Успехи в борьбе с сепаратистами на Суматре и Сулавеси позволили Сукарно вплотную заняться решением западноирианского вопроса. Как уже говорилось, после предоставления независимости Индонезии последним голландским владением в регионе оставалась так называемая Нидерландская Новая Гвинея, именуемая индонезийцами Западный Ириан или Ириан Джая. Гаага обещала вернуть Джакарте западную часть острова Новая Гвинея, но как показала практика, не очень-то стремилась выполнять это, мотивируя тем, что данная территория не имеет к Индонезии никакого отношения. Джакарта , естественно, утверждала обратное. По крайней мере оглядываясь назад можно отметить, что Ириан Джал неоднократно входил в состав государственных образований, существовавших на территории нынешней Индонезии.

В начале 50-х годов колония являлась, по заявлению одного из голландских генералов, "пистолетом, нацеленным в сердце Индонезии", и с ее территории осуществлялось снабжение по воздуху вооруженных формирований различных оппозиционных Сукарно групп, организаций, партий. Со временем активность голландцев подупала, ибо уже становилось "не до жиру". Все более явственно вырисовывалась нерадостная перспектива: с колонией придется расставаться. Весь вопрос в том, кому ее передавать. Дело в том, что население колонии было неоднородным и состояло из двух неравных частей - пришлых элементов в лице индонезийцев, китайцев, малайцев и прочих и коренного население. Последними были папуасы, обитавшие (да и обитающие поныне) в нескольких десятках деревенб, разбросанных как по побережью, так и в глубине острова. Как правило, они лояльно относились к тогдашним властям, поскольку те не слишком лезли в внутриобщинные дела (попутно стоит заметить, что особо ничего для развития местных племен голландцы тоже не сделали).

Исходя из сложившихся обстоятельств Гаага решила сделать ставку именно на коренное население, создав на территории Западного Ириана формально независимое папуасское государство. Быстренько увеличили долю папуасов в колониальном военном контингенте, а также в полиции.

Авиационные силы голландцев здесь были весьма немногочисленны (как впрочем и весь военный контингент, насчитывавший всего пять тысяч человек) и базировались на остров Биак. Стоит однако сказать, что со времен тихоокеанской войны сохранилась густая аэродромная сеть.

Во-первых, здесь располагалась 7-я эскадрилья ВМС, на вооружении которой находилось 8 буксировщиков мишеней Фейри "Файрфлай" ТТ.Мк.4. Хотя формально машины были переведены в разряд вспомогательных (с обязательным демонтированием бортовых пушек), но остались подкрыльевые бомбодержатели и направляющие для НАР, что позволяло при необходимости использовать машины для борьбы с предполагаемыми партизанами. Во-вторых, здесь с конца 1955 года обосновалась 321-я морская эскадрилья, вооруженная летающими лодками-амфибиями Мартин РВМ-5А "Маринер" (всего из США было получено 17 единиц - 15 в летном состоянии и два как набор запчастей).

"Мартины" сразу же получили разнообразный "фронт работ": транспортные полеты на Новой Гвинее, воздушную связь с метрополией, поисково-спасательные полеты. Особенны важными стали патрульные вылеты. Дело в том, что начиная с 1956 года индонезийцы мало-помалу стали разворачивать на Западном Ириане антиголландскую деятельность. Поначалу в населенных пунктах создавалась подпольная сеть, а в джунглях организовывались базы и тайники для будущих партизанских отрядов. Уже через два года отмечены первые операции индонезийцев. Первоначально люди и вооружение перебрасывалось исключительно морским путем. При этом, как правило, применялись мелкие плавстредства: катера, яхты, но главным образом местные деревянные парусно-весельные лодки по типу джонок. Все они по причине своих небольших размеров весьма трудно обнаруживались как с воздуха, так и с моря. Тем не менее экипажи "маринеров" всячески старались обнаружить нарушителей и навести на них свои корабли. В некоторых случаях приходилось применять и бортовые пушки. Однако, как правило, индонезийцы подходили к острову в ночное время и к рассвету люди, на них прибывшие, успевали сойти на берег и скрыться в джунглях. При таком раскладе на помощь приходили папуасы, которые либо сами уничтожали десантников, либо осуществляли оповещение патрульных экипажей. Интересно, что сам процесс представлял собой связывание соответствующим образом верхушек деревьев! Голландские летчики, видя с воздуха условные знаки, информировали командование, и на место высадки прибывали дежурные подразделения, как правило - морпехи.

