Начало года решающих побед Красной Армии 5-й ГМТАП встретил на аэродроме Геленджик. В его составе числилось 27 Ил-4 и 21 экипаж, из которых 18 были обучены торпедным атакам, а 12 - полетам в условиях безлунной ночи. Данные показатели свидетельствовали, что к началу третьего периода войны в полку накопился достаточно опытный летный состав, а часть являлась вполне боеспособной. Тем более удивительными кажутся крайне низкие показатели интенсивности ее участия в боевых действиях в первом квартале года. К сожалению, из-за неудовлетворительного ведения документации абсолютно точных данных о количестве вылетов машин полка установить не удалось (по оперсводкам штаба ВВС, которые могут оказаться неполными - 55), но по прямому назначению их было сделано крайне мало. За три месяца экипажи Ил-4 произвели 20 вылетов с торпедами и 17 с минами. Остальные вылеты в большинстве своем производились по заданию разведотдела штаба ЧФ - сбрасывание листовок, снабжения крымским партизанам и агентов-парашютистов.

Самым активным месяцем стал январь. 4 и 5 января самолеты поставили 8 мин АМД-500 в Днепровском лимане (19 февраля на них, по всей видимости, подорвалась немецкая БДБ "F-135", добитая береговой артиллерией), почти каждый летный день пара торпедоносцев вылетала на "свободную охоту" в западную часть Черного моря. Погода, правда, не баловала - таких дней оказалось всего шесть, да и то в половине случаев машинам пришлось возвращаться с полдороги из-за снегопадов и низкой облачности. Организовать удары по вызовам разведчиков во взаимодействии с другими частями Скадовской авиагруппы не удавалось - противник изменил трассы своих коммуникаций: теперь конвои стали часто заходить в промежуточные порты и подолгу отстаиваться там в ожидании нелетной погоды. Даже в случае обнаружения самолеты с аэродромов Кавказа не успевали бы к месту событий своевременно. Выходом из этой ситуации должно было стать перебазирование полка в Северную Таврию на аэродром Сокологорное, состоявшееся в последнюю декаду месяца. Однако ситуация уже в который раз сложилась парадоксально - органы тыла ЧФ не поспевали за силами флота и не могли обеспечить их нормальное снабжение с новых западных баз. Следует подчеркнуть, что в отличие от Скадовска, находившегося на большом удалении от железнодорожной станции, Сокологорное находилось непосредственно у ветки Днепропетровск - Симферополь. В Сокологорное находился штаб 8-й воздушной армии 4-го Украинского фронта, с которым удалось временно договорится об удовлетворении первоочередных нужд моряков, в первую очередь горючего. Естественно, что на торпеды и мины это не распространялось - на армейских складах их попросту не было. В результате после перебазирования самолеты не летали до 27 января (два торпедоносца на свободную охоту), а затем до 4 февраля. Между 4 и 13-м удалось произвести 15 вылетов (восемь на минирование бухты Ак-Мечеть и два - Одессы, два на "свободную охоту"), но затем наступил новый перерыв до 11 марта. В этом месяце часть произвела наименьшее число вылетов - 14 (три на минирование устья Дуная и восемь с торпедами).

В этом месяце состоялся единственный боевой контакт с противником. 12-го пара "охотников" наткнулась у мыса Тарханкут на немецкий буксирный конвой, совершавший переход из Севастополя в Одессу. Вражеские истребители не дали торпедоносцам выйти на дистанцию атаки, и пара ушла в облака. Спустя два часа по ее вызову к месту событий прибыла более мощная ударная группа, состоявшая из пары Ил-4 5-го полка, четырёх "Бостонов" 36-го МТАП и сопровождавших их 10 "Аэрокобр". Хотя нашим истребителям удалось нейтрализовать воздушный эскорт противника, зенитчики сбили один из "Бостонов". Наши пилоты донесли о потоплении двух барж, но на самом деле все торпеды прошли мимо, что не удивляет, если учесть осадку целей. Подводя итог действий в первом квартале, отметим, что часть потерь не имела, зато пополнилась пятью Ил-4 (только два из них были новыми машинами от промышленности, остальные от АДД) и новыми экипажами. На 1 апреля в полку имелось 30 экипажей, из которых, правда, лишь 13 умели пилотировать в условиях безлунной ночи. Намного хуже обстояли дела с материально-техническим обеспечением. На начало апреля в Сокологорном имелось всего три заправки авиабензина, бомб - на 3 вылета, 135 мин (100 АМД-500 и 35 А 1-4), но всего четыре торпеды, все для низкого торпедометания. В иные дни командиру полка майору М.И.Бур-кину приходилось выделять до половины исправных самолетов для перевозок "на себе" торпед и бензина из Геленджика! После освобождения 10 апреля Одессы и перебазирования туда одного штурмового и двух истребительных авиаполков ВВС ЧФ "Ильюшиным" пришлось летать и туда, транспортируя в своих баках драгоценный бензин. В таком состоянии полк и встретил начало операции по освобождению Крыма - самый драматичный момент своей истории с лета 1941 г....

31 марта командующий ВВС ЧФ приказал приступить к минным постановкам, направленным на блокирование основных портов противника на театре. К выполнению плана самолеты полка приступили только 9 апреля, на второй день начала наступления советских войск в Крыму. Основные усилия были сосредоточены на минировании устья Дуная с близлежащим портом Сулина, где между 9 и 14 апреля было сброшено 28 А-1-4 и 31 АМД-500. Между 2 и 8 мая заграждение подновили, сбросив еще 24 А-1-4 и 26 АМД. Хотя приборы срочности на минах не устанавливались, а приборы кратности выставлялись не более чем на четыре импульса, столь массовой постановкой нам действительно удалось создать трудности для судоходства противника в данном районе. После гибели 17 апреля на мине лихтера "Дордонь" (674 брт) противник временно перестал использовать Сулину, и лишь 10 мая суда оттуда смогли выйти к берегам Крыма, чтобы принять участие в последней фазе эвакуации немецких войск. Еще 28 АМД 11 и 18 апреля выставили в Севастопольской бухте. Из-за опасений, что данные постановки могут в будущем представлять опасность для нас самих их подновление не производилось, а сами мины имели приборы самоликвидации, выставленные на временной интервал трое-пятеро суток. Увы, надежды советского командования на столь быстрое овладение портом не оправдались, а сами постановки оказались даже незамечены немцами. Но если ситуация с минированием Севастополя вполне объяснима, то понять, почему практически без воздействия осталась Констанца - главная база вражеского флота на театре - просто невозможно. Впервые ее минировали лишь в ночь на 10 мая, когда четыре "Ильюшина" сбросили там восемь АМД. Из двух самолетов, посланных 13 мая, дошел только один, а второй вернулся из-за неполадок в матчасти. Третья постановка (16 мин) состоялась 31 мая - уже много после окончания Крымской операции. Как и в Севастополе, незначительное число мин, сброшенных у Констанцы, не дало тогда никакого реального результата.

Практически с начала операции началось очень активное применение "Ильюшиных" в качестве ударных самолетов: торпедоносцев, или, если торпед на аэродроме не оставалось, - бомбардировщиков. Боевые вылеты при этом осуществлялись большими группами на основе данных воздушной разведки. Кроме разведчиков на первых порах с 5-м ГМТАП никто не взаимодействовал - с учетом дальности от Сокологорного до коммуникаций противника и разнесённости аэродромной сети ВВС ЧФ торпедоносцы не сопровождались истребителями и не встречались с бомбардировщиками. Неоднократно экипажам приходилось подниматься дважды в день, что в сравнении с предыдущим периодом казалось беспрецедентным напряжением. Невозможно одинаково подробно описать все бои, в которых участвовали самолеты 5-го ГМТАП в апреле - начале мая 1944 г. - слишком много их было. Вот краткое описание событий с более подробным освещением наиболее важных моментов.

