нового в ней ничего не было: на провокации не поддаваться, одиночные немецкие самолеты не сбивать.
Прилетев в Либаву, я застал невеселую картину. Аэродром рябил воронками, некоторые самолеты еще продолжали тлеть. Над ангарами стлался дым, пламя дожирало и остатки склада горюче-смазочных материалов.
Раздался сигнал тревоги, и истребители пошли на взлет.
- Сколько же будем играть в кошки-мышки? - спросил Зайцев, когда мы вылезли из щели. - Смотрите, что они, гады, наделали, - обвел он рукой дымящееся поле аэродрома. - Нас бомбят, мы кровью умываемся, а их не тронь.
- Потерпи, Зайцев, приказа нет, - уговаривал я командира полка, хотя у самого все кипело внутри от негодования. "Юнкерсы" начали сбрасывать фугасные и зажигательные бомбы. Нет. это не провокация, а самая настоящая война!...
Вернувшись в штаб, я доложил обстановку и услышал в ответ:
- Вот директива Наркома обороны. Приказано приступить к активным боевым действиям. (Приказ Народного Комиссара Обороны № 02, вышедший в 7 ч 15 мин 22 июня 1941 г., ставил общие задачи перед ВВС Красной Армии: "Разведывательной и боевой авиации установить места сосредоточения авиации противника и группировку его наземных войск. Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить основные группировки его наземных войск. Удары авиации наносить на глубину германской территории до 100 - 150 км. Разбомбить Кенигсберг и Мемель. На территорию Финляндии и Румынии до особых приказаний налетов не делать".)
В 10 ч 02 мин наши краснозвездные бомбовозы взяли курс запад... В конце дня я узнал от батальонного комиссара Головачева, что с началом боевых действий 148-й ИАП сражался мужественно и организованно. Некоторые летчики провели по шесть и более воздушных боев. Счет сбитых вражеских самолетов открыл капитан Титаев. Фашистский бомбардировщик, подожженный им, упал неподалеку от либавского аэродрома и взорвался. Порадовал майор Могилевский (командир 40-го БАП.):- Налет на Кенигсберг, Тоураген и Мемель закончился успешно, - сообщил он по телефону. - Был мощный зенитный огонь, но бомбы сброшены точно на объекты. Потерь не имеем.
Это был первый удар наших бомбардировщиков по военным объектам в тылу противника".
Вернемся к отчету фон Коссарта. Он добавляет, что летчики KG1 атаковали аэродром Либавы еще дважды: "Хотя большое количество истребителей стояло на поле, ни первый, ни третий налеты не встретили противодействия. Если первый удар был, видимо, внезапным, то третий разрушил взлетную полосу и повредил самолеты. При второй атаке И-16 (на аэродроме базировались И-153) были приведены в боевую готовность только при приближении немецких бомбардировщиков. Русские взлетали и вступали в бой, но в их действиях не угадывался какой-либо строй, не было даже пар или звеньев. Каждый атаковал в одиночку, стрелял примерно с 500 м и, оканчивая стрельбу, переходил в пикирование".
На руку фашистским летчикам было и то, что командующий ВВС ПрибОВО генерал А.П.Ионов приказал вверенным ему частям ночами с 20 на 21 и с 21 на 22 июня производить учебно-тренировочные полеты. В результате большинство бомбардировочных полков подверглись ударам, когда производился послеполетный осмотр авиационной техники и дозаправка ее топливом, а летный состав отдыхал.
Поднятые в воздух по тревоге после первого налета противника советские авиачасти задач не получили и находились в течение 40-50 мин в зонах ожидания, а после посадки на свои аэродромы попали под повторные удары. Штаб ВВС округа не смог сориентироваться в обстановке, что привело к продолжительному нахождению авиачастей на атакуемых противником аэродромах и дало возможность люфтваффе практически безнаказанно уничтожить их. Положение усугублялось еще и тем, что до трети боеготовых экипажей к утру 22 июня находились вне своих авиационных частей, перегоняя самолеты или переучиваясь на новую технику.
Основные события дня нашли отражение в оперативной сводке штаба Северо-Западного фронта, посланной начальнику Генерального штаба Красной Армии 22 июня в 22 ч. В ней отмечалось, что Либаву немцы бомбили 13 раз, при этом "зенитная артиллерия не задерживает самолеты противника". В заключение начштаба фронта ген.-л-нт Кленов писал: "Военно-воздушные силы вели бои с авиацией противника и бомбили скопления танков и танковые колонны в районе Тильзит и на алитусском направлении. Потери: 56 самолетов уничтожены;32 повреждено на аэродромах. Сбито 19 самолетов противника истребителями и 8 сбито зенитной артиллерией".  В последующем оказалось, что сведения о потерях немцев преувеличены, авиация ПрибОВО по неполным данным лишилась 98 самолетов.
Более подробный анализ действий авиации и причин неудач дал начальник управления политпропаганды фронта бригадный комиссар Рябий в политдонесении в Москву 23 июня. "Личный состав ВВС отдает все силы на выполнение боевых заданий.
Несмотря на частые воздушные бомбардировки противником наших аэродромов и большие потери от бомбежки, летно-технический состав не прекращал работы по подготовке материальной части, а личный состав авиабаз - по восстановлению аэродромов. Есть случаи, когда техсостав под огнем воздушных атак спасал самолеты, выводя их из-под удара.
Наши летчики бесстрашно вступают в бой с врагом. Летчик 61-го авиаполка Андрейченко, командир 31-го авиаполка Путивко в одиночку вели бой с 6-7 самолетами противника.
Вместе с тем, следует отметить, что среди летно-технического состава есть много разговоров о том, что самолеты противника превосходят по скорости наши СБ, И-16, И-153, самолетов же новых конструкций мало. К тому же они еще недостаточно освоены летным составом. Летчики, вылетевшие на новых типах истребителей, овладели до войны только техникой пилотирования, полетов на стрельбу не производили. Естественно, что они в первых воздушных боях на этих машинах не могли полностью использовать их преимуществ.
Переучивание летного состава на новые машины во фронтовых условиях невозможно. Целесообразно дальнейшее переучивание летного состава фронта организовать на аэродромах, удаленных от фронта на большое расстояние.
Как показали боевые вылеты, истребитель МиГ-3 имеет следующие недостатки: его мотор после 3 часов полета требует замены свечей, а при эксплуатации на пыльном аэродроме засоряются соты радиатора и мотор перегревается.
Наши аэродромы слабо прикрыты зенитными средствами обороны, а наличие зенитных пулеметов не обеспечивает надлежащей защиты. Имеющиеся зенитные батареи стреляют плохо.
Отсутствие походных мастерских не позволяет быстро ремонтировать даже легко поврежденные самолеты. Поэтому при перебазировании много самолетов было просто оставлено на аэродромах или уничтожено своим же летно-техническим составом.
Напрашивается потребность в создании на время войны при ВВС фронта отрядов по эвакуации самолетов, которые после ремонта могут войти в строй.
Ощущается острый недостаток кислорода для высотных полетов. Запаса кислорода для войны создать нельзя было из-за недостатка баллонов и наличия только трех зарядных станций на 24 авиаполка. Также недостаточны запасы свечей для моторов МиГ-3. Перед началом военных действий их имелось только 700 штук, что явно недостаточно для бесперебойного использования данных самолетов. В связи с большими потерями матчасти и уменьшением самолето-моторесурсов необходимо пополнение самолетного парка".
Неудачи авиации сказались на дальнейшем ухудшении наземной обстановки. Люфтваффе обнаруживали вводившиеся в сражение колонны советских войск еще на подходе к полю боя и наносили по ним мощные удары. Это приводило к тому, что советские соединения действовали разновременно, по частям и не могли существенно замедлить продвижение танковых группировок противника.
На участке 8-й армии командующий фронтом ген.-п-к Ф.И.Кузнецов уже вечером первого дня стал готовить мощный контрудар двумя механизированными корпусами и для координации действий направил в войска начальника автобронетанкового управления фронта п-ка П.П.Полубояркова. Разобравшись на месте с обстановкой, он послал в штаб записку, где просил: "С утра прикрыть оба корпуса истребительной авиацией; Шестопалова (командир 12-го мехкорпуса) сопровождать сильной авиацией с 11 часов, а Куркина (командир 3-го мехкорпуса) - с 12 часов...".  Поскольку выполнить это оказалось невозможно, то неудача контрудара была предопределена.
Еще хуже складывалась обстановка в полосе 11-й армии: по ней пришелся основной удар 3-й танковой группы вермахта, прикрываемой главными силами 8-го авиакорпуса. После ожесточенных бомбежек оказалась не боеспособной 57-я авиадивизия. Исключение составил лишь базировавшийся на аэродроме Двинск 49-й ИАП. Полк потерял в первый день одного летчика - мл. лейтенант Г.С.Бачурин из-за отказа мотора  И-15бис упал в реку и утонул.
Уже в 17 ч командование 8-й АД отдало приказ об эвакуации в район Маркистова. В формируемом около Россиены 240-м ИАП летчиков не хватало, и командиру к-ну Андрееву пришлось сжечь 6 И-15бис и 1 У-2.  В других соединениях, наоборот, почти не осталось исправных самолетов, и по дорогам двинулись колонны летно-технического состава.
Гитлеровское командование поставило задачу в первый же день форсировать Неман и овладеть плацдармами для последующего наступления на Вильнюс, Минск. Противник понимал, что если не удастся захватить мосты через Неман неповрежденными, то наступление будет заторможено, т.к. ширина реки там достигает 100-150 м. Поэтому немецкие пикирующие бомбардировщики и истребители практически непрерывно обстреливали и бомбили наши войска в этом районе. Особенно пострадала 5-я танковая дивизия, которая, хотя и сражалась героически, но под массированными ударами с воздуха потеряла боеспособность. В результате оба моста у Алитуса и один из двух у Меркине противник захватил, что и предопределило ход боевых действий на данном направлении в ближайшие дни.