Однако "мартины" завоевали на Ириане дурную славу: в ходе недолгой службы в авариях и катастрофах было потеряно 6 РВМ, поэтому в январе 1960 года все оставшиеся самолеты были изъяты из эксплуатации и сданы на металлолом.

Взамен на Дальний Восток отправили две "дакоты" - к концу мая 1960 года на Биаке их было уже четыре. Позже три С-47 передали из состава 334-й эскадрильи ВВС страны. Эти машины были доставлены морским путем, а 1 сентября из имевшихся машин сформировали 336-ю эскадрилью ВВС. На тот момент в нее вошли три машины, четвертая была потеряна в ходе одного из вылетов.

Усиление ВВС Индонезии потребовало присутствия на Новой Гвинее истребителей. Для выполнения ответственной миссии сюда направили ветерана боев 1948-49 годов - 322-ю эскадрилью. Ее 12 "хантеров" и 2 вертолета "Алуэтт" были погружены на авианосец "Карел Дорман" и отправлены на Биак. По прибытии 6 августа самолеты были собраны на месте. В ноябре того же года прибыл и личный состав, собранный из добровольцев, набранных в различных частях ВВС в метрополии.

Почти через год, в ноябре 1961 года на Новой Гвинее появились и 12 разведчиков "нептун", которые заменили "Дакоты" при выполнении задач морского патрулирования. Весной 1962 года 322-я аэ получила серьезное подкрепление в виде четырнадцати "хантеров" Мк.6, способных нести УР "Сайдуиндер".

Не осталась в стороне от наращивания военного потенциала голландцев на Новой Гвинее и гражданская авиация. Компания КЛМ по соглашению с министерством обороны выделила один DC-8 для переброски на Биак 1500 военнослужащих. Лайнер брал на борт за один рейс всего 110 солдат и офицеров и доставлял их из Амстердама к месту назначения с промежуточными посадками в Анкоридже (Аляска), Гонолулу и Токио, то есть почти через полмира. Однако вскоре и такой маршрут пришлось менять, так как во второй день 1962 года Токио был закрыт для посадки самолета с подкреплениями. Дело в том, что в начале года в Индонезию с официальным визитом прибыл наследный принц Акихито и принцесса Митико (нынешняя императорская чета) и Сукарно высказал неудовольствие фактом посадки "дугласа" в японской столице.

Пришлось голландцам гнать самолет через Перу с посадкой в Лиме. Из-за осложнений переброска контингента была завершена только к 7 апреля 1962 года.

Индонезийцы готовятся.

Итак, после победы на Суматре и Сулавеси, Сукарно освободил свои руки для решения ирианской проблемы. Тем не менее, сепаратисты и заговорщики не давали индонезийскому лидеру буквально ни дня отдыха. Среди них часто-густо оказывались и авиаторы.

Так, 9 марта 1960 года во время очередных учений один из "мустангов" обстрелял из пулеметов дворец "Мердека" - резиденцию главы государства. Затем машина направилась в Богор, где мишенью стал очередной дворец. Этого летчику мятежного истребителя оказалось мало и он появился над морским курортом Тжилинтжинг, где любила отдыхать местная элита во главе с президентом и также поработал из своих пулеметов. После всего он, как ни странно, вернулся на аэродром, где и был арестован. В ходе следствия выяснилось, что в ходе операции против контрабандистов оружия полиция арестовала среди прочих и отца "виновника торжества", являвшего не последним человеком в этом опасном промысле. Далее оказалось, что и отец и сын входили в конспиративную организацию, связанную с сепаратистами на Суматре и Сулавеси.

Другой "головной болью" продолжал оставаться "Дар-уль-Ислам", отряды которого продолжали вести вооруженную борьбу против федерального правительства. Только в апреле - июне 1962 года (в самый разгар ирианской кампании) в ходе проведенной операции "Братаюдха" дивизия "Силиванги" при активной поддержке ВВС загнала отряды противника в район горы Гунтур (Западная Ява" и блокировала их. Не выдержав недостатка, в первую очередь в воде и еде, а также постоянных бомбордировок и артобстрелов, мятежники в количестве полторы тысячи человек капитулировали.