9 апреля шестерка торпедоносцев безуспешно атаковала немецкий конвой с эвакуируемыми из Одессы. На следующий день этот город был полностью очищен от немецких и румынских войск, а последние конвои вновь подверглись ударам авиации ЧФ. Четырем торпедоносцам э-го ГМТАП вновь не удалось добиться успеха, но действовавшие в одной ударной волне с ними пять "Бостонов" 36-го МТАП и шесть Пе-2 из 40-го БАП добились одного прямого попадания бомбы в немецкий прерыватель минных заграждений "Шпеербрехер 193". Этот корабль был специально направлен в район Сулины для траления поставленных авиацией минных заграждений. После попадания, вызвавшего сильную течь, ему пришлось выброситься на берег, где остов и оставался до самого конца боевых действий. Попытка командования развить успех направлением в район Сулины группы из восьми "ильюшиных" в варианте бомбардировщиков ничего не дала. В заданном районе конвои обнаружить не удалось, лишь на обратном пути группа с большой высоты отбомбилась по отряду БДБ близ Буга-за. Вопреки докладам, попаданий добиться не удалось. Еще на пути к цели внезапно отказал мотор на самолете младшего лейтенанта Шеховцева. Бомбардировщик перешел в отвесное пике и врезался в воду, весь экипаж, естественно, погиб.

Следующее крупное воздушно-морское сражение с участием 5-го ГМТАП разыгралось 17 апреля. В 07:50 воздушный разведчик обнаружил в 70 милях восточнее Констанцы конвои "Пальме", двигавшийся в направлении Севастополя. Его основу составляли транспорт "Хельга" и "старый знакомый" торпедоносцев ЧФ - танкер "Продромос". Вскоре после 13 часов суда подверглись последовательному удару четырех торпедоносцев и пяти бомбардировщиков "Бостон" 36-го МТАП. Действия наших самолетов были в значительной степени скованы наличием у противника истребительного прикрытия, наши же его не имели. Попаданий добиться не удалось. В 14:50 и затем еще дважды с часовыми интервалами корабли подвергались ударам бомбардировщиков Пе-2 (две группы по три пикировщика) и девяти топмачтовиков А-20 из состава 13-го ГДБАП. И на этот раз противник отделался легким испугом - в результате пулеметного обстрела топмачтовиков шесть человек на судах конвоя получили серьезные ранения. Потери в воздухе составили один поврежденный топмачтовик, севший на вынужденную в Сокологорном (13-й ГДБАП базировался в Геленджике), и немецкии Bf 110G из состава 5/NJG 200, сбитый, по всей вероятности, "кобрами", прикрывавшими Пе-2. Если добавить к воздушным ударам атаку подлодки "М-111", выпустившую торпеды по судам еще в 11:50, то действия наших сил против конвоя "Пальме" трудно оценить иначе, чем крайне неудачный, но вполне закономерный результат. В течение дня четыре авиаполка ударной авиации пять раз атаковали караван, но командование ВВС так и не смогло (а скорее просто не пыталось) организовать скоординированного удара.

Стиль руководства со стороны штаба ВВС хорошо просматривается из хода событий, произошедших на следующий день. В ночь на 18-е штабные операторы довели до командования полков состав групп, которые следовало иметь с утра в 30-минутной готовности к вылету: шесть Пе-2 от 40-го БАП, пять А-20 (горизонтальные бомбардировщики) от 36-го МТАП, восемь А-20 (четыре топмачтовика, три штурмовика и фоторазведчик), девять Ил-4 5-го ГМТАП (по четыре торпедоносца и горизонтальных бомбардировщика, а также фоторазведчик). Истребительное прикрытие (10 "Аэркобр" 43то ИАП) планировалось только для "пешек". Когда в 09:15 воздушная разведка обнаружила близ мыса Херсо-нес идущий на запад караван (конвой "Тома" в составе румынских транспортов "Альба Юлия", "Данубиус", эсминца "Мэрешти", канлодки "Гикулеску", немецкого охотника "Uj 104" и тральщика "R 216"; на кораблях и судах находилось 4046 солдат, 385 раненых, 987 эвакуируемых гражданских лиц и 370 пленных), действовать по нему приказали только полкам 1-й МТАД (5-й ГМТАП и 36-й МТАП) и 13-му ГДБАП. Каждый из штабов - дивизии и полка - планировал свои действия самостоятельно, исходя из общей задачи. Как и ранее, все это привело к тому, что вместо мощного скоординированного удара конвой подвергся серии разрозненных ударов небольшими силами.

Первыми в воздух поднялись "бостоны" 13-го полка. При приближении к цели группа разделилась. Три "Бостона" штурмовали эсминец "Мэрешти", а четыре других топ-мачтовым способом атаковали "Юлию". Хотя транспорт успел начать маневр уклонения вправо, но уклониться от сброшенных с предельно малых высот ФАБ-100 ему не удалось, и две из них поразили корму судна. Самоотверженность наших пилотов обошлась дорого - один А-20 (капитан Меншутин) был сбит зенитной артиллерией над конвоем, второй подбитый (ведущий группы майор Проявченко) сел на воду южнее мыса Сарыч. Его экипаж пропал без вести. По случайному стечению обстоятельств, спустя десять минут "Альба Юлия" подверглась атаке шестерки Пе-2. Эта группа была выслана для атаки другого немецкого конвоя, обнаруженного в 11:15 (конвой "Бамбус", куда входили транспорты "Лола", "Касса" и "Тиса"), но из-за ошибки штурмана вышла на "Юлию". Увы, последовательная атака шести пикировщиков результата не дала, если не считать таковым повреждение одной из "пешек", совершившей вынужденную посадку на воду вблизи освобожденной Евпатории.

Далее по плану должен был состояться одновременный удар торпедоносцев и бомбардировщиков 1-й дивизии. Однако, вместо того, чтобы строго придерживаться разработанного в штабе соединения плана, командир 5-го ГМТАП майор М.И. Буркин (назначен командиром в марте 1944 г.) поднял ударную группу на 25 минут раньше. Ведомая ст. лейтенантом И.И.Киценко четверка торпедоносцев начала атаку "Юлии" в 14:20. Понадеявшись на внезапность, Киценко отказался от предусмотренной планом атаки с двух бортов и атаковал сразу, без развертывания, с одного направления. Его надежда не оправдалась. Противник встретил нападавших сильным и точным огнем, в результате чего на машине ведущего вышел из строя правый мотор, получила повреждения левая плоскость. Не сбросив торпеды, Киценко вышел из атаки, остальные экипажи освободились от груза с большой дистанции. Лишь спустя двадцать минут появились "Бостоны" - горизонталыцики. Сброшенные ими с высоты более 2000 м бомбы легли мимо цели.

И все-таки вражеское судно находилось в весьма плачевном состоянии. Машина вышла из строя: из-за подводных пробоин оно начало валиться на борт. Спустя некоторое время крен достиг 30°. Находившихся на борту румынских солдат обуяла паника. Многие из них предпочли неустойчивой палубе холодную апрельскую воду и стали прыгать за борт. Около 200 из них погибло.