На направлении главного удара

Самые драматические события утра 22 июня 1941 г. развернулись на центральном участке советско-германской границы. На протяжении 470 км от Гродно до Бреста ее прикрывал Западный особый военный округ. Ему, как и другим приграничным округам, ставилась задача: "...оборонять государственную границу от внезапного вторжения вооруженных сил противника на территорию СССР. Прорвавшиеся через госграницу части противника окружать и уничтожать".
Каждая армия округа с приданной ей смешанной авиадивизией (САД) оборонялась в полосе шириной 150 км. На правом фланге находились войска 3-й армии ген.-л-нта В.И.Кузнецова, в состав которой входила 11-я САД п-ка П.И.Ганичева. Дивизия базировалась в районе Гродно-Лида. Она имела два хорошо подготовленных истребительных авиаполка на И-15бис, И-153, И-16 и один бомбардировочный авиаполк, проходивший переучивание с СБ на Пе-2.
Центральный участок прикрывала 10-я армия ген.-м-ра К.Д.Голубева. Ей придавалась наиболее мощная в округе 9-я САД Героя Советского Союза ген.-м-ра С.А.Черных. Штаб авиадивизии находился в Белостоке - там же, где и штаб армии.

Из таблицы можно сделать следующие выводы. Во-первых, дивизия перевооружалась на новейшие истребители МиГ-3, которых имела 233 - почти пятую часть самолетов этого типа, поступивших в ВВС Красной Армии до 22 июня 1941 г. Во-вторых, видно, что на самом близком к государственной границе аэродроме Тарново было сосредоточено более сотни машин, из них свыше половины - МиГи. В то же время в соседних, почти не имевших новой авиатехники, 10-й и 11 -и САД базирование было менее скученным, но все же достаточно напряженным - на аэродромах находилось по 50-70 самолетов.
В условиях нараставшей угрозы нападения Германии командованию советских ВВС требовалось принять самые срочные меры по рассредоточению базирования и маскировке самолетов на аэродромах. Однако в соединениях, округах и даже в руководстве ВВС Красной Армии явно недооценивали необходимость этих мер. Так, приказ НКО от 27 декабря 1940 г. требовал закончить маскировку всех аэродромов, расположенных в 500-км приграничной зоне, к 1 июля 1941 г. Однако работы по выполнению этой задачи велись крайне медленно, и 22 июня были весьма далеки до завершения.
Плохо обстояло дело и с освоением новой техники. К июню 1941 г. 61 пилот считался освоившим МиГ-3, 57 находились в стадии переучивания и 140 вылетели на них самостоятельно. Но отработать боевое применение не успел практически никто. Сами самолеты были еще "сырыми", имели множество производственных и конструктивных дефектов. Так, 2 июня при отстреле в воздухе вооружения на одном из МиГов 124-го ИАП после четырех коротких очередей оторвало лопасть, а затем и весь винт.
Причиной аварии оказались дефекты синхронизаторов. Случаи, подобные данному, докладывались лично командующему ВВС Красной Армии Жига-реву и очень тревожили руководство. Поэтому, наряду с МиГами, в авиаполках 9-й САД оставались 156 устаревших истребителей. Не напрасно инженерно-технический состав поддерживал в боеготовом состоянии эти машины: именно на них летчикам вскоре пришлось вылетать по боевой тревоге.
Наконец, на левом крыле округа государственную границу прикрывала 4-я армия ген.-м-ра А.А.Коробкова с приданной ей 10-й САД п-ка Н.Г.Белова. Это авиасоединение состояло из двух истребительных (на И-16 и И-153), одного штурмового и одного бомбардировочного авиаполков. В два последних успели поступить, примерно, по десятку Ил-2 и Пе-2, соответственно, но освоение этих машин только начиналось. Штабы 4-й армии, ее ВВС и 10-й САД находились в Кобрине. Части 10-й САД базировались в Бресте, Кобрине и Пинске. Самолеты располагались весьма скученно и вблизи границы. Так, на полевом аэродроме М.Заводы на удалении всего 20 км от границы базировались 70 штурмовиков И-15бис и И-153.
Кроме 9-й, 10-й и 11-й САД, штабу ВВС ЗапОВО подчинялись 43-я ИАД, 12-я, 13-я БАД и 3-й дальнебомбардировочный корпус, которые были сосредоточены восточное меридиана Полоцк-Бобруйск. Всего в ВВС округа насчитывалось 1789 самолетов.

За несколько часов до начала войны в ЗапОВО шло командно-штабное учение. В 00 ч 30 мин 22 июня командующему ВВС Западного особого стала известна директива Наркома обороны С.К.Тимошенко и начальника Генштаба Г.К.Жукова, отправленная в приграничные округа незадолго до полуночи.
"1. В течение 22—23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.
2.    Задача наших войск - не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам... округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный удар немцев или их союзников.
3.    3. Приказываю:
а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировав;
в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить".