В предверии "решения ирианской проблемы" в AURI начались крупномасштабные количественные и качественные изменения. В конфликте западные страны отднозначно стали на сторону Голландии, что резко ограничило поставки в Индонезию боевой техники и вооружения. Только после уже упоминавшегося конфуза с Поупом Вашингтон пошел на некоторые уступки индонезийцам, однако и тогда была разрешена только продажа лишь вспомогательных самолетов, либо боевых, но морально и физически устаревших. Характерным примером последних были несколько поставленных В-26, которые были переданы не из состава ВВС, а взяты, образно говоря, со свалок и прошли серьезный ремонт в одной из частных фирм.

Одним словом повторялась ситуация трехлетней давности в Египте - Сукарно пришлось "поворачиваться лицом" в сторону тогдашних соцстран - СССР, Китая, восточноевропейских стран "народной демократии". Символический шаг был сделан еще 24 января 1957 года, когда на авиабазе "Халим Перданакусума" советская сторона передала индонезийцам Ил-14, подаренный Хрущевым Сукарно, во время визита последнего в ноябре прошлого года. А в 1958 году Джакарта подписала ряд контрактов на поставку вооружений из Югославии, Польши и Чехословакии. Особенно важной стала сделка с Прагой, согласно которой закупалось до 60 МиГ-15УТИ и МиГ-17 и до 30 Ил-28 советского производства плюс партия лицензионных Ил-14.

Поставки начались очень быстро и уже на день Незвисимости несколько МиГ-15УТИ продемонстрировали высший пилотаж, завершившийся показательным бомбометанием напалмовых баков и обстрела НАР наземных мишеней. Затем появились Ил-28 и также произвели учебное бомбометание. Все это действо завершилось впечатляющим сбросом парашютного десанта с "четырнадцатых".

Правда, новая матчасть была не особо многочисленной - на 10 февраля 1959 года в ВВС числилось всего 9 "спарок", 8 МиГ-17, 6 Ил-28 и аж 28 Ил-14. Но, понятное дело, это было только начало. Щедрый поток авиатехники из стран "восточного блока" набирал силу.

Уже 11 июня 1960 года на авиабахе Кемаджоран состоялась передача первых четырех закупленных в СССР вертолетов Ми-4. В последующие два года были и другие поступления (до 20 МиГ-21, столько же МиГ-19, 25 Ту-16), но об этом позже. Китайцы, помимо упоминавшихся Ту-2, предоставили индонезийцам небольшое количество устаревших поршневых истребителей Ла-9. Считалось, что эти машины вполне подходили для противоповстанческой деятельности и перехвата транспортных самолетов, снабжавших мятежников в различных частях страны. В Польше удалось приобрести два учебно-боевых самолета TS-8 Bies, а также лицензию на производства легкомоторной "Вильги" (выпускалась под названием "Гелатик").

Обучение летного состава велось как на месте, так и за рубежом: в Восточной Европе, Египте, Индии и, несмотря ни на что, на Западе.

Определившись с силовой акцией на Новой Гвинее, Сукарно судорожно стал искать политических союзников - и основным стал Советский Союз. Одновременно Генштаб представил план "освобождения Западного Ириана" (получивший кодовое название "Операция Трикора") и началась запись добровольцев (коих ко 2 февраля 1962 года записалось более 5 миллионов!). Естественно, что не все они "стали под знамена", но сам факт говорит о многом..

Поскольку Индонезия не имела с голландскими владениями сухопутной границы, то проникновение индонезийских бойцов на Ириан было возможно либо по морю либо по воздуху. Поэтому основной упор сделали на десантников, которые должны были при поддержке партизан захватить стратегические объекты и явочным порядком установить власть Джакарты на спорной территории. Если бы такой вариант не сработал, Гааге все равно пришлось бы уступить, так как затяжную войну на другом конце света обнищавшая Голландия просто не потянула бы.

Плацдармом для боевых действий против Ириана был Сулавеси, хотя в дальнейшем операции проводились и с Явы.

Если говорить о потенциале авиации, привлеченной к боевым действиям, то он невелик. Транспортный потенциал был представлен 60 самолетами различных типов - от одномоторных "оттеров", двухмоторных "дакот" и Ил-14 до тогдашних "тяжеловозов" С-130 "Геркулес". Плюс восемь амфибий "Альбатрос", на которых можно было перебрасывать мелкие группы с высадкой на одну из многочисленных бухт.