Командование противника своевременно подтянуло к поврежденному судну эсминцы "Р.Мария" и "Р.Фердинанд", танкер "Ос-саг", транспорта "Кт 25" и "КТ 26", которые не только сняли с "Альбы Юлии" 4220 человек, но и обеспечили откачку воды и буксировку парохода в Констанцу. Одновременно над караваном было организовано истребительное прикрытие, включавшее не менее четырех BtllOG. Следует отметить, что к началу операции по эвакуации войск "оси" из Крыма германское командование усилило части дальних истребителей на Черноморском театре (ранее здесь действовали истребители из состава 2/NJG100, а также 5 и 8/NJG200) за счет переброски на аэродром Мамайя группы II/ZGI из состава ПВО Австрии.

Тем временем воздушные налеты продолжались - зная о плачевном состоянии крупного вражеского судна, наше командование решило добить его ударами горизонтальных бомбардировщиков. Новый налёт последовал в 17:45. Четыре "Ильюшиных" пробомбили конвой с большой высоты и снова не добились успеха. Уже после сбраса бомб группа подверглась атаке "стодесятых". Они совершили три захода и смогли серьезно повредить две машины, одна из которых (пилот - капитан А.Г.Алфимов) сгорела при посадке. Экипаж, к счастью, не пострадал. Наконец, в 19:10 пятерка "Бостонов", с трудом отыскав цель в сгустившейся темноте, высыпала на нее с большой высоты две ФАБ-250 и 32 ФАБ-100 - снова мимо. Последняя попытка добить транспорт сорвалась около 20 часов, когда корабли охранения сумели заблаговременно обнаружить и отогнать выходившую в атаку подлодку "С-31". Потопить "Альбу Юлию" так и не удалось. Утром 20-го на буксире эсминца пароход притащили в Констанцу, где он был посажен на грунт на мелком месте. Некоторым утешением для советской стороны может служить лишь тот факт, что ввести судно в строй до конца войны румынам так и не удалось.

Увы, но события этого дня не заставили наше командование сделать необходимые выводы. Когда днем 19-го разведка обнаружила очередной караван с эвакуируемыми из Севастополя, на его перехват вновь были направлены разрозненные группы ударных самолетов без сопровождения истребителей. Топмачтовики 13-го ГДБАП не смогли обнаружить конвой из-за тумана, а группе 5-го ГМТАП (пять торпедоносцев и один фоторазведчик) повезло еще меньше. Еще не достигнув района цели, она подверглась нападению "Мессершмиттов" II/ZG1. Предоставим слово участнику того трагического вылета Б.И.Минакову:

"Ввиду прикрытия вражеских кораблей истребителями и отсутствия такого прикрытия у нас полковник Канарев решил по конвою не действовать, о чем было доложено па выносной пункт управления ВВС ЧФ майору Комкову. Комков передал приказание свыше: действовать, маскируясь облачностью. При невозможности возвращаться.

В воздух поднялись шестерка торпедоносцев, возглавляемая экипажем командира звена Александра Ковтуна. Ведущими пар кроме Ковтуна были Шестков и я. К цели шли напрямую - через Сиваш, мыс Тарханкут. Над Крымом небо было безоблачным, группа снизилась до пятидесяти метров, чтобы уменьшить возможность засечки лазутчиками, оставленными фашистами при отступлении. И все-таки это, вероятно, произошло.

Когда мы удалились от берега па сто сорок километров, Должиков доложил:

- На высоте две-две с половиной тысячи параллельно нашему курсу летят четыре "Ме-109".

Мы шли на малой высоте, "мессершмитты" пока нас не видели, но точность их выхода в этот район и наш курс была следствием наведения. К счастью, впереди показалась обещанная облачность. Группа зашла под нее, видимость сразу ухудшилась.

- Через пять-шесть минут должен показаться конвой, - доложил Прилуцкий. И тут же:

- Командир1. В лоб - четыре "мессера"...

Не дойдя километра до нас, четверка Me-110 отвернула вправо, обошла группу и напала сзади сверху. Интенсивным огнем стрелков атака была отбита.

Ковтун не маневрировал. Торпедоносцы держались в плотном строю. Вторую атаку гитлеровцы сосредоточили на машине Самущенко, шедшей в правом пеленге. Несмотря на сильный огонь со всех торпедоносцев, "мессершмиттам" удалось поджечь ее. С объятым пламенем правым крылом самолет пошел на снижение. Огонь быстро распространялся. В нескольких метрах от воды торпедоносец взорвался... Какой летчик, какой экипаж! Почему мы не маневрируем? Так нас всех перещелкают как куропаток... В последующие минуты "мессеры" еще дважды атаковали оставшуюся пятерку.

Лезли напролом, на шквальный огонь. Очевидно, решили отомстить за вчерашнее поражение.

- В хвосте и фюзеляже дыры, побиты рули глубины, - докладывает Должиков.

Дальше испытывать судьбу нельзя. Подаю команду своему ведомому Новикову.

- Уходим в облака!

Перевожу самолет в набор высоты, моторы работают на полную мощность. Маневрирую. Пулеметы Должикова и Жуковца захлебываются огнем. Успеваю увидеть, как следом за нами устремляются остальные три наши машины. И вот кабина окутывается белой мглой.

Быстро выравниваю самолет. Слой облаков не толст, ясно, что "мессеры" проскочили его и караулят наверху. Экипажи все молчат. Постепенно напряжение спадает... Минут через двадцать решили выйти под облака. Снизились до ста метров. Видимость приличная, но наших самолетов нет...

Вернулись на аэродром первыми. Через несколько минут сел мой ведомый Николай Новиков, затем Жестков.

Доложили о потере... Потом ждали. Ждали возвращение двух экипажей... Не дождались (кроме экипажа А.Р.Ковтуна погиб экипаж капитана АХ.Пресича - Прим. Авт.).

Три экипажа за день, за один неудачный вылет. И каких экипажей! Теперь, когда в полку оставалось все меньше и меньше опытных, старых бойцов, такая потеря казалась невосполнимой. Невосполнимой в строю. Не говоря уже - в сердцах боевых друзей.

Еще надеялись на чудо. Может быть, хоть кто-нибудь спасся? На другое утро мы с майором Корниловым вылетели в район вчерашней схватки. Почти шесть часов два самолета, как осиротелые кружились над морем, восемь пар глаз неустанно обшаривали рябоватую серую гладь в поисках хоть какого-то признака свершившейся здесь трагедии...

Тщетно!

На вечернем разборе гвардейцы минутой молчания почтили память товарищей... Потом разобрали ошибки. Теперь-то все было ясно. Ясно, что следовало лететь в сторону Скадовска, затем морем - это исключало возможность наведения истребителей противника лазутчиками. Ясно, что надо было маневрировать, хотя бы и с риском нарушить строй, ведь все равно его пришлось нарушить. И, самое очевидное: группы торпедоносцев необходимо прикрывать истребителями - как на маршруте - так и в районе цели. Тем более, если заведомо известно, что враг прикрывается ими.

Но война. Война не служба в казарме. Здесь иногда приходится действовать и против очевидного. Надеясь на случай, на дерзость, на мастерство. Наконец, на свое боевое счастье. Ковтун, наверно, устал, залетался. Ястребков для прикрытия в распоряжении командования не оказалось. Решили, удастся пробиться так. Пробились же накануне. К этому следует добавить, что вместо мифических лазутчиков противник использовал для наведения береговые РЛС и пеленгование радиопереговоров наших самолетов в воздухе. Заканчивался третий год войны, а наше командование и большая часть пилотов все еще не знали о применении врагом подобных методов. Другими причинами трагедии стали отсутствие истребительного прикрытия, которое вполне можно было бы организовать с освобожденных крымских аэродромов Евпатория и Саки, и элементарные ошибки, допущенные ведущим группы. Увы, но данная цитата ясно демонстрирует, что попытки "действовать против очевидного, надеясь на случай, на дерзость, на мастерство" т.е. на авось, не вызывали отторжения не только у командования, но и у самих летчиков, жизни которых приносились в жертву штабной некомпетентности!