До войны оставалось менее четырех часов. Штаб сумел за это время передать приказ лишь в 10-ю САД, а остальные соединения никаких распоряжений не получили. Позднее стало известно, что причиной тому была работа диверсионных групп гитлеровцев, повредивших во многих местах линии телефонно-телеграфной связи.
Против ЗапОВО, согласно плану "Барбаросса", была развернута группа немецко-фашистских армий "Центр" ген.-фельдмаршала фон Бока, которую поддерживал 2-й воздушный флот (ВФ) ген.-фельдмаршала Кессельринга. Ударную силу флота составляли 344 двухмоторных бомбардировщика (из них, примерно, половина Не 111Н, а остальные Ju 88A и Do 17Z) и 307 "пикировщиков" Ju 87B. Прикрытие надлежало осуществлять 525 истребителям Bf 109 (большей частью новейшие "F", остальные - "Е") и 87 Bf 110С. В оперативный состав флота входили также 30 дальних разведчиков (преимущественно Ju 88D) и 83 транспортных Ju 52. Таким образом, 2-й ВФ насчитывал 1376 боевых самолетов, сосредоточенных во 2-м и 8-м авиакорпусах. Кроме этого, в составе флота имелся 261 самолет (в основном Hs 126B), предназначенный для взаимодействия с сухопутными войсками - итого 1637 машин. Поскольку 8-й авиакорпус, действовавший на стыке Прибалтийского и Западного округов, частично сосредоточил свои силы вне центрального направления, то можно сказать, что к началу войны численное преимущество было у ВВС ЗапОВО. Однако немецкая авиация превосходила советскую в качестве боевых машин. Но не это было главным. Первостепенное значение имело то, что люфтваффе накопили опыт и отработали тактику боевых действий в ходе кампаний против Польши, Бельгии, Франции, Англии и др.стран.
О том, как проходили у немцев последние часы перед вторжением, можно узнать из работы германского историка Пауля Карелла: «...Смеркалось. В штабе генерала Гудериана шла напряженная работа. Завтра перед рассветом - вторжение. Штаб 2-й танковой группы расположился в деревне Вольска Добринска в 15 км от Буга, по которому проходит граница...
Офицеры штаба в своих палатках и автобусах склонились над картами. Никаких переговоров по радио, строжайшее радиомолчание. Телефонные разговоры - только при крайней необходимости. Они и не нужны, потому что нет ни одного нерешенного вопроса. Даже самый трудный из них - как обеспечить взаимодействие с авиацией 2-го ВФ при нанесении первого удара - получил удовлетворительное разрешение.
Дело в том, что командующего 2-м флотом генерал-фельдмаршала Кессельринга, как и начальника генерального штаба люфтваффе генерал-полковника Ешоннека беспокоили большая численность советских ВВС. Они поставили задачу нанести внезапный и сокрушительный удар по советским аэродромам.
[Немецкий историк Греффрат приводит цитату из выступления генерала Ешоннека: "Те результаты, которых можно добиться, действуя в первые два дня войны против неприятельских сухопутных войск, не идут ни в какое сравнение с ущербом, который способна нанести вражеская авиация, если она останется полностью боеспособной".]
Не просто в немецких штабах решалась проблема: в какой момент утром 22 июня должны стартовать бомбардировщики? Время начала артиллерийской подготовки и наступления пехоты -3 часа 15 мин. - мало устраивало авиацию: на центральном участке еще темно,  поднимать в воздух весь воздушный флот нецелесообразно. Но если ожидать полного рассвета, то тех 30-40 минут, которые пройдут после начала артиллерийской подготовки, окажется советскому командованию вполне достаточно, чтобы вывести из-под удара свою авиацию. Тогда прилетевшие немецкие бомбардировщики увидят лишь пустые аэродромы. Конечно, в составе 2-го воздушного флота имелись опытные в ночных полетах экипажи. Однако перелетать границу до 3 часов 15 мин, чтобы выйти на цель ровно в это время, означало лишить внезапности сухопутные войска. Где выход?
После многочисленных обсуждений к нему пришли командир 8-го авиакорпуса ген. Рихтгофен и признанный лидер истребительной авиации командир 51-й истребительной эскадры подп-к Мельдерс. "Мы подкрадемся к аэродромам на большой высоте, как воздушные разведчики". Было решено, что каждый бомбардировщик наберет максимальную высоту над занятой германскими войсками территорией, а затем в темноте над болотистыми и лесными участками с приглушенными моторами пересечет границу. Точный расчет должен был обеспечить появление бомбардировщиков над советскими аэродромами ровно в 3 часа 15 мин, одновременно с первыми залпами артиллерии.
В штабе Кессельринга сейчас еще раз оценили работу "разведывательной группы OKL" подп-ка Ровеля. Ведь это она, "команда Ровеля", начиная с зимы 1941 г., фотографировала с больших высот западные районы СССР от Прибалтики до Черного моря и обнаружила множество приграничных аэродромов.
Беспримерное по наглости вторжение в воздушное пространство Советского Союза было запланировано OKW, исходя из расчета на безнаказанность. Фюрер, лично поставивший задачу Ровелю, знал: советское правительство, опасаясь спровоцировать войну, не отдаст приказа сбивать германские самолеты. А дипломатические каналы дадут имперскому министру иностранных дел фон Риббентропу возможность для любых маневров...
На столе в штабном автобусе Кессельринга теперь лежали карты, на которых были нанесены данные о советских приграничных аэродромах. Командующий последний раз уточнял информацию со своими подчиненными. Окончательное решение гласило: против каждого советского аэродрома направить три бомбардировщика с экипажами, имеющими опыт ночных полетов. В тревожной тишине был зачитан приказ фюрера: "К солдатам Восточного фронта...».
При ударах по аэродромам ВВС Западного округа немецкая авиация основные усилия направила на уничтожение баз 9-й САД, где имелась наиболее качественная авиационная техника. Фашисты охватили дивизию с трех сторон. Разрывы немецких бомб разорвали мирную тишину раннего утра в Себурчине, Высоке-Мазовецке, Тарново, Долубово. Далеко не все эти удары оказались смертельными - после первого налета немало боевых машин уцелело. Однако командир дивизии Черных растерялся и не принял никаких мер по рассредоточению материальной части. В результате новейшие самолеты гитлеровцы добили в последующих налетах. Всего дивизия лишилась 347 самолетов из 409 имевшихся.
Сергей Александрович Черных был отважным истребителем.  Командуя звеном добровольцев в Испании, он одержал три победы. Ему первому среди советских летчиков удалось сбить новейший "Мессершмитт" Bf 109В , за что в последний день 1936 г. он, лейтенант 61-й истребительной авиаэскадрильи, был удостоен звания Героя Советского Союза. В то время всех, кто получил "Золотую Звезду", можно было пересчитать по пальцам. Вернувшись на Родину, Черных быстро выдвинулся. Закончив перед войной академию Генерального штаба, он стал одним из первых авиационных генералов. Судя по результатам предвоенных инспекций, его 9-я САД была одной из лучших. А дальше судьба комдива не пощадила:
первая растерянность оказалась последней, его обвинили в преступном бездействии, арестовали и 27 июня расстреляли.
В частях 9-й авиадивизии имелось немало хорошо подготовленных летчиков и командиров. И хотя первый бой оказался полностью проигран, ряд авиаполков поначалу смог оказать достойное сопротивление. Так, командир 129-го ИАП к-н Ю.М.Беркаль, услышав артиллерийскую канонаду, сразу, на свой страх и риск, объявил боевую тревогу. Уже в 4 ч 05 мин три эскадрильи были в воздухе и вступили в бой, после которого заявили об уничтожении трех немецких самолетов. (По одному Не 111 записали на свой счет летчики А.Соколов, А.Кузнецов, В.Николаев.) Когда горючее было на исходе, и советские истребители заходили на посадку, то четвертая (резервная) эскадрилья успешно прикрыла своих товарищей. Но и этот полк во второй половине дня 22 июня потерял много своих истребителей. Забегая вперед, хочу отметить, что 129-й ИАП и в дальнейшем действовал стойко и отважно. 6 декабря 1941 г. он среди первых стал гвардейским  и продолжал успешно сражаться вплоть до дня Победы.
Основная роль в уничтожении советской авиации в районе Белостокского выступа принадлежала соединению истребителей-бомбардировщиков. Сбросив бомбы с небольшой высоты, Bf 109 и Bf 110 затем несколькими заходами штурмовали стоянки советских машин. Вот сообщение из военного дневника 1-й группы скоростной бомбардировочной эскадры  (I/SKG.210,   командир к-н В.Шенк (W.Schenk)) за 22.06.41 г.:
"Сегодня сделали сотню боевых вылетов. Майор В.Шторп (W.Storp) после очередного вылета устроил на земле скандал, т.к. его сигналы к сбору больше не принимались во внимание, и летчики вели свою собственную войну. Некоторые экипажи совершили в этот день по шесть боевых вылетов. В совокупности эскадра совершила 13 налетов на 14 аэродромов и уничтожила 344 самолета на земле и сбила восемь самолетов в воздухе... ". На правом фланге фронта п-к Гани-чев, командир 11-й смешанной АД, уже около 3-х часов утра получил тревожные сигналы из штаба 122-го ИАП: там отчетливо слышали шум танковых моторов. Незамедлительно объявив тревогу, Га-ничев на своем И-16 вылетел в сторону Гродно.
122-й ИАП успел поднять в воздух до появления бомбардировщиков 53 "ишака" и "чайки". Лишь 15 самолетов, в основном неисправных, не смогли взлететь и были уничтожены. Советские летчики заявили о сбитии 4 Do-17 из состава KG.2. Гитлеровцам не удалось уничтожить все главные объекты базы.
Приземлившись и объективно оценив обстановку, Гани-чев приказал 122-му ИАП перебазироваться на аэродром Лида, где находился командный пункт дивизии. Такое решение было верным, но вскоре и по этой авиабазе немецкие бомбардировщики нанесли удар. Много стоявших на земле самолетов загорелось, а один из осколков смертельно ранил комдива. В следующем налете был ранен вступивший в командование 11-й САД подп-к Юзеев. Над аэродромами дивизии до вечера не затихали бои. Летчики 122-го и 127-го истребительных полков заявили об уничтожении 17 Bf 109, 11 Bf 110 u7Ju 88. Беда советских авиаторов в начале войны состояла в том, что они не имели возможности для аэродромного маневра. Так, все шесть аэродромов 11-й САД подверглись почти одновременным ударам небольших смешанных групп немецких самолетов, а тыловые аэродромы, на которые можно было бы отвести авиацию, не успели построить.