При таких силах говорить о второй Нормандии или Крите просто не приходится - сами индонезийцы предусматривали высадку небольших подразделений с легким вооружением в лучшем случае с борта двух - трех самолетов. Доставка тяжелого вооружения и техники планировалась только в случае благоприятного развития ситуации. Из боевой авиации к участию в "Трикоре" привлекли лишь "митчеллы" и "мустанги". Такое решение, по всей видимости, основнывалось на нескольких соображениях. Прежде всего, старая матчасть была лучше освоена личным составом, чем только прибывшие реактивные МиГи. Да, и новые самолеты стоило приберечь на случай возможной "большой войны".

Десанты.

Первые индонезийские парашютисты были сброшены на Западный Ириан еще до начала основной кампании, 18 сентября 1961 года в районе н.п. Соронг. При этом большая часть отряда была перебита и частично попала в плен. Тем не менее, первая попытка была признана успешной, так как "дакота" смогла благополучно избежать встреч с "нептунами" и "хантерами".

Однако на начальном этапе парашютисты - добровольцы (так они именовались официальной индонезийской пропагандой) не были подготовлены в должной мере и поэтому первая фаза вторжения осуществлялась исключительно с моря. В отличие от предыдущих лет десантники доставлялись не на традиционных суденышках, а на скоростных сторожевых и торпедных катерах ВМС под прикрытием боевых самолетов, насколько это позволял их боевой радиус.

Осуществление плана "Трикоры" началось 15 января, когда к берегам Новой Гвинеи отправились три торпедных катера, при этом на борту одного из них находился замначальника главного штаба ВМС Индонезии коммодор Сударсо. На части маршрута группа прикрывалась "мустангами", однако при подходе к Ириану истребители вернулись на базу. Между тем случилось неизбежное - в районе островов Ару, в 25 милях от побережья Ириана катера были обнаружены патрульным "нептуном". Два катера повернули домой сразу, а вот Сударсо решил принять бой и приказал открыть огонь по самолету противника. Это было роковой ошибкой - вскорости к Ару подошли голландские корабли, которые не оставили храброму коммодору ни одного шанса:

Авиаторы, кроме прикрытия собственных конвоев, вскоре стали наносить удары и по различным голлнадским объектам, в первую очередь - по кораблям. Так, 25 марта удару подвергся десантный корабль, на котором погибло три моряка.

"Рабочей лошадкой" голландской авиации на Ириане стали "дакоты", которые кроме традиционных задач (высадки десантов и перевозки грузов) привлекались и для патрулирования. Помимо обычной "рутины" экипажи "дакот" также выполняли задания, называвшиеся "конфидециальными полетами". Приказы на их выполнение получали командиры экипажей непросредственно из штаба, минуя "родное" авиационное командование. Как правило, о таких вылетах не оповещалось и самолеты рисковали быть сбитыми своими же.

В мае индонезийцы наконец то приступили к выполнению парашютной части "Трикоры". Уже между 2-м и 4-м числами на Биак поступили донесения о выброске десантников в 36 км к северу от Кайманы. Однако точное место высадки было неизвестно и у командования появилась мысль организовать очередной "конфидиденциальный вылет". Сначала с 5:30 до 7:00 7 мая над местом предполагаемой высадки кружила одна "дакота", но десантники не заметив на самолете знакомых красных пятиугольников себя не обнаружили. Тогда решили перекрасить одну "дакоту". Самолет 336-й аэ должен был ходить на высоте 150 метров и после того, как индонезийцы обнаружат себя, навести наземные силы. Естественно, операция должна была проходить в полной секретности. Однако то ли по разгильдяйству и недосмотру, то ли по недостаточной организовнности, как в той сказе "ослиные уши вылезли наружу". Х-04, почему то совершил посадку в Каймане и едва не был расстрелян, а местный гарнизон попросту обалдел, глядя как с "дакоты" с индонезийскими опознавательными знаками выходят люди в голландской униформе. Хотя в сложившейся ситуации разобрались достаточно быстро, вся секретность полетела в тартарары.

Начало основного парашютного наступления индонезийцев приходится на 8 мая, когда несколько десятков десантников-добровольцев высадилось у Кайманы и Теминабуана. Теперь самолеты с Сулавеси летали каждый день и вскоре на Ириане действовало до 400 человек.

15 мая произошел и единственный воздушный бой за время кампании. Патрулировавший "нептун" обнраужил и сбил индонезийскую "дакоту". Это была вторая воздушная победа голландцев после окончания Второй Мировой войны.