После нескольких дней нелетной погоды, 22 апреля боевые действия возобновились. Как и в предыдущих случаях, командование продолжало действовать "растопыренными пальцами", пытаясь накрыть как можно больше обнаруженных целей полковыми ударными группами. В тот день "Бостоны" 13-го ГМТАП совместно со штурмовиками Ил-2 тяжело повредили близ Севастополя танкер "Оссаг", а самолеты 1-й МТАД произвели два нападения на конвой транспорта "Ардял", двигавшийся в западном направлении. Впервые за операцию удалось добиться тактического взаимодействия между 5-м ГМТАП и 36-м МТАП. Объединенная группа, включавшая по четыре машины от каждой части, атаковала транспорт в 14:00. Фактически применить оружие удалось только "Бостонам" - встретив шесть "Мессершмиттов" ведущий торпедоносцев старший лейтенант А.И.Жестков от атаки отказался и с торпедами вернулся на аэродром. А-20 бомбили с высоты 3500 м и попаданий не добились. Продолжая надеяться на свое "боевое счастье", командование ВВС ЧФ вечером выслало еще три торпедоносца для внезапной атаки каравана в вечерних сумерках. И вправду, встречи с истребителями удалось избежать. В 20:17 летчики В.И.Минаков, А.И.Жестков и И.О.Дурновцев атаковали торпедами "Ардял", после чего наблюдали "взрыв с пожаром на расстоянии 8-10 км". Увы, учитывая то, что уже спустя полгода совершенно исправный "Ардял" стал советским "Маршалом Толбухиным", говорить о реальном попадании в судно не приходится. Тем не менее, видимый успех вечерней атаки очень обнадежил командование, которое с этого момента стало регулярно высылать пары или одиночные торпедоносцы на "свободную охоту" в вечерних сумерках.

23 апреля 5-й ГМТАП к ударам по кораблям в море не привлекался. Очевидно, в Сокологорном временно отсутствовали торпеды, и потому единственным вылетом стал бомбардировочный удар семи одиночных Ил-4 по судам в Севастопольской бухте с наступлением темноты. Данные противника о его результатах отсутствуют - по-видимому, их просто не было. С утра полку предстояло новое боевое задание - совместно с бомбардировщиками "Бостон" нанести удар по конвою (транспорта "Тотила", "КТ 25", "КТ 26", эсминец "Р.Фердинанд", охотник "Uj 103", тральщик "R 197"), двигавшемуся на запад. Труппы 5-го ГМТАП и 36-го МТАП вылетали с разных аэродромов, но в точном соответствии с планом, штурманы дали правильный курс, и потому атака состоялась практически одновременно. Истребителей над караваном не оказалось ("ильюшины" на этот раз впервые имели истребительное прикрытие из четырех "кобр"), но за всех "отыграла" зенитная артиллерия. Первыми с высоты 2100 м атаковала шестерка бомбардировщик Ил-4, ведомая комэском-1 капитаном И.У.Чупровым. В качестве цели он выбрал второй шедший в строю транспорт - немецкий "КТ 25" или "КТ 26".

Вражеский огонь и на этот раз оказался плотным и точным. Вскоре зенитный снаряд попал в плоскость машины замкомэска старшего лейтенанта Н.И.Зайцева. Пилот, совершавший свой первый боевой вылет, дернул штурвал в сторону, и почти сразу же в его повреждённый Ил-4 врезался шедший чуть сзади и сбоку самолёт лейтенанта Е.В.Шарловского. Оба бомбардировщика загорелись и упали в море, трое летчиков успели выпрыгнуть с парашютами, но их дальнейшая судьба неизвестна. Потрясенные гибелью боевых товарищей остальные экипажи не смогли сбросить бомбы точно. Тем временем противник перенес огонь на шестерку низких торпедоносцев капитана В.И.Федорова. Они выходили в атаку на головной транспорт "Тотила". Первая пара ещё успела проскочить, но второй - экипажи А.И.Жесткова и В.Н.Токарева - досталось сполна. Попаданиями нескольких снарядов самолет Токарева был сильно поврежден: разбит правый мотор, отбита часть консоли и киля. Ответных попаданий, увы, добиться не удалось. Не сделали этого и "Бостоны" 36-го МТАП, бомбившие караван последними. Отход от цели оказался не менее драматичен. Самолет Токарева так и не смог набрать высоту, и вскоре приводнился в 20 милях западнее мыса Тарханкут. Жестков решил во что бы то ни стало помочь товарищу. Он остался кружить над местом, сбросил друзьям шлюпку и спасательные жилеты, открытым текстом сообщил о случившемся на базу. Лишь спустя примерно два часа показался торпедный катер. Жестков показал катеру курс, и лишь убедившись в том, что моряки подобрали летчиков, полетел на аэродром. Сразу после касания взлетной полосы моторы самолета остановились - в бензобаках не осталось ни капли бензина. Главное, что весь экипаж Токарева был спасен, хотя авиаторы и пострадали от переохлаждения.

Последним вылетом в тот день стал вечерний поиск, предпринятый четверкой торпедоносцев, ведомой В.И.Минаковым. В 20:32 Ил-4 произвели торпедную атаку небольшого конвоя, включавшего, по наблюдениям летчиков, транспорт и три сторожевых катера. В действительности "конвоем" являлась группа охотников, осуществлявшая противолодочное патрулирование на подступах к Констанце. За транспорт, несомненно, приняли крупный охотник типа "КТ". Судьба всех кораблей данного типа хорошо известна - ни один из них не погибал 24 апреля, так что доклад наших пилотов оказался излишне оптимистичен. По счастью и торпедоносцы не имели потерь или повреждений.

Потеря восьми самолетов и шести боевых экипажей в течение апреля не могла не отразится на активности полка. Кроме того, оставался не преодоленным бензиновый кризис, а последние три дня месяца над морем господствовала нелетная погода. 25-го вылетов не было, 26-го и 27-го вылетали лишь одиночные самолеты, сбрасывавшие осветительные бомбы на выходных фарватерах Севастополя, где действовали наши торпедные катера. В начале мая полк занимался подновлением минных полей у Сулины и лишь 3-го участвовал в очередной противоконвойной операции. К этому времени в составе нашей авиационной группировки успели произойти определенные изменения. 26 апреля свои последние вылеты произвел 36-й МТАП. Передав немногочисленные оставшиеся "Бостоны" в 13-й ГДБАП, он убыл на переформирование, чтобы с конца июня войти в состав ВВС СФ. Вместо него в состав дивизии включили 13-й авиаполк, который теперь перебазировался в Сокологорное. Эскадрилья дальних истребителей "Киттихаук" 7-го ИАП перелетела на аэродром Саки, расположенный по маршруту ударных самолетов к коммуникациям противника. Все это открывало большие перспективы по организации массированных ударов по вражеским караванам, движение которых по мере развертывания эвакуации становилось все более интенсивным.

Первый эксперимент в данном направлении был произведен 3 мая. Ещё накануне вечером, когда стал известен прогноз погоды на следующие сутки, из штаба дивизии поступил приказ с утра иметь в готовности семь торпедоносцев (в т.ч. три высотных) в 5-м ГМТАП, шесть топмачтовиков и четыре штурмовика в 13-й ГДБАП. Когда утром разведчики обнаружили двигавшийся по направлению к Севастополю конвой, всё уже было готово к вылету. Непосредственно перед ним штаб дивизии увеличил группу высотников до пяти машин, а командование ею возложили на командира 5-го авиаполка М.И.Буркина.