В 10-й САД два полка полностью потеряли всю материальную часть. 74-й ШАП подвергся не только авиационным налетам, но и артиллерийскому обстрелу, т.к. находился всего в 14 км от госграницы. Ворвавшиеся на аэродром немецкие танкисты обнаружили восемь сгоревших или слегка поврежденных Ил-2, которые еще не были известны гитлеровскому командованию.
Аэродром 39-го СБП подвергся 4 атакам, в результате чего полк потерял 43 СБ и 5 Пе-2. После первого налета 18 СБ сумели взлететь и в 7 ч утра атаковали немецкие танковые и моторизованные части, переправлявшиеся через Буг. По крайней мере одно прямое попадание в переправу было зафиксировано. Этот относительный успех обошелся очень дорого. Немцы пишут, что им удалось сбить все 18 бомбардировщиков на обратном пути.
Такие потери были результатом того, что истребители 10-й САД не смогли прикрыть свои ударные самолеты. 123-й ИАП, считавшийся хорошо организованной и тактически сколоченной частью, самоотверженно защищал Кобрин. Его командир м-р Б.Н.Сурин несколько раз вылетал в бой. В последней схватке он получил тяжелое ранение и разбился. Видимо, наименьшие потери в личном составе понес 33-й ИАП, в котором погиб только л-т С.Гудимов. Буквально накануне войны в полк поступил приказ: подготовиться к смене материальной части. Примерно, в 3 ч утра 22 июня командиру полка Н.Акулину позвонили, якобы из штаба дивизии, и приказали осветить аэродром. Командир усомнился и, как оказалось, не зря: никто такого приказа не делал. Не прошло и часа - полк в полном составе вылетел отражать налеты на Брест. Успешно проведя воздушный бой, летчики готовились к следующему. В этот момент большинство самолетов стали жертвой "мессершмиттов". По свидетельству генерала Г.Н.Захарова, "штурмующие Bf 109 не давали поднять головы, а когда ушли, двадцать самолетов оказалось сожжено и выведено из строя". 22 июня 10-я САД потеряла 180 самолетов из 231, а 11-я - 127 из 199. Эти соединения, как и 9-я авиадивизия, оказались небоеспособны, и их вывели на переформирование.
На счету немецкой эскадры JG.51 к вечеру числились 129 советских самолетов, уничтоженных на земле, 57 сбитых бомбардировщиков и 12 истребителей, из них 4 записал в свой актив подп-к В.Мельдерс (W.Molders). В журнале боевых действий JG.51 можно прочесть: "Упрямство русских пилотов вошло в поговорку, они не уклонялись от огня зенитной артиллерии и не делали никаких защитных маневров, когда на них пикировали немецкие истребители. Их потери были огромными. Часто не удавалось уцелеть ни одному самолету из группы, участвовавшей в налете. Но они прилетали все снова и снова. Следует ли этим восхищаться, как презрением к смерти, или качать головой из-за бессмысленности их жертвы? Это поведение - один из наибольших секретов русской души".
Всего за первый день ВВС Западного фронта произвели 1896 самолето-вылетов  Фактически, с учетом первых потерь, это соответствовало двум вылетам на каждый самолет. Обстановка же требовала 3-4. Но осуществить это не удалось не только из-за непрекращающихся налетов вражеской авиации, но и по причине потери штабом ВВС фронта управления авиачастями. Уже по приказу №1 (9 ч 30 мин) командующий ВВС Западного фронта ген.-м-р И.И.Копец привлек авиацию для удара не массированно, а рассредоточенно, передав 9-ю, 10-ю и 11-ю авиадивизии в оперативное подчинение командующим общевойсковыми армиями. Это решение оказалось грубой ошибкой, т.к. главные силы авиации округа фактически оказались вне его распоряжения. Части не имели указаний о порядке выхода из-под удара, а их командиры часто не знали, что происходит на других аэродромах. Положение усугублялось диверсионными действиями противника, нарушившего всю проводную связь штаба ВВС фронта.
34-летний генерал Колец был храбрым летчиком-истребителем. Однако приобрести необходимый опыт командования столь крупным авиационным объединением он не успел. Службу в ВВС Копец начинал, как и многие другие: окончив курсы военных летчиков, он 7 лет служил в строевых авиачастях. Затем добровольцем воевал в Испании, командуя истребительной эскадрильей. За личную храбрость был удостоен звания Героя Советского Союза. В 1938 г., сразу по возвращении из Испании, получил назначение на пост заместителя командующего ВВС Ленинградского военного округа. Возглавляя ВВС 8-й армии, Копец участвовал в "зимней войне" с Финляндией. Вскоре после нее он возглавил ВВС ЗапОВО, где имелось почти 2000 самолетов! Став командующим, Копец преимущественно занимался контролем переучивания летного состава, часто сам пилотировал истребитель. В округе была в значительной степени упущена работа по организации управления авиацией. Усугубила положение болезнь начальника штаба ВВС округа  п-ка С.А.Худякова -он находился в госпитале в Москве. Его заместитель по тылу п-к П.М.Тараненко, исполняющий обязанности начальника штаба в роковое утро , недостаточно знал авиасоединения и не имел опыта оперативной работы.
И.И.Копец с середины дня 22 июня активно использовал бомбардировочную авиацию 12-й, 13-й БАД и 3-го дальне-бомбардировочного корпуса. Практически все вылеты проходили без прикрытия истребителями. В ряде случаев самолеты смогли пробиться к целям. Так, группе из 207-го авиаполка подп-ка Г.В.Титова удалось добиться прямых попаданий с высоты 1000 м в механизированные колонны. В некоторых местах бомбами были повреждены переправы, что привело к задержке выдвижения немецких войск. О психологическом эффекте налетов свидетельствует запись в дневнике унтер-офицера из танковой группы генерала Г.Гудериана: "...22.06.41 г. Около 20 неприятельских бомбардировщиков атакуют нас. Падают бомба за бомбой, мы прячемся за танки. Мы продвинулись на несколько сот метров, и опять со всех сторон раздаются взрывы. Наших истребителей не видно. Война с русскими будет тяжелой...". Но цена, которую пришлось заплатить экипажам бомбардировщиков, была непомерно высока.
Так, в 96-м дальнем бомбардировочном полку из 70 ДБ-ЗФ, совершавших первый боевой вылет, один взорвался при взлете из-за ошибок в пилотировании, 22 не вернулись с задания, а большинство прилетевших имели повреждения.
Официальная статистика потерь ВВС Западного фронта в первый день войны: 528 самолетов погибли на аэродромах, 133 были сбиты вражескими истребителями, 18 - зенитками, 53 не вернулись с боевого задания по невыясненным причинам. Кроме того, в катастрофе разбился 1 самолет, 2 потерпели аварии и 3 совершили вынужденные посадки. Итого потери составили 738 самолетов , или почти половину численности ВВС фронта. Узнав об этом, генерал Копец застрелился...
По донесениям участвовавших в боях советских пилотов, им удалось уничтожить 143 вражеских самолета, в том числе 32 Bf 109 и 15 Bf 110. По немецким данным, люфтваффе в полосе группы армии "Центр" потеряли всего  12 самолетов. Обстановка в воздухе сильно сказывалась на положении наземных  войск. Поспешно выдвигающиеся к границе красноармейские части не смогли взять с собой достаточного количества запасов, а систематические бомбежки ощутимо затрудняли снабжение. Как только советское командование организовывало сопротивление, немцы немедленно призывали на помощь авиацию, наносившую сильнейшие удары. Значительная роль при этом отводилась пикировщикам Ju 87, которые почти не участвовали в разгроме аэродромов, но нанесли большие потери наземным войскам. Если другие бомбардировщики и тяжелые истребители действовали мелкими группами, а подчас и в одиночку, то "Штуки" применялись массированно, сбрасывая бомбы, как правило, с крутого пикирования. Прикрывали их Bf 110 из состава ZG.26. Вот только одно из боевых донесений командующего 4-й армией генерала Коробкова (отправлено в штаб фронта в 11 ч 55 мин): "...Противник превосходит в воздухе, наши авиаполки имеют (30-40% личного состава) потери. Штаб армии, штаб 28 корпуса также бомбили... Прошу задержать продвижение противника с брестского направления авиацией". Советские штабы объясняли перевес противника в воздухе неполной исправностью материальной части и недоукомплектованностью личным составом. С учетом соединений 3-го авиакорпуса ДБА в боях на Западном фронте могли участвовать 1086 экипажей. Из немецких документов следует, что во 2-м ВФ в воздух могло подняться несколько меньше экипажей , но они не задерживались на земле, действуя с большим напряжением, что позволяло постоянно создавать перевес в воздухе на направлениях главных ударов.
8-й авиакорпус генерала Рихтгофена буквально свирепствовал в воздухе. Немцы беспрестанно бомбили Гродно. В первый день войны ни один город не подвергался столь сильным ударам авиации. Германские летчики бомбили и прилегающие к городу районы. К 13 часам на Немане остался только один неповрежденный мост. Многочисленные узлы связи оказались разрушенными настолько сильно, что восстанавливать управление войсками пришлось через делегатов связи.
Немецкое командование было удовлетворено действиями своей авиации. Начальник генерального штаба сухопутных войск генерал Гальдер в этот день записал в своем дневнике: "13.30, из оперативного отдела доложили: командование ВВС сообщило, что люфтваффе уничтожили 800 самолетов противника (в том числе 2-й воздушный флот - 300 самолетов)... Немецкие потери до сих пор составили 10 самолетов...".
К вечеру в дневнике появилась запись: "Командование ВВС сообщило, что за сегодняшний день уничтожено 850 самолетов противника, в том числе целые эскадрильи бомбардировщиков, которые, поднявшись в воздух без прикрытия, были атакованы нашими истребителями и сбиты".
Анализ обстановки был дан в донесении командования 9-й армии штабу группы армий "Центр", представленном 22 июня в 20 ч 30 мин.
"Обстановка в воздухе. Сильных налетов не было. Наша авиация во всех отношениях превосходит русскую. Оперативная и тактическая воздушная разведка нигде не встречала существенных препятствий (из предыдущего донесения 4-й армии следовало, что она потеряла всего один самолет-разведчик).
Пока еще нельзя с уверенностью сказать, будут ли русские до конца сражаться вблизи границы или же отойдут, чтобы принять бой на тыловых позициях. В любом случае ясно, что в тактическом отношении они застигнуты врасплох. Против факта готовящегося планомерного отхода говорит содержание многочисленных перехваченных радиограмм, показания пленных, неуверенные действия авиации и то, что пока все мосты попали в наши руки невредимыми...".