Несмотря на эту потерю, операция набирала обороты и за вторую неделю было сброшено еще около 400 солдат и офицеров. Увеличение количества не могло не сказаться и на качестве - 21 мая "добровольцами" был захвачен Теминабуан и аэродром Гаджем. На тот момент под их контролем находился полуостров Онин, что к северу от города Факфак.

Поскольку "хантеры" с Биака не "дотягивались" до зон высадки, поэтому голландцы откомандировали по паре машин на полевые аэродромы Ефман (у г. Соронг) и Утаром (Каймана). Вскоре они сыграли свою роль. 31 мая выбрасывается десант в 50 км от Соронга. в этот же день после ожесточенных боев индонезийцы овалдели городом Суасапорт. Правда, тут им достались в основном развалины, в которые превратился этот населенный пункт после многочисленных ударов "хантеров".

В конце июня начался новый этап операции: "геркулесы" начали сбрасывать наряду с парашютистами и легкую артиллерию и джипы. Первая подобная акция была зафиксирована 24 июня в районе города Мерауке. Естественно, что подобные подкрепления увеличили боевой потенциал и мобильность подразделений десантников - добровольцев, в результате чего они заметно активизировались. Голландцам даже пришлось перебросить дополнительные контингенты морпехов и "нептуны". Не обошлось и без потерь авиации: 28 июня в плохую погоду врезалась в гору "дакота" Х-11, шедшая с Биака в Мерауке. Погибли все, кто находился на борту.

Однако надо откровенно признать, что боевые действия на Западном Ириане носили ограниченный характер, уже хотя бы по причине тех скромных сил, которые были в них сторонами задействованы. Голландцы хотя и понимали, что им придется уйти, продолжали сражаться до последнего солдата. Более того, в конце июля с метрополии к Биаку было направлено подкрепление в виде корабельной группы во главе с авианосцем "Карел Доорман". Явно намечался курс на эскалацию бесперспективной войны.

Этот ход Гааги Сукарно, не без основания воспринял как жест отчаяния и не собирался идти на свертывание "Трикоры". Старый авианосец никого не испугал: в конечном итоге не зря ведь Хрущев посещал "Страну десятка тысяч островов".

На далеком меридиане.

Поставки техники из СССР требовали присутствия в Индонезии советских специалистов и первая группа из 21 человека появилась здесь зимой 1958 года.

В рамках же проведения "мероприятий по Ириану" Москва предприняла ряд более масштабных шагов. Так, в октябре 1961 года были приняты постановления Совета Министров СССР о посылке в Индонезию контингентов ВМС и ВВС. И уже в начале 1962 года к дальним берегам прибыла бригада подводных лодок, а на столичной авиабазе Кемаджоран приземлились ракетоносцы Ту-16КС. Таковых машин было направлено аж 25 единиц и из них сформировали две эскадрильи - 41-ю и 42-ю. Естественно, что на первых порах на них летали советские экипажи. Шло освоение предполагаемого района боевых действий, отрабатывались варианты атаки голландского соединения и, в первую очередь, - "Доормана". Одновременно шла подготовка индонезийского персонала. Попутно стоит заметить, что само наличие советских ракетоносцев играло роль сильного морального фактора, действовавшего как на голландцев, так и на индонезийцев. Настроение последних образно выразил в беседе с корреспондентами один из индонезийских офицеров: "Они шлют против нас авианосец - ну и что: ведь у нас есть Ту-16!".

Естественно, работали советские специалисты и советники и в других частях, как, например, в новых 12-й и 14-й эскадрильях, вооружавшихся, соответсвенно, истребителями МиГ-19 и МиГ-21. Наши инженеры доводили прибывшую матчасть "до ума", летчики сами летали и обучали местные кадры. Однако в случае начала боевых действий воевать должны были исключительно индонезийцы (в скобках заметим, что часто густо, когда "аборигенам" становилось туго, в кабины боевых машин садились и советские летчики и шли в бой: удачно или неудачно - как когда получалось..)