Взлёт произошел своевременно, а над Саками к группе присоединилось десять "Киттихауков". Вскоре после 11:00 на горизонте показался караван "Рихтер" (дунайские теплоходы "Байрейт", "Тебен", "Юнак", лихтер "Вар", пять БДБ, охотники "Uj 314", "Uj 318", "Uj 2303" и "Uj 2313" типа "KFK"). Группа начала разворачиваться для атаки -высотные торпедоносцы набрали высоту 2400 м, штурмовики, топмачтовики и низкие торпедоносцы перестроились для ударов с различных направлений. Увы, опыт проведения столь сложных комбинированных налетов у летчиков отсутствовал, проигрыша на земле не проводилось, а единое управление в воздухе отсутствовало. Фактически конвой атаковали только высотные торпедоносцы, но мелкосидящие вражеские суда сумели избежать попаданий их торпед. Штурмовики и топмачтовики, не дойдя примерно мили до конвоя, наткнулись на маневрировавшую неподалеку группу охотников, из состава которой потопили "Uj 2304". К несчастью, при этом погиб ведущий "Бостон", пилотировавшийся командиром эскадрильи майором И.И.Ильиным. 16 мая ему посмертно присвоили звание Герой Советского Союза. Тройка низких торпедоносцев (четвертый повернул с полдороги из-за неисправности) начала пропускать топмачтовики вперед, ее ведущий лейтенант В.А.Ольховой решил погасить время лишней петлей и в этот момент обнаружил на пересекающемся курсе "Мессершмитты". Несмотря на то, что торпедоносцы прикрывались парой Р-40, лейтенант счел необходимым отказаться от атаки и лечь на обратный курс. Спустя 40 минут торпедоносцы случайно обнаружили другой караван, двигавшийся на этот раз в западном направлении, но и он оказался прикрыт истребителями. Увидев два Bf 110, выходивших в лобовую атаку (Р-40 с торпедоносцами к тому времени уже не было), Ольховой счел за благо показать им "корму". Урок, выученный 19 апреля, был слишком свеж в памяти. Лишь во второй половине дня нашей авиации удалось "дотянуться" до судов конвоя. Вечерней атакой "Бостоны" отправили на дно теплоход "Юнак" (444 брт), на борту которого погибло 11 немцев и 206 т боеприпасов. "Свободная охота" пары Ил-4 встречей с противником не увенчалась. Далее последовал очередной период нелетной погоды, в ходе которого 5 мая у летчиков была возможность отпраздновать присвоение дивизии гвардейского звания.

Очередной комбинированный удар состоялся 6 мая. Он строился по прежнему сценарию, только количество истребителей сопровождения было несколько увеличено. Это оказалось совершенно не лишним, но все-таки недостаточным, чтобы помешать немцам сорвать атаку торпедоносцев. Как и в прошлый раз, спокойно выполнить задачу смогли лишь высотники (пять Ил-4 ведомые М.И.Буркиным), атаковавшие в 10:50 конвой с высоты 2500 м. Интересно отметить, что караван большей частью составляли те самые суда, которые подверглись атаке 3 мая - теплоходы "Байрейт", "Тебен", шесть БДБ и четыре охотника типа "KFK". И на этот раз глубоко поставленные циркулирующие торпеды не смогли поразить мелкосидящие цели. Противник же традиционно сосредоточил свое внимание на низких торпедоносцах. Их в лоб атаковала пара "стодесятых", которые, несмотря на присутствие восьми "Киттихауков", сумели сбить машину лейтенанта Н.П.Синицына и тяжело повредить "Ильюшин" ведущего группы В.А.Ольхового. Лишь чудом ему удалось уцелеть при выходе из атаки, когда Ил-4 и два прикрывавших его Р-40 атаковало звено "Мессершмиттов". Оба стрелка получили тяжелые ранения, самолет был буквально изрешечено пулями и снарядами. Второе чудо помогло Ольховому дотянуть до Евпатории, где он совершил вынужденную посадку. Не удивительно, что сброшенные нашими летчиками торпеды не достигли целей - попасть в таких условиях было практически невозможно. Что же касается топмачтовиков, то их ведущий снова ошибся с объектом атаки, и вместо того, чтобы в решающий момент навалится на суда конвоя "Рихтер", атаковал шедший чуть позади караван "Нельке" (пять БДБ и два охотника). Вездесущие "мессеры" и здесь успели сказать свое слово, сорвав прицельное бомбометание. Воздушный бой завершился безрезультатно для обеих сторон. В ходе вечернего вылета топмачтовики не смогли обнаружить цель, но сами оказались перехвачены группой Вf 110. Хотя нашим самолетам в ходе воздушного боя пришлось сбросить бомбы в воду, "Киттихауки" эскорта без собственных потерь достоверно сбили один "Мессершмитт". В вечерних сумерках пара торпедоносцев- "охотников" (экипажи В.И.Минакова и А.И.Жесткова) атаковала какой-то из двух караванов шедших в Севастополь, но, вопреки докладу, не смогла добиться успеха.

На следующий день полки дивизии действовали только со второй половины дня. В 18:46 топмачтовики безуспешно атаковали шедший на восток конвой БДБ "Бухе". Спустя почти два часа на него же наткнулась пара Минакова. Увидев, что в атаку на них выходят четыре "Мессершмитта", пилоты торпедоносцев поспешили атаковать цель с большой дистанции, не определив даже ее класс и направление движения. Попаданий, естественно, не было.

Погодные условия, господствовавшие над морем 8 мая, оказались не слишком подходящими для действий авиации. Из-за низкой облачности командование не высылало высотных торпедоносцев, экипажей низких оставалось слишком мало. Без их помощи топмачтовики 13-го ГДБАП атаковали выходивший из Севастополя конвой "Паппель", повредив бомбовыми попаданиями румынскую БДБ "РТА 406" (после выхода из строя оставлена румынским экипажем, но вечером приведена в Севастополь на буксире) и тральщик "R 197" (бомба, попавшая в него, не взорвалась).

9 мая советские войска освободили Севастополь, отбросив остатки 17-й немецкой армии на мыс Херсонес. Поскольку весь он, включая аэродром, оказался в зоне досягаемости артиллерийского огня, сюда перестали садиться немецкие истребители. Все это сразу отразилось на защищенности конвоев. Эвакуация вступила в свою завершающую фазу, характеризовавшуюся, помимо всего прочего, развалом управления и падением дисциплины не только в войсках, но также на кораблях и в штабах. С точки зрения изучаемого вопроса это выразилось, прежде всего, в массовых нарушениях ведения документации, которая не позволяет ответить на многие вопросы. Например, какую одиночную БДБ атаковали и якобы потопили "Бостоны" 13-го полка днем 9-го? Не известны также достоверные объекты и результаты атак двух одиночных торпедоносцев (Минаков, Жестков), выходивших в атаки на отряды БДБ на закате тех же суток.

10 мая стало первыми сутками "трехдневного блица", в ходе которого нашему флоту удалось хоть как-то рассчитаться с врагом за трагедии Таллиннского перехода и последних дней Севастополя. Поставленный в похожие условия противник понес жестокие потери, в его действиях точно так же просматривались элементы растерянности и паники. Первым ударом "обухом по голове" стал разгром конвоя "Патрия", не последнюю роль в котором сыграли самолеты 2-й гвардейской минно-торпедной дивизии.