Приказ о маскировке аэродромов, войсковых частей и важных военных объектов округов

№ 0042 19 июня 1941 г.

Приказываю:
1. К 1.7.41 г. засеять все аэродромы травами под цвет окружающей местности, взлетные полосы покрасить и имитировать всю аэродромную обстановку соответственно окружающему фону.
2. Аэродромные постройки до крыш включительно закрасить под один стиль с окружающими аэродром постройками. Бензохранилища зарыть в землю и особо тщательно замаскировать.
3. Категорически воспретить линейное и скученное расположение самолетов; рассредоточенным и замаскированным расположением самолетов обеспечить их полную ненаблюдаемость с воздуха.
4. Организовать к 5.7.41 г. в каждом районе авиационного базирования 500-км приграничной полосы 8-10 ложных аэродромов, оборудовать каждый из них 40-50 макетами самолетов. ...
7. Проведенную маскировку аэродромов, складов, боевых и транспортных машин проверить с воздуха наблюдением ответственных командиров штабов округов и фотосъемками. Все вскрытые ими недочеты немедленно устранить.
8. Исполнение донести 1.7 и 15.7.41 г. через начальника Генерального штаба.

Народный комиссар обороны СССР Маршал Советского Союза С. Тимошенко
Начальник Генерального штаба Красной Армии генерал армии Г.Жуков

Приказ о маскировке самолетов, взлетных полос и аэродромных сооружений

№ 0043 20 июня 1941 г.

Самолеты, находящиеся в частях ВВС, взлетно-посадочные полосы, палатки и аэродромные сооружения по всей окраске не удовлетворяют требованиям современной маскировки. Такое отношение к маскировке, как к одному из главных видов боевой готовности ВВС, дальше терпимо быть не может.
Приказываю:
1. К 20 июля 1941 г. силами авиачастей с привлечением работников авиамастерских произвести маскирующую окраску всех имеющихся самолетов согласно прилагаемой схеме окраски, за исключением нижней поверхности, которую оставить с прежней окраской.
2. К 10 июля 1941 г. произвести маскировку всех существующих взлетно-посадочных полос, бетонных рулежных дорожек и якорных стоянок самолетов применительно к фону окружающей местности.
3. К 1 июля произвести маскировку всех аэродромных сооружений применительно к фону местности.
4. К 1 июля замаскировать палатки в лагерях авиачастей.
5.На лагерных аэродромах самолеты располагать рассредоточение под естественными и искусственными укрытиями, по окраинам летного поля, не допуская расстановки их по прямым линиям.
6. Ответственность за выполнение всех маскировочных мероприятий как по качеству, так и по срокам возлагаю на военные советы и персонально на командующих ВВС округов.
7. План мероприятий доложить 23 июня 1941 г.

Народный комиссар обороны СССР Маршал Советского Союза С.Тимошенко
Член Главного военного совета Секретарь ЦК ВКП(б) Г.Маленков
Начальник Генерального штаба Красной Армии генерал армии Г.Жуков

На Юго-Западном фронте

К началу войны ВВС Киевского ОВО были самыми многочисленными: 1913 машин, из которых 1670 исправных. В состав истребительной авиации входили 17 авиаполков, располагавших 1238 самолетами, в т.ч. 190 МиГ-1/3 и 62 Як-1. Большинство новых истребителей попало в 15-ю САД, в остальных соединениях имелось по два-три МиГ-3, на которых летчики отрабатывали технику пилотирования.
Основу бомбардировочной авиации составляли 11 ближнебомбардировочных авиаполков. В них имелось 516 самолетов, из которых 251 - СБ. Остальными, примерно и одинаковых пропорциях, были Су-2, Як-2/4 и Пе-2. Имелось также небольшое количество Ар-2. Штурмовая авиация включала два полка на И-153 и И-15бис.
В непосредственном подчинении командующего ВВС округа находились два полка 36-й авиадивизии, а также 315-й и 316-й разведывательные полки и отдельные части, насчитывавшие всего 75 самолетов. Остальные самолеты входили в состав частей, подчинявшихся армейскому командованию. Кроме того, имелось 13 отдельных корпусных эскадрилий на устаревших самолетах (У-2, P-Z и т.п.), а также санитарная эскадрилья.
Уровень боевой подготовки авиачастей был неодинаковым. В давно созданных полках экипажи обладали хорошими навыками выполнения задач на старых самолетах. В девяти вновь сформированных авиаполках служили, в основном, молодые летчики, которые могли действовать только днем в простых метеоусловиях. Полеты ночью освоили не более 15% пилотов.
Большинство аэродромов округа представляли собой грунтовые площадки, которые после дождей выходили из строя. Начатую весной широкомасштабную реконструкцию авиабаз завершить к началу войны не удалось, более того, многие из них оказались приведены в ограниченно пригодное состояние. Запасных аэродромов не хватало. Самолеты повсеместно располагались скученно, без прикрытия зенитной артиллерией.
Командующий ВВС генерал Е.С.Птухин постоянно большое внимание уделял маскировке, однако средств и материалов хронически не хватало. Выполняя приказ Наркома обороны от 19.06.1941 г., части ВВС округа ограничились тем, что поэскадрильно расставили машины на границах стационарных и лагерных аэродромов. Накануне вторжения командующий лично совершил облет оперативных аэродромов, проверив их маскировку и боевую готовность.  Его усилия дали определенные результаты. Так, и изданной штабом 4-го ВФ "Памятке о юго-западной части Советской России" общие количество самолетов КОВО указывалось меньшим на 10%, причем очень сильно было занижено количество истребителей. Однако основные аэродромы немцы выявили очень точно.
Необходимо отметить, что перед началом войны у немцев увеличился приток разведывательной информации. С апреля и, особенно, с мая они настолько обнаглели, что перелетали границу СССР с подвешенными бомбами. Однако разрешения сбивать их самолеты не было. В районе Ровно наши истребители посадили фашистский разведчик Ju 88. Он был немедленно взорван экипажем. При рвавшимися самолетами напряженные воздушные бои. Именно в них немецкие летчики понесли наибольшие потери. Командование 4-го ВФ поплатилось за недооценку численности и боеготовности советских истребителей.
По данным начальника оперативного отдела штаба КОВО И.Х.Баграмяна, летчики сбили 46 фашистских самолетов, в т.ч. старший политрук К.С.Сердюцкий -два. К-н С.П.Жуков из 86-го БАП в единоборстве с тремя вражескими истребителями подбил один из них, но и сам был подожжен. Он выбросился с парашютом, с трудом добрался до своего аэродрома, и едва ему успели перебинтовать раны, снова вылетел на боевое задание.
В целом в полосе Юго-Западного фронта люфтваффе уверенно захватили инициативу и непрерывно атаковали советские войска. В то же время части вермахта почти не подвергались ударам с воздуха. Лишь войска 1-й танковой группы были атакованы 62-й АД, да и то во второй половине дня.
Штаб ВВС Юго-Западного фронта практически не руководил действиями своей авиации. Весь день он находился в процессе перебазирования из Киева в Тарнополь, а в столице Украины осталась только небольшая оперативная группа во главе с генералом Мальцевым. К тому же, КП в Тарнополе оперативной связи со всеми аэродромами округа не имел. В результате попытка приблизить штаб к району боевых действий привела к нарушению управления.
Надо сказать несколько слов о судьбе командующего ВВС КОВО ген.-л-нта Е.С.Птухина, который, несмотря на молодые годы, был одним из ветеранов советской авиации. Начав службу в 1918г., он участвовал в гражданской войне, затем много учился и последовательно прошел путь от рядового летчика до командующего ВВС Ленинградского (март 1938 г.), а затем Киевского округов (июнь 1940 г.). В аттестации, написанной в ноябре 1940 г. Г.К.Жуковым, отмечалось: "...за образцовые действия против белофиннов присвоено звание Героя Советского Союза. Специальная подготовка хорошая... Волевой, дисциплинированный и требовательный командующий". Другие документы и воспоминания подтверждают эту оценку. Когда началась война, Птухин не знал, что уже два дня, как он снят с должности решением Главного военного совета за аварийность. 24 июня он был повторно освобожден от служебных обязанностей с еще более суровой формулировкой. Вскоре Евгения Саввича арестовали, и его следы затерялись в середине лета 1941 г.