Среди советских специалистов в то время в Индонезии находился инженер 831-го ИАП по вооружению капитан К. Дмитриев, прикомандированный к 12-й аэ. Как он вспоминал позже, в загранкомандировку их отправляли традиционно по-советски, с соблюдением строжайшей секретности, что впрочем было нелишне в сложившейся ситуации. В Москве после получения необходимого "напутствия" в Генштабе группа, переодетая в гражданскую одежду, была посажена на Ил-18 и отправлена в южном направлении по маршруту Москва - Ташкент - Дели - Рангун. О пункте назначения узнали лишь после того, как покинули бирманскую столицу и командиру группы правый пилот "ила" вручил пакет, по вскрытии которого узнали, что боевую задачу будут выполнять в Индонезии.

На месте группу ждали неприятности: все двадцать МиГ-19С, доставленных в Джакарту, были в той или иной мере недоукомплектованы, при этом семь машин были вообще неисправны. Как оказалась матчасть была не новой и прошла капитальный ремонт (по крайней мере, по документам). Заводская бригада из Одессы сопровождала самолеты до пункта назначения, где разгрузила их и..отправилась домой. Естестественно, что индонезийцам подобное положение дел не понравилось и они, в частности, намеревались "заворотить" бракованные самолеты и вернуть в Союз группу Дмитриева. Назревал сканадал, череватый крупными моральными и материальными издержками.

Сразу по прибытии советские специалисты, "засучив рукава", принялись за дело и вскоре четыре машины были доведены до летной кондиции. Ввиду серьезности положения подключился и советский посол Михайлов. В конечном итоге необходимые запчасти пришлось заказывать в Союзе через посольство и Политбюро. Через неделю все необходимое самолетом было доставлено. Нельзя сказать, что такого добра не было в Индонезии - просто ящики с запчастями находились на складах столичного аэропорта и их поиски заняли бы чересчур много времени. Как бы то ни было, после прибытия "спецрейса" все "девятнадцатые" были введены в строй.

Забегая вперед, можно отметить, что неприятности преследовали эти "МиГи" и в дальнейшем - в течение достаточно короткого периода боле половины машин было потеряно в авариях и катастрофах. Возможно, сказывалась "не первая свежесть" самолетов или недостаточный уровень подготовки пилотов. А может быть и то, и другое. Если говорить об отношениях советских специалистов с индонезийцами, то можно отметить, что они сложились достаточно неплохие с теми, кто "тянул лямку" аэродромной службы: солдатами, унтер-офицерами и младшими офицерами. Общее дело сближало. Со старшими офицерами, как вспоминал тот же Дмитриев, должных контактов наладить не удалось: как правило, они были выходцами из небедных семей, радовались неплохому жалованию и положению в обществе, а всю работу перекладывали на плечи подчиненных, не желая при этом ничему учиться.

Были и явные враги, охотившиеся за советскими военными. Дмитриев вспоминает, что в Джакарте при различных обстоятельствах было убито четверо советских военнослужащих (официальная статистика признала гибель трех человек).

По завершению ирианской кампании угроза войны с голландцами миновала и постепенно большая часть советских военных специалистов была возвращена домой. Карибский кризис несколько подзадержал этот процесс, но ненадолго. По крайней мере, группа Дмитриева уже 1 декабря 1962 года была в Москве.

Следует отметить, что несмотря на то, что в Индонезии Советской Армии воевать не пришлось, тем не менее был получен опыт по переброске частей и подраделений в отдаленные районы земного шара и базирования их здесь, а также эксплуатации боевой авиатехники в условиях Юго-Восточной Азии.

"Парашютная кампания" Сукарно завершилась полным успехом. 15 августа Гаага отказалась от всех своих прав на Новую Гвинею и от предоставления ей независимости как самостоятельному субъекту. 18 августа, при посредничестве ООН было подписано соглашение о прекращении огня. С октября 1962 по апрель 1963 годов здесь располагался пакистанский контингент войск ООН, обеспечивающий передачу власти от голландской колониальной администрации индонезийцам.

В его интересах работал небольшой канадский авиаотряд из двух "оттеров", переброшенных из Трентона двумя "геркулесами" Королевских канадских ВВС.

Голландцы уже в конце октября - начале ноября 1962 года эвакуировали всю свою авиацию в метрополию, а большинство "дакот" распродали гражданским авиакомпаниям. На Новой Гвинее остались два стареньких биплана "Тайгер Мот" и пара разбитых "Хантеров".

1 апреля 1963 года над Ирианом взвился индонезийский флаг. Однако местное население в большинстве своем не приняло пришельцев и начало против них партизанскую войну, пусть вялотекущую, но продолжающуюся по сегодняшний день. Но об этом - отдельный рассказ.

Уголок неба. 2004