Караван, включавший новейшие теплоходы "Тотила" и "Тея", покинул Констанцу в 00:15 9 мая. Суда прибыли к Херсонесу около 03:30 следующих суток, но из-за тумана до рассвета находились от него на расстоянии примерно 7 миль. С рассветом теплоходы пошли к берегу, но не в Казачью и Камышевую бухты, где их ждало 9000 солдат, а к юго-западным причалам полуострова, куда сухопутное командование людей для эвакуации пока не направляло. То обстоятельство, что там все же находились какие-то люди, причем в числе нескольких тысяч, свидетельствует, что к тому времени в войсках противника царили хаос и дезертирство. Настроение командира конвоя и капитанов судов мало отличалось от тех, кого им предстояло забрать с берега - несмотря на неоднократные приказы по радио из штаба морского коменданта; они им не подчинились и даже не вышли на связь. Встав в 2 милях от берега, теплоходы начали загружаться с помощью паромов Зибеля 770-го саперно-десантного полка. По данным сухопутного командования, подтвержденных показаниями командира саперно-десантной части, оба судна приняли никак не более 3000 человек, что составило примерно треть их расчетных возможностей.

В начале 7-го часа погрузка была в самом разгаре. Именно в этот момент над транспортами появились наши штурмовики. Первый удар девяти "Илов" из 47-го ШАП оказался безуспешен, но последовавший почти сразу же налет восьмерки машин из 8-го Г1ПАП дал прекрасные результаты. "Тотила" получил попадание трех ФАБ-100, после чего загорелся и лишился хода. Одна из бомб вызвала пробоину в носовой части. Новый удар гвардейцы нанесли 13 самолетами в 08:20, когда теплоход уже тонул. Спустя примерно 20 минут он навсегда скрылся под водой. Сопровождавшие штурмовики "Яки" обстреляли находившиеся поблизости плавсредства и нанесли повреждения пытавшемуся буксировать "Тотилу" тральщику "R 209", который, кроме того, получил попадание одной бомбы.

Больше внимания потребовал к себе "Тея", который в сопровождении тральщиков "R 35", "R 164", а также десятка БДБ и паромов стал спешно удирать на запад. В 08:27 в атаку на него вышла шестерка топмачтовиков. Их действия обеспечивали четыре "Бостона" - штурмовика. По всей видимости, судно получило несколько новых попаданий, но не в жизненно важные области. После этого теплоход увеличил ход до максимального (по ТТХ 11 узлов) и оторвался от паромов. В момент разделения конвой был атакован шестью Ил-4, три из которых несли высотные торпеды. По замыслу штаба дивизии "высотники" должны были сковать маневр судна и обеспечить выход в атаку низких торпедоносцев, но реализовать этот замысел не удалось. Не увидев судна при полете на малой высоте, группа "низких" (ведущий И.И.Киценко) в 08:52 разрядилась по паромам Зибеля, в то время как другая, предводимая комэском И.У.Чуировым, все же отыскала и в 09:24 атаковала "Тею". Судну удалось избежать попаданий, но не судьбы. После отражения очередной атаки штурмовиков в 09:55 на тральщиках охранения закончился зенитный боезапас. Оба они имели повреждения от пушечно-пулеметного обстрела с самолетов, часть личного состава вышла из строя. Последовавшие в течение часа (с 11:03 до 12:05) налеты трех пятерок Пе-2 40 и 29то полков особого результата не дали. Серьезно поврежденное шестью попаданиями бомб судно горело, лишилось рулевого управления, но продолжало сохранять ход. Решающий удар в 13:15 нанесла шестерка "Бостонов", атаковавших топмачтовым методом. Попадания еще двух ФАБ-100, пришедшиеся в машинное отделение ниже ватерлинии, не оставили у немцев иллюзий на спасение. "Тея" начал медленно погружаться. Пока он тонул, его успели пробомбить еще пять Пе-2 и такое же число Ил-4 (ведущий - капитан В.И.Федоров). Около 15:30 теплоход скрылся под водой. Двум тральщикам удалось спасти около 400 человек, чуть позже еще 130 подобрали немецкие торпедные катера и неизвестное число - румынский минзаг "Романия". Подводя итог, потери противника можно оценить примерно в 1500-2000 человек, хотя в некоторых немецких изданиях называется цифра три тысячи. В любом случае этот успех оказался самым чувствительным для врага по числу погибшего личного состава за всю операцию. Для нас же разгром конвоя "Патрия" оказался на редкость бескровным. Лишь в первом налете повреждения от зенитного огня получили четыре Ил-2. Увы, далеко не все налеты оказывались настолько успешными. Так, например, конвой БДБ "Танне" в 14:45 и 18:21 подвергся двум ударам бомбардировщиков дивизии (пять Ил-4 капитана И.У.Чупрова и восемь "Бостонов" 13-го ГДБАП соответственно), но потерь потопленными, по-видимому, не понес. Поразить такую небольшую цель, как быстроходная десантная баржа, что с горизонтального полета, что топмачтовым методом оказалось весьма непросто.

Дополняли картину дня еще два удара, осуществленных силами 5-го ГМТАП: в 16:55 пара низких торпедоносцев, ведомая В.И.Минаковым, нанесла удар по плавсредствам, производившим погрузку у причалов в районе 35-й батареи, но промахнулась. В 19:38 тройка Ил-4 во главе с Чупровым безрезультатно пробомбила с высоты 1800 м суда направлявшегося к Херсонесу конвоя "Профет" (транспорта "Хельга", "Данубиус" и "Тисса"). Торпеды в Сокологорном кончились, а новые еще предстояло доставить из Геленджика в течение ночи.

11 мая стал одним из самых интенсивных в боевой деятельности ВВС ЧФ за все годы войны и одним из самых успешных. Поскольку в течение дня только наша морская авиация (кроме нее действовала также сухопутная - 8-я воздушная армия 4-го Украинского фронта) нанесла 23 воздушных удара по примерно десяти конвоям, разобраться кто кого поразил очень сложно. На самолеты 2-й ГМТАД приходилось восемь ударов: семь силами 5-го ГМТАП и один - 13-го ГДБАП, который к тому времени понес весьма чувствительные потери.

Первым в хронологическом порядке стал двойной налет "Ильюшиных" на конвой, находившийся непосредственно у мыса Херсо-нес в 08:44-08:50. Хотя четверка торпедоносцев Киценко промахнулась из-за плотной завесы зенитного огня, пятерка бомберов Чу-прова смогла добиться нескольких попаданий и по докладу потопила БДБ. Примерно в это же время суда подверглись атаке Ил-2 8-го ГШАП, вследствие чего невозможно доподлинно установить, чьи бомбы попали в плавбазу "Романия" (получила попадание в 07:52 по берлинскому времени, выгорела в результате начавшегося пожара, оставлена экипажем и ночью потоплена торпедными катерами) и "Данубиус" (1489 брт; получил попадание около 08:00). Последний перевозил боеприпасы, и вскоре после начала пожара взлетел на воздух. Кого в 11:01 атаковала пятерка Ил-4 3-й эскадрильи майора А.Н.Дарьина, остается не известным до сих пор. Пилоты якобы наблюдали в составе конвоя горевший транспорт, шедший западным курсом на расстоянии примерно 50 км от Херсонеса, но по вражеским данным в тот момент в этом районе не могло быть тяжело поврежденных судов. Либо с транспорта ставили дымовую завесу, либо в указанные в оперсводке координаты вкралась опечатка, и самолеты бомбили какой-то караван у берега.