На самом южном направлении

Наименее успешными действия немецко-фашистской, а точнее, немецко-румынской авиации оказались на территории Одесского военного округа. Его командование, проверяя мобилизационную готовность, около 23 часов 21 июня отдало приказ поднять по тревоге и вывести из населенных пунктов штабы и войска некоторых соединений 9-й армии. Одновременно командующему ВВС округа генералу Ф.Г.Мичугину было предложено к рассвету 22 июня перебазировать авиацию с постоянных аэродромов на оперативные. Из Тирасполя штаб округа установил устойчивую связь почти со всеми частями. Благодаря принятым мерам удалось отразить большинство налетов и скрыть на продолжительное время от воздушной разведки противника основную часть авиации округа, выведенную из-под удара на оперативные аэродромы.
Действовавший против ВВС ОдВО 4-й авиакорпус (командир генерал К.Пфлюгбейль (К.Pflugbeil)) был наиболее слабым по численности среди других авиакорпусов вторжений. По разным оценкам, в нем имелось 240-257 самолетов, а с учетом армейской авиации и румынских ВВС - около 800.  Корпус мог атаковать главным образом силами эскадр KG 27 м-ра Ульбриха (Ulbrich) и JG 77 м-ра Волденга (Woldenga). Агрессоры смогли нанести удар только по шести аэродромам, где уничтожили и вывели из строя 23 самолета или всего 3% боевого состава ВВС ОдВО.
Советские экипажи оказали серьезное сопротивление и заявили о 20 сбитых машинах противника.  Так, командиру 4-го ИАП м-ру В.Н.Орлову удалось, несмотря на 10 налетов, не потерять ни одного самолета на земле и лично сбить румынский "Бленхейм" из 3-й разведэскадрильи. Среди лучших полков начала войны был 67-й ИАП м-ра В.А.Рудакова. Интересно, что перед войной в этой части велась интенсивная учеба. После массовых случаев заклинивания втулок шатунов моторов М-63 на И-16 именно в этом полку проверялась эффективность мер по устранению дефектов. За зиму 1940-1941 гг. 67-й ИАП имел 29 летных происшествий, в том числе 9 аварий. 15 апреля 1941 г. прежний командир м-р Ильин был отстранен от должности, но многие часы тренировок не пропали даром. Заслуживают внимания инициативные и смелые действия летчиков 55-го ИАП (командир м-р В.П.Иванов), которые уже в 5 ч 15 мин отражали налет 20 Не 111 и 18 Bf 109 на аэродром Больцы. Благодаря своевременному сообщению постов ВНОС о приближении противника, дежурная эскадрилья в составе 8 МиГ-3 немедленно взлетела и помешала врагу прицельно бомбить. Немецким пилотам удалось лишь повредить три самолета и поджечь небольшой склад с горючим.  Однако и в Одесском округе не все обстояло благополучно. Например, командир 20-й авиадивизии (куда входили 4-й и 55-й ИАПы) генерал А.С.Осипенко указал на целый ряд недостатков в действиях вверенных ему частей:
" 1. Несмотря на достаточное количество времени с момента объявления тревоги до налета противника, части все же не смогли уйти из-под удара с наименьшими потерями (45-й СБП, Бельцы) и нанести ущерб противнику. Противник ушел безнаказанно, а мы понесли большие потери на земле благодаря преступной халатности и неорганизованности.
2. Рассредоточение материальной части было неудовлетворительным во всех полках. Самолеты скучены; вместе на одном поле стоят исправные и неисправные самолеты.
3. Маскировки, можно считать, нет, особо плохо в 55-м ИАП.
4. КП полков не обеспечивают четкого и быстрого управления эскадрильями (нет дублирования средств связи), слабо знают сигналы...
5. Летчикам неудовлетворительно ставят задачи - не знают, куда и зачем летят, какую задачу поставили эскадрилье, и в результате неполная отдача в работе. Много потерь ориентировки, особенно в 55-м ИАП...".  Потери оказались значительно большими, чем было указано в первоначальной сводке (23 самолета). По немецким данным, только экипажи 4-го АК сбили 16 советских самолетов и еще 142 уничтожили на земле.  Критическое изучение всех материалов дает основания полагать, что авиация ОдВО лишилась 22 июня 40-50 боевых самолетов.
К счастью для летчиков ОдВО большинство противников были румынами. Не столь искушенные, как их немецкие коллеги, они не имели боевого опыта и слабо использовали недостатки советской авиации. Сказалась и устарелость материальной части Румынского Королевского воздушного флота. Например, имелось много истребителей PZL Р-11 и PZL Р-24 польского производства, которые по своим летно-техническим данным были близки И-15. Неудивительно, что первую официальную воздушную победу румын во второй мировой войне одержал л-нт Т.Моску (T.Moscu) из 5-й отдельной группы (Grupul 5 Vinatoare), вооруженной сравнительно современными самолетами. Пилотируя Не 112В, он рано утром сбил И-16 67-го ИАП, летчик которого л-нт Грилюк сумел покинуть горящую машину на парашюте.
 Организация боевых действий ВВС Черноморского флота (командующий ген.-м-р А.В.Русаков, начальник штаба п-к В.Н.Калмыков) также оказалась неплохой. В 1 час 3 мин 22 июня в адрес Военного совета ЧФ поступила срочная телеграмма Наркома ВМФ: "Оперативная готовность №1 немедленно... Кузнецов", и примерно к 3 часам ночи разнородные силы флота перешли в оперативную готовность. К этому моменту от постов ВНОС стали поступать донесения о шуме моторов самолетов, идущих курсом на Севастополь. Своих самолетов в воздухе не было, и начальник штаба флота контр-адмирал И.Д.Елисеев приказал зенитной артиллерии и стоящим на рейде кораблям открыть огонь. Вспыхнули лучи прожекторов, и сразу же послышались первые залпы. Вскоре почти одновременно раздались два мощных взрыва: один в районе Приморского бульвара, а другой в центральной части города. Командующий флотом доложил Наркому ВМФ, что Севастополь бомбят. Как выяснилось позднее, немцы сбрасывали не бомбы, а мины на парашютах.
Командование 4-го ВФ поручило 6-му отряду KG 4 к-на Х.Ланге (H.Lange) ночной постановкой неконтактных мин закупорить корабли в бухтах главной базы, а затем уничтожить их ударами бомбардировщиков. Налет не удался. "Хейнкели", взлетев с аэродрома Цилистрия (Zilistrea), надеялись внезапно появиться со стороны моря, но были встречены дружным огнем зенитчиков, которые доложили об уничтожении двух самолетов. На самом деле немецкая авиагруппа потерь не понесла, но точно выполнить минные постановки не смогла.
В ночное небо поднялось несколько истребителей-черноморцев, среди них -будущие прославленные асы к-н И.С.Любимов и ст. л-нт И.И.Сапрыкин. Успешно действовали советские пилоты и в районе Измаила. Первый воздушный бой с румынскими бомбардировщиками состоялся во второй половине дня. В него вступили истребители 96-й отдельной эскадрильи, и вскоре л-нт М.С.Максимов на своем И-15бис одержал победу - его противник рухнул в Дунай. Советские летчики доложили, что в этом бою они сбили пять бомбардировщиков и не потеряли ни одного своего самолета
Таким образом, действия советской авиации на южном фланге огромного фронта были наиболее успешными. Отразив первые налеты, черноморские летчики уже вечером первого дня войны начали готовить ответный удар по главной базе румынского флота Констанце.

Вместо эпилога

Подводя итоги первого дня войны, советские книги и документы обычно оценивают потери авиации СССР в 1200 самолетов, причем указывается, что большинство из них было уничтожено на земле.  При этом очень часто подчеркивается фактор внезапности. Конечно, он сыграл свою роль. Хотелось бы лишь отметить, что среди советских летчиков, особенно среди воевавших в Испании, многие понимали, что войны не избежать и ожидали нападения Германии. Действительно неожиданным для них оказался характер воздушной войны, которую навязали люфтваффе с первых часов. В чем это проявлялось?
Прежде всего, немцы оказались очень настойчивыми в достижении целей. Так, в 10-й САД первый удар застал врасплох только 74-й ШАП п-ка Васильева. Остальные полки успели рассредоточить материальную часть. 123-й ИАП основные потери понес при пятом налете, а 33-й ИАП - в четвертом. В последнем случае девятка Bf 109 сумела обмануть бдительность постов ВНОС, подкравшись на предельно малой высоте, и в 40-минутной штурмовке сожгла 21 И-16 и 5 И-153.  Полк потерял боеспособность.
Тактика немецкой авиации состояла в чередовании налетов истребителей и бомбардировщиков, мелкими и средними группами, что зависело от советского противодействия. А поскольку на многих аэродромах вообще не было средств ПВО, а на других имелось по одному-два зенитных пулемета, отсутствовали элементарные укрытия для личного состава, то люфтваффе действовали очень эффективно и практически безнаказанно. Например, аэродром 122-го ИАП около Лиды подвергался четырем налетам немецких бомбардировщиков без всякого прикрытия истребителями. Воздушные победы, о которых заявили в этот день летчики полка, вызывают большие сомнения.
Перед войной в СССР мало кто сомневался, что бои развернутся вблизи практических потолков самолетов. Летчиков учили: кто владеет высотой - тот господствует. В действительности немецкая авиация действовала на малых, а иногда - предельно малых высотах, и в этих условиях пилоты новых МиГ-3 и Як-1 не могли оказать им достойное сопротивление. В немецких отчетах указывалось, что нередко летчики И-18 (так в них поначалу называли МиГ-3), ведя бой на малых высотах, не справлялись с пилотированием, срывались в штопор и разбивались. Известно также, что много самолетов новых типов потерпели аварии при взлетах и посадках. Надо согласиться с И.А.Гулясом, что тяжесть первых боев "легла на плечи ветеранов": И-16, И-15бис, И-153, СБ.  Во многих случаях неосвоенные МиГи и "пешки" оказывались бесполезным балластом.
Лишь отдельные командиры сумели организовать использование в бою новых машин. Кроме уже; упомянутых комполков Путивко, В.Н.Орлова, В.П.Иванова, надо отметить командира 28-го ИАП м-ра Н.Ф.Демидова, сумевшего с успехом применить МиГи с двумя подкрыльевыми пулеметами. Полк сражался не столь активно, как, скажем, 67-й ИАП, но успел к вечеру выполнить 114 боевых вылетов и доложил о 6 сбитых.  В отличие от многих других приграничных истребительных полков, летчики 28-го ИАП выполнили несколько штурмовок живой силы противника и вели бои преимущественное "мессершмиттами". О победах над последними сообщили л-нты А.Подкрятов, Н.Тимохин, П.Велигор. Кто из них сбил немецкого аса обер-л-та В.Штанге (W.Stange) из 111/JG3 - осталось неизвестно.
Немаловажной составной частью успеха немцев стала высокая выучка экипажей, полученная в боях над Польшей, Францией, Англией. Значительным боевым опытом обладал не только командный, но и рядовой состав люфтваффе. Например, в эскадре JG 51 к июню 1941 г. известными асами были как коммодор и командиры групп, так и младшие офицеры: И.Приллер (J.Priller) - 20 побед, Г.Бэр (Н.Ваг) - 17 побед, Г.Стайдер (H.Staiger) - 12 и др.  Уже первые стычки показали, что в групповых боях безусловное превосходство - у немецких летчиков. Хотя многие советские пилоты были отличными пилотажниками и бесстрашно бросались в схватку, они уступали врагу в умении взаимодействовать в бою, слетанности пар, четверок, групп.
Неожиданно для советского командования противник в широких масштабах применил мелкие осколочные бомбы. По мнению руководства люфтваффе эффект мог быть достигнут лишь при массированном использовании нового оружия. Поэтому к началу лета были подготовлены запасы из 2298500 двухкилограммовых SD-2 и 1152950 десятикилограммовых SD-10 , в то время как  они  ранее использовались лишь в единичных случаях. В бомбоотсеках многих двухмоторных бомбардировщиков были установлены кассеты, куда загружали 360 SD-2 или 60-70 SD-10. Другим вариантом использования мелких бомб были контейнеры АВ-250, которые подвешивались под крыльями Ju 87, Bf 109, Bf 110 и др. АВ-250 вмещал 96 SD-2 или 17 SD-10 и раскрывался, не долетая до земли. При использовании кассет оптимальная высота бомбометания была около 500 м, а с контейнерами - несколько больше. В обоих случаях на земле образовывались как бы ковровые дорожки, которые наверняка поражали стоящие самолеты, автотранспорт, не спрятавшиеся в укрытиях войска. По образному выражению Г.Новарры (H.Nowarra), "целый ливень этих сатанинских яиц прошел над русскими аэродромами".  Но он же отметил, что бомбы SD-2 и особенно SD-10 взрывались при малейших вибрациях и застревали в решетках кассет. После того, как без воздействия противника взорвались в воздухе один Ju 88A и один Do 17Z, командующий 2-м ВФ А. Кессельринг ограничил использование мелких осколочных бомб.
Начавшаяся война показала, что советское командование, в т.ч. командование ВВС оказалось не способно управлять войсками в сложившейся ситуации. Изучая приказы первого дня, приходится признать, что они, в большинстве, отдавались без учета реальной обстановки или опаздывали. Так, из штаба ВВС Западного округа в полдень в штаб 10-й САД поступила шифротелеграмма:"Перебазирование в Пинск утверждаю. Больше инициативы, маневрируйте аэродромами. Таюрский".  К моменту расшифровки телеграммы больше половины самолетов дивизии уже оказались потерянными.
Соединения дальнебомбардировочной авиации не пострадали на аэродромах. Распоряжение командования ВВС о приведении частей авиакорпусов в боевую готовность было передано в 6 ч 44 мин. И что же? "На всех аэродромах начались митинги, - записано в официальной хронике АДД. -Летчики, штурманы, техники, младшие авиаспециалисты клялись сражаться с врагом до полного его разгрома, заверяли Родину, партию, народ...". ] Только около 10 часов генералом П.Ф.Жигаревым была поставлена задача 3-му авиакорпусу по уничтожению скоплений вражеских войск в районе Сувалок, и лишь в 13 ч 40 мин первые бомбардировщики начали взлет. Таким образом, более семи часов первой половины дня оказались упущены.
Нельзя сбрасывать со счетов и психологический фактор. Обратимся к воспоминаниям командующего Северным флотом адмирала А.Г.Головко. После того, как 17 июня немецкий самолет-разведчик совершил безнаказанный рейд, адмирал записал в дневнике: "Побывав на батареях, я задавал командирам один и тот же вопрос: почему не стреляли, несмотря на инструкции открывать огонь? Получил один и тот же ответ: не открывали из-за боязни что-либо напутать. То есть инструкции инструкциями, а сознание большинства из нас продолжало механически подчиняться общей нацеленности последних лет:
не поддаваться на провокацию, не давать повода к инцидентам, могущим вызвать мало-мальский конфликт и послужить формальным предлогом для развязывания войны".
Теперь хорошо известно, что с октября 1939 г. до 22 июня 1941 г. более 500 раз немецкие самолеты вторгались в воздушное пространство СССР, в т.ч. 152 раза - в 1941 г. Советские посты ВНОС сообщали о пролетах разведчиков над территорией приграничных округов, командиры наносили маршруты полетов на специальные карты, докладывали в Генеральный штаб. Но инструкция запрещала зенитной артиллерии открывать огонь, а истребителям сбивать нарушителей. Требовалось "предложить им приземлиться на один из советских аэродромов", но немецкие самолеты свободно уходили на свою территорию. Все это сильно дезорганизовывало силы ПВО. Неудивительно, что сознание многих летчиков, зенитчиков утром 22-го еще не перестроилось на военный лад. Например, в 374-м отдельном зенитном дивизионе, прикрывавшем Ковель и считавшемся одним из наиболее боеспособных, командир приказал открыть огонь по группе немецких самолетов, сбрасывавших бомбы, только после настойчивых требований инспектирующей комиссии.
Осталось подвести итоги дня. На основании сводок, полученных из приграничных районов, штаб ВВС Красной Армии сделал вывод, что по крайней мере 1136 самолетов (в т.ч. 10 из состава ВВС ЧФ) погибли в первый день войны.  Отсюда пошло и хорошо теперь известное число: 1200 потерянных самолетов. С другой стороны, в немецких отчетах утверждается, что 322 советских самолета сбито в воздухе и 1489 уничтожены на земле.  Видимо, последнее число получено путем подсчета обнаруженных трофейных самолетов на аэродромах и посадочных площадках. Подробное изучение свидетельств очевидцев и опубликованных фотоснимков показало, что далеко не все советские самолеты получили серьезные повреждения в результате воздушных налетов. Часто они были взорваны и сожжены не немецкими бомбами, а своими же экипажами при отступлении. Еще обиднее то, что оказалось брошено немало абсолютно исправной авиатехники, как это произошло на аэродроме под Луцком.
Для оценки убыли материальной части советских ВВС сравним наличие самолетов на 22 июня и два дня спустя. Оказывается, что на Северо-Западном направлении количество боевых машин сократилось на 973 на Западном направлении - на 1497 и на Юго-Западном - на 1452.  Итого 3922. Можно утверждать, что за первый военный день потери составили около двух тысяч самолетов. Вот это неожиданность: в соответствии с проведенными расчетами потери ВВС Красной Армии оказались даже больше, чем указали немцы?! Видимо, последние обнаружили далеко не все самолеты в лесных и болотистых районах. О случаях передислокации боевых машин с фронта в тыл ничего не известно.
Таким образом, общая убыль самолетов оказывается больше, чем сумма сбитых неприятельскими истребителя ми и зенитками, уничтоженных на аэродромах, пропавших без вести, а также вышедших из строя из-за поломок, аварий и катастроф! Например, в 64-й ИАД из имевшихся 64 МиГ-3, 175 И-16 и' И-153 (без учета формирующихся 246-го и 247-го ИАПов) в боях погибли 5 самолетов и 75 получили разной степени повреждения на аэродромах.  Еще три-четыре истребителя получили различные поломки, но в строю к 23 июня осталось менее сотни машин. Для обозначения этого парадоксального явления тогда возник даже термин "неучтенная убыль". Согласно отчету, составленному работником штаба ВВС Красной Армии п-ком И.Ф.Ивановым, к 31 июля 1941 г. такие потери составили 5240 (!) самолетов, или более половины общих потерь.  Особенно много боевых машин оказалось списано по этой графе в первые дни войны; по мере наведения порядка неучтенная убыль значительно сократилась.
По советским архивным данным, в течение первого дня наши летчики совершили до 6000 самолето-вылетов (это, кстати, примерно в полтора раза больше, чем выполнили люфтваффе) и уничтожили более 200 вражеских самолетов.  Немцы же объявили, что за успех им пришлось заплатить гибелью 35 машин.  Само по себе такое число суточных потерь для люфтваффе является довольно большим. Однако относиться к нему следует критически, т.к. оказалось, что к составлению сводки по 22 июня "приложило руку" ведомство доктора Геббельса. Летом 1944 г. в советский плен попал л-нт X. Штайн из роты пропаганды люфтваффе, который рассказал, что, получив данные из авиакорпусов, их обработали необычным образом. Если, например, один из корпусов потерял 35 самолетов, другой - 12, а третий, скажем, 10, то в сводке сообщалась суммарное число потерь 35. По мнению идеологов немецкой пропагандистской машины, это не позволило бы "источникам информации" установить истину и должно было подстегнуть командиров воевать с меньшими потерями. Штайн сообщил также, что получил указание не считать потерянными пропавшие без вести экипажи:они могли еще вернуться.
Воспользуемся материалами из Bundesarchiv во Фрайбурге, из которых следует, что немецкие безвозвратные потери составили 63 самолета :