Около 14:00 в бой повторно ринулась пятерка Чупрова. Ее бомбы обрушились на конвой, включавший транспорт "Тисса", однако, из-за противодействия "стодесятых" попаданий добиться не удалось. Зато пилоты четырёх "Кобр" прикрытия доложили о двух сбитых "Мессершмиттах". Парой часов позже этот транспорт был тяжело поврежден попаданием бомбы, по-видимому, сброшенной с Пе-2, но, несмотря на потерю хода, противнику все-таки удалось отбуксировать его в Констанцу. В 15:48 свое слово сказали "Бостоны" - при атаке на другой караван они тяжело повредили штурмовкой и близкими разрывами крупный охотник "Uj ПО". К сожалению, в ходе удара зенитным огнем оказался сбит А-20 лейтенанта Н.Н.Фиряева. Поврежденный охотник отстал, и в этот момент караван подвергся налету тройки торпедоносцев Киценко. Увы, очередная попытка поразить мелкосидящие цели закончилась ничем. В 16:40 пятерка бомбардировщиков, ведомая М.И.Буркиным, бомбардировала с неизвестным успехом (по докладу повреждены транспорт и БДБ; по-видимому, был поврежден транспорт "Гейзерих" (712 брт), потопленный нашими ВВС на следующий день) караван, шедший к Херсонесу. Спустя два часа пятерка Федорова промахнулась по одиночному транспорту, стоявшему без хода у берега. Впрочем, этот промах ничего не решал. Почти наверняка целью налета являлся транспорт "Хельга" (1620 брт), получивший в течение дня многочисленные повреждения от атак нашей авиации и артиллерийского обстрела. Вечером его затопили сами же немцы.

В ночь на 12-е состоялся последний этап эвакуации. Хотя на мысу после погрузки оставалось еще около 25 тысяч немецких солдат, из-за неприемлемого уровня потерь морское командование приняло решение суда к Херсонесу больше не высылать. Тех из них, что уже находились у крымского берега, спешили как можно быстрей закончить погрузку и к рассвету отойти подальше на запад. Пытаясь искупить вчерашний провал с воздушным прикрытием, командование немецкого 1-го авиакорпуса с рассвета выслало к потрепанным караванам максимальное число дальних истребителей. Это не могло не сказаться на успешности действий нашей авиации.

С рассветом штаб дивизии распорядился выслать для "свободной охоты" две пары торпедоносцев. Первая из них, ведомая А.И.Жестковым, атаковала неизвестный конвой, но в условиях ожесточенного зенитного огня и интенсивного маневрирования цели (2500-тонный транспорт), не смогла добиться попаданий. Пара младшего лейтенанта А.И.Вальцева оказалась перехвачена восемью "Мессершмиттами"(!!) и, сбросив торпеды в море, поспешила лечь на обратный курс. Почти сразу вслед за этим караван подвергся атаке "Илов"-бомбардировщиков. Интенсивный зенитный огонь и последовавшая вскоре атака "стодесятых" сорвали прицельное бомбометание, и все бомбы, по-видимому, легли перелетом (по докладу повреждена одна БДБ). Для атаки каравана, неудачно атакованного Жестковым, в воздух подняли четыре торпедоносца под предводительством Киценко. Три остальных экипажа группы рее успели принять участие в утренних вылетах. Вместо намеченной цели четверка обнаружила небольшой караван, двигавшийся к берегам Крыма. Им являлся конвой "Швальбе" (транспорт "Дуростор", тральщик "R 164" и еще одно неустановленное судно среднего водоизмещения), который германское командование забыло развернуть назад. Ил-4 смело атаковали конвой, но попали под сильный зенитный огонь и атаку летающих лодок BV138. Увы, но семерка "Киттихауков" сопровождения оторвалась от опекаемых и не смогла этому помешать. В результате, две сброшенные торпеды взорвались, не дойдя до цели (причиной этого могло быть как сильное волнение, господствовавшее на море в тот день, так и огневая завеса), а огнем тральщика был подбит "Ильюшин" А.И.Вальцева. С большим трудом летчику удалось перетянуть через конвой и плавно приводнится в четырех километрах от места боя. С наших самолетов видели, как экипаж пересел в спасательную шлюпку. Мысль, что полку пришлось потерять еще один боевой экипаж, была для гвардейцев невыносимой. На его поиски из Сокологорного вылетело два Ил-4, но, прибыв к месту событий, они наткнулись на четверку "мессеров". Такая встреча ничего хорошего не сулила, и скрепя сердце наши пилоты легли на обратный курс.

Последние вылеты в ходе крымской операции состоялись на следующий день - 13 мая. В море еще оставались наиболее тихоходные или поврежденные плавсредства, многим из которых из-за сильного волнения пришлось лечь в дрейф. Незадолго до рассвета пара Минакова атаковала с неустановленным успехом небольшой отряд (по докладу потоплен транспорт в 2000 т), а вечером пятерка Чупрова бомбила недалеко от Констанцы группу ВДВ и якобы потопила одну из них.

Здесь можно подвести короткий итог действиям 5-го ГМТАПв операции. Он представляется далеко не однозначным. Полк весьма интенсивно участвовал в боевых действиях, израсходовал по целям 76 авиаторпед (в т.ч. 13 высотных) и несколько сот авиабомб. Потери, с учетом аварий и катастроф, составили 11 машин и восемь экипажей - больше, чем за любой другой месяц войны, начиная с осени 1941 г. Еще два Ил-4 были списаны по техническому состоянию, по всей видимости, также в результате боевых повреждений. В то же время можно практически на 100% утверждать, что ни одна из сброшенных торпед не попала в цель, а бомбовые удары если и имели успех, то не решали судьбы судов, которые окончательно уничтожались другими родами авиации. С учетом того, что ВВС ЧФ потопили или тяжело повредили 10 из 21 вражеского судна тоннажем более 500 брт, принимавших участие в операции, такой результат не может считаться удовлетворительным. Главная причина низкой результативности лежит в области используемых методов боевых действий. Если сравнить их, например, с методами торпедоносцев Северного флота, то станет ясно, что последние отказались от атак небольших групп торпедоносцев в сопровождении истребителей еще с лета 1943 г. Атака крупных и прикрытых с моря и воздуха караванов требовала массирования усилий разных родов авиации, где одни рода обеспечивали атаку других. На Севере налету торпедоносцев, как правило, предшествовал удар штурмовиков или истребителей-бомбардировщиков, которым вменялось в обязанность подавить пушечно-пулеметным огнем зенитный огонь обороняющихся и нанести потери кораблям охранения. Затем следовал удар торпедоносцев - одновременно низких и высотных. Практика показывала, что при успешной реализации подобного замысла торпедировалось одно судно, несколько кораблей охранения получали повреждения различной тяжести. В ходе крымской операции этому сценарию более-менее соответствовали только удары 3 и 6 мая. Более-менее потому, что в обоих случаях штурмовики и топмачтовики "Бостон" атаковали другую цель, нежели торпедоносцы. Последняя попытка - 10 мая - полностью сорвалась из-за того, что низкая и высотная группы 5-го полка и вовсе нанесли удар по разным судам с интервалом в полчаса. В других случаях интервалы между ударными группами оказывались меньше, но все-таки достаточно большими, чтобы зенитчики и пилоты "Мессершмиттов" успевали последовательно атаковать одну цель за другой: с топмачтовиков на высотные торпедоносцы, затем - на сброшенные ими торпеды, потом на низкие торпедоносцы и т.д. К несчастью, и 3 и 6 мая ударам подверглись суда, поразить которые авиаторпедой было и вовсе непросто из-за их малой осадки. Вообще же из id торпедных ударов как минимум в девяти случаях торпедоносцы атаковали мелкие суда или баржи, поразить которые торпедой было весьма проблематично. Высотные торпеды, неплохо зарекомендовавшие себя на Севере, применялись лишь в трех случаях. Все остальные удары являлись ударами небольших групп, как правило, пары или двух пар низких торпедоносцев, которым всегда предписывалось атаковать с двух направлений, но они из-за условий боевой обстановки (присутствие в воздухе истребителей противника) или ошибок ведущего всегда атаковали с одного. В этом случае ситуация развивалась стереотипно: суда конвоя разворачивались на атакующие самолеты, продолжая поливать их зенитным огнем. Для гарантированного попадания без использования торпедного прицела следовало сблизится до дистанции 500-700 м, что в тех условиях являлось чистым самоубийством. Подавить огонь зенитчиков "Ильюшины" были не в состоянии, и далее перед пилотами становилась дилемма - сбрасывать торпеды под невыгодным углом с дальней дистанции, или идти на второй заход с риском новых повреждений или потерь. Стоит вспомнить, что многие Ил-4 имели к тому времени солидный износ, и их моторы могли запросто отказывать при совершении интенсивных эволюции и без вражеского воздействия. Если помножить все вышеупомянутые факторы друг на друга и прибавить к ним неспособность командования в течение длительного времени обеспечить торпедоносцам даже истребительное прикрытие, становится ясно, что достигнутый результат иначе как закономерным не назовешь. Фактически, по результативности на первом месте оказались минные постановки, на втором - бомбометание с горизонтального полета, хотя и о нем точных данных нет.