Из таблицы не ясно, учтены ли потери войсковой авиации. Нет упоминания и о взорвавшемся на своих бомбах Do 17. Но, по-видимому, эти данные близки к истине.
Комментируя архивные данные, немецкий историк  Приен (J.Prien) пишет, что такие потери не являлись наивысшими для люфтваффе. Так, 18 августа 1940 г. они лишились 77 самолетов и 163 человек летного состава, а 15 сентября 1940 г. - соответственно 61 и 188; первый день агрессии против Советского Союза стоил жизни 133 членам летных экипажей.  Хотелось бы отметить. что во время боев над Великобританией у немецких поврежденных самолетов было мало шансов долететь до своих аэродромов, и все сбитые пилоты или погибали, или попадали в плен. А 22 июня 1941 г., например, только в III/JG 3 пять "мессершмиттов", несмотря на повреждения, сумели совершить посадку на свой аэродром Модеровка.
В ходе войны на Востоке, возможно, были отдельные дни, скажем, в декабре 1942 г. или июле 1944 г., когда люфтваффе теряли в сутки по 50-60 машин. Но эти потери приходились в основном на аэродромы и посадочные площадки и вряд ли когда-либо 57 немецких самолетов удавалось сбить за один день. (Якобы сбитые 120 немецких самолетов 23 августа 1942 г. над Сталинградом, 145 машин 2 июня 1943 г. над Курском, тем более больше четырехсот в начале боев над Курской дугой вообще не подтверждаются какими-либо документами.) Так что отдельные советские летчики уже с первых часов сражения показали врагу, что с ними надо считаться. Соотношение потерь в воздушных боях приблизительно 50 на 250, что соответствовало боевому опыту, уровню летной подготовки и другим факторам, сложившимся к началу войны.
Вернемся снова к немецким архивным данным. Оказывается, они достаточно коррелируются со многими нашими оценками. Так, расчеты, произведенные п-ком А.Н.Медведем по интерполяционным формулам, показывают, что теоретически люфтваффе могли потерять 67 самолетов уничтоженными и серьезно поврежденными (по немецким данным, с учетом всех потерь это количество равно 78). В первом сообщении Сводки Совинформбюро (она тогда еще называлась Сводка Главного Командования Красной Армии) указывалось, что "нами сбито 65 самолетов противника", а на следующий день уточнялось - 76.  Если считать, что не менее десятка румынских самолетов разделили участь 57 немецких, то получатся близкие числа.
Попробуем сопоставить немецкие потери по данным противников. Наибольшие расхождения, как уже отмечалось, имели место на Западном направлении. 143 сбитых здесь самолета со свастикой  не подтверждаются ни журналами боевых действий сражавшихся немецких эскадр, ни допросами пленных, ни какими-либо другими немецкими и советскими документами. Поэтому есть основания считать доклады советских соединений об уничтожении сотен вражеских самолетов недостоверными. Якобы только 9-я САД сбила 85 машин , при этом дается ссылка на фонд оперативного управления ВВС. А ведь эта дивизия прекратила свое существование через три дня после начала войны, каких-либо ее архивов не сохранилось, и говорить о достоверности в учете побед не приходится.  Следует признать, что в условиях 22 июня донесения нередко имели задачу сгладить горечь поражения.
Вообще, первоисточников, которые были написаны "по горячим следам", уцелело немного, и тем ценнее они для понимания истории. Приведу лишь один эпизод. В правдивой в целом книге "По целям ближним и дальним" маршал Н.С.Скрипко пишет: "...на войне всякое случалось. Когда к аэродрому, где базировался 16-й скоростной бомбардировочный авиаполк, приблизились фашистские самолеты, командир эскадрильи капитан А.С.Протасов немедленно взлетел на своем бомбардировщике (он пилотировал СБ, - прим. автора) и неожиданно для гитлеровцев врезался в головное звено истребителей Me 110.Воспользовавшись замешательством, разбив их строй, капитан Протасов пулеметным огнем сбил один "мессер". А расстреляв все патроны, героический экипаж таранил своей машиной второй самолет гитлеровца и погиб". Документ дает более суровую и неприукрашенную трактовку немецкого налета: "...В полк из Гродно прибыл представитель штаба ВВС 3-й армии. Он сообщил, что над Гродно идут воздушные бои и подтвердил прежнее указание: надо ждать боевого приказа. В б ч 50 мин командир полка решил поднять в воздух звено самолетов СБ для разведки. Но едва сделав круг над аэродромом, звено буквально врезалось в колонну Me 110 - они на бреющем полете скрытно подошли к аэродрому. Штурмовики вышли к полю Черлены, где базировался полк, шестью девятками.
Капитан Протасов, летевший на ведущем СБ, врезался в противника и погиб вместе с ним. Сразу же были сбиты ведомые Протасова. Штурмовка продолжалась противником 32 минуты. Me 110 засыпали аэродром мелкими бомбами и вели непрерывный обстрел зажигательными пулями. Стоящие на аэродроме самолеты сгорели, взрывались подвешенные под ними бомбы. Вражеские штурмовики действовали безнаказанно, т.к. никакой противовоздушной обороны не было организовано.
В воздухе погибло 9 человек - звено капитана Протасова, а на земле погибло 6 и ранено 15 человек. Личный состав скрылся за толстыми соснами и в значительной степени сумел спастись от ливня пулеметного огня."
Отдавая должное летчикам Одесского округа, организованно встретившим войну, следует отметить, что наибольшие потери противник понес при вторжении в воздушное пространство Киевского ОБО. На этом участке фронта наибольшее количество советских побед подтверждается немецкими документами. Например, после тарана старшего лейтенанта И.И.Иванова около Млынова упал и взорвался Не 111 из 7-го отряда эскадры KG 55 "Гриф", пилотируемый унтер-офицером    Х.Вольфейлем (H.Wohlfeil); все пять членов экипажа погибли. Рядом упал еще один "Хейнкель" того же отряда - его сбили летчики 46-го ИАП. Во втором случае пилоту и штурману удалось спастись на парашютах.
По подсчетам автора, 5-й авиакорпус потерял 35 боевых самолетов и 27 полных экипажей. Ни одной из эскадр не удалось избежать жертв. Особо сильно пострадала KG 51 "Эдельвейс". В журнале боевых действий читаем: "После посадки последнего самолета в 20.23 во дворце Полянка около Кросно коммодор подполковник Шульц-Хейн подвел итоги дня: 60 человек (15 экипажей!) летного персонала погибли или пропали без вести, в третьей группе оказались сбиты или получили повреждения более 50% машин. В других группах положение оказалось не многим лучше. Командир 5-го отряда "старый вояка" обер-лейтенант фон Веншовски погиб. Погибли и многие другие офицеры, а оставшимся было не до шуток. В лихорадочной спешке заделывались пробоины и готовились уцелевшие самолеты к следующим боям...".
Но Шульц Хейн не совсем точен. Веншовски был сбит зенитной артиллерией 10 июля 1941 г. около Казатина и попал в плен. На допросе он назвался капитаном. А вот его непосредственного командира к-на М.Штадельмайера (M.Stadelmeier), возглавлявшего II/KG 51, 22 июня последний раз видели живым. Среди других жертв этого дня был к-н Г.Бретнютц (H.Bretnutz) - командир II/JG 53. Отличившийся еще в Испании, где одержал первые две победы, Бретнютц получил "Рыцарский крест" в октябре 1940 г. (большая редкость в то время). Во время боя с группой СБ 40-го БАП он сбил один самолет, но и сам был ранен огнем стрелка. Бретнютц сумел совершить вынужденную посадку около Немана, однако от полученных ран через несколько дней умер в госпитале.
По поводу гибели командира JG 27 м-ра В.Шельманна (W.Schеllmann) существуют разные версии. Был ли он сбит в результате обстрела с земли или столкнулся с обломками им же сбитого советского истребителя - установить трудно. Известно, что обратно он не вернулся.  Наиболее подробно пишут о Шельманне немецкие историки Г.Ринг (H.Ring) и В.Гирбиг (W.Girbig). По их данным, коммодор JG 27 столкнулся с уже падающей "Ратой" (И-16) и был вынужден покинуть истребитель с парашютом. Такой вывод был сделан после того, как немецкие пехотинцы обнаружили около Гродно спланировавший Bf 109 с отметками на руле поворота о 13 победах и рядом - обломки советского истребителя. А по тому, что у одного крестьянина нашли "Рыцарский Крест" и "Золотой испанский крест с бриллиантами" - награды Шельманна - Ринг и Гирбиг делают вывод о захвате аса войсками НКВД (в тексте ГПУ). Стало им известно и о неудачной попытке к бегству. Но ведь могло быть по-другому: по советским данным, неподалеку от Гродно в районе Каменок ст. л-нт П.А.Кузьмин из 127-го ИАП таранил немецкий "мессершмитт" и сам погиб. Правда, таран был выполнен не на И-16, а на И-153, но немцы вполне могли неверно определить тип советского истребителя по его обломкам.
Среди советских командиров, встретивших войну у границы, тоже далеко не все праздновали в строю День Победы. Удалось проследить за судьбой некоторых, служивших в июне 1941 г. на Украине. Про одною из них командира 20-го ИАП Совинформбюро сообщало: "Летчик-орденоносец капитан Гейбо, выручая товарища, вступил в бой с двумя фашистскими самолетами, прикрыл выход товарища из боя и заставил противника отступить. Во главе небольшой группы истребителей он атаковал 18 немецких бомбардировщиков и обратил их в бегство". Пройдя по долгим дорогам войны, п-ник И.И.Гейбо закончил ее на 2-м Украинском фронте, командуя 6-й гвардейской Сегедской Донской ИАД. К февралю 1945 г. на его счету значились 252 боевых вылета и 5 сбитых вражеских самолетов. Бок о бок с ним в Венгрии в 1945 сражались гвардейские корпуса, возглавляемые И.Д.Подгорным и В.В.Степичевым. В июне 1941 г. они возглавляли соответственно 46-й ИАП в Млыново и 316-й РАП в Проскурове. Их коллегами по Киевскому округу перед войной были Герои Советского Союза П.Т.Коробков и А.П.Осадчий, удостоенный этого высокого звания уже после Победы. Оба длительное время успешно командовали авиадивизиями. На этой оптимистичной ноте хотелось бы закончить рассказ о самом трагичном дне в истории советской авиации.