В том не было вины самих пилотов, большинство из которых имели за плечами суровую многомесячную школу войны. Они неоднократно ходили в торпедные атаки, смело сближаясь с атакуемыми целями на сравнительно малые дистанции. Не их вина, а беда, что, воюя по-старинке, на морально и физически устаревших машинах они часто расставались с молодыми жизнями, не нанеся врагу никаких потерь. Героизм тех, кто выжил, был оценен достаточно высоко - по результатам Крымской операции, а также предшествующих и последующих вылетов, звания Героев Совесткого Союза получили штурманы капитан Ф.Н.Аглотков, майор С.П.Дуплий, командиры экипажей старшие лейтенанты А.И.Жестков, В.И.Минаков и И.И.Киценко, а так же комдив В.П.Канарев, а сама дивизия была удостоена почетного наименования "Севастопольская".

После окончания операции активность ВВС ЧФ резко пошла на убыль. Причина этого была очевидно - операционная зона вражеского флота сузилась до минимума, включая только прибрежный фарватер от устья Дуная до портов Болгарии. Суда противника могли совершать короткие переходы из одного порта в другой в ночное время, практически избегая обнаружения с воздуха.

В этот период 5-й ГМТАП оставался одной из наиболее активных частей ВВС. На нем лежало выполнение целого ряда задач, как то: воздушная разведка прибрежных коммуникаций, перевозка бензина и имущества на аэродромы Одесского узла, традиционные спецвылеты по сбрасыванию агентов и листовок. Имелись и две другие более важные задачи, на которых хотелось бы остановится подробней.

Единственным классом вражеских кораблей, продолжавшим активно действовать после оставления Крыма, оставались подводные лодки. Из-за качественной и количественной слабости нашей ПЛО они продолжали добиваться периодических успехов у кавказских берегов даже тогда, когда война на Черном море уже была фактически выигранной Германией и её союзниками. 26 мая самолеты 5-го ГМТАП (к тому времени перебазировался на крымский аэродром Сарабуз) впервые привлекались к поиску запеленгованной постами радиоперехвата подводной лодки. Лодка - а ей оказалась румынская "Марсинул", совершавшая свой первый боевой поход - была действительно обнаружена, но ее атака успеха не имела. Сразу после обнаружения Ил-4 она погрузилась, и сброшенные в точку погружения десять обычных ФАБ-100 не возымели никакого воздействия. 9 и 10 июня самолеты еще дважды бомбили лодки под перископом, но оба этих случая скорей всего являлись ложными обнаружениями. В качестве более решительной меры командование ЧФ перед рассветом 13 июня выслало семь Ил-4 для бомбардировки Констанцы, однако данные противника не дают повода считать, что в данном случае удалось достигнуть хоть какого-то успеха.

Более результативной, как и раньше, оказалась минная война. Теперь основным районом наконец-то стали подступы к Констанце. 31 мая туда сбросили 16 АМД-500, в июне - восемь А-1-4 и 20 АМД, в июле - 22 А-1-4, 20 АМД и 16 новых А-5, в августе - 10 А-1-4, восемь АМД и 42 А-5. При этом приборы срочности на минах А-1-4 устанавливались на срок до двух суток, на АМД - до шести, на А-5 - от трех до 35. Приборы кратности во всех минах устанавливались от нуля до четырех импульсов. Как ни удивительно, потери противника от подрывов лета 44-го пришлись не на район Констанцы, а на старое поле у Сулины. Там 18 июня погиб охотник "Uj 316", 21 июня - буксир, 22 августа - торпедный катер "S 148", 30 августа - баржа. Кроме того, в июне после подрыва затонул охотник "Uj 315", но точные обстоятельства этого происшествии неизвестны. Наши потери в ходе этих постановок составили Ил-4 комэска-3 майора А.Н.Дарьина, который, по наблюдениям соседних экипажей, попал под меткий огонь дозорного корабля на внешнем рейде Констанцы в ночь на 8 августа.

Увы, эта потеря стала болезненной, но далеко не последней утратой 5-го ГМТАП, понесенной в ходе финального месяца войны на Черном море. 19 августа Черноморский флот приступил к осуществлению операции по окончательному уничтожению группировки вражеского флота на ТВД. В основе замысла лежало нанесение массированного воздушного удара по ВМБ Констанца днем 20-го числа. 5-му авиаполку в этом плане выделялась скромная, но ответственная задача - своими ночными действиями накануне главного удара физически истощить вражеских зенитчиков, заставить их израсходовать как можно больше боезапаса. С этой целью семь бомбардировщиков должны были атаковать Констанцу не единой группой, а по "скользящему графику" в течение всей ночи. Экипажи четко выполнили поставленную задачу, но один из них - командира звена капитана В.Ф.Бубликова - пропал без вести. Дневной удар, как известно, завершился полным успехом - повреждение большого количества кораблей и судов оказалось оплачено одним сбитым истребителем, тремя подбитыми Пе-2 и одной "Коброй", экипажи которых подобрали с воды "Каталины". В том есть и доля успеха "Ильюшиных" 5-го ГМТАП. Тем же вечером с целью развития успеха дневного налета командование послало на Констанцу 11 Ил-4. Тогда-то и открылась тайна исчезновения самолета Бубликова - бомбардировщики подверглись атаке пары ночных BfllOG из 8/NJG6. Один из "Йлов" получил 30 пробоин, но сумел оторваться от преследователей, а Ил-4 комэска-1 капитана И.У.Чупрова не вернулся... Увы, на следующую ночь наше командование вновь послало пару "Ильюшиных" в район Констанцы. На этот раз их задачей была не бомбардировка порта, а обеспечение действий торпедных катеров - сброс осветительных бомб на внешнем рейде. Бомбардировщик заместителя командира эскадрильи капитана А.Г.Алфимова четко вышел в заданный район и вышел на связь с катерами, которая вскоре прервалась. И этот самолет пропал без вести - его сбил BfllOG из состава 8/NJG6. Этот боевой вылет стал последним, произведенным пилотами 5-го авиаполка в Великой Отечественной войне. 26 августа наши войска вошли в Констанцу, а 5 сентября, преследуя отступающие немецкие войска, перешли границу Болгарии. Немецкий Черноморский флот прекратил своё существование, затопившись в районе Варны, а румыны еще 23-го стали нашими союзниками, объявив Германии войну. Боевые действия на Черном море закончились, и в одержанной победе был скромный, но весьма важный вклад пилотов "Ильюшиных" 5-го авиаполка.

Уголок неба. 2006