Как и во многих ближневосточных странах, военная авиация обладала приоритетом и даже была престижна (Асад, как и президент Мубарак, король Иордании Хусейн и многие члены саудовской династии Фейсалов, был военным летчиком). До половины ВВС составляла ударная авиация, представленная истребителями-бомбардировщиками и боевыми вертолетами. Компенсируя понесенные в октябрьской войне 1973 г. потери (Сирия лишилась 106 боевых самолетов, из них 54 истребителей-бомбардировщиков),* СССР начал поставку новых машин уже в следующем году, причем ввиду срочности поддержка ближневосточных партнеров опережала даже перевооружение современной техникой союзников по Варшавскому договору, а то и собственную армию.

Первые МиГ-23БН вместе с истребителями МиГ-23МС прибыли в порт Латакия в 1974 г., причем Сирия, по примеру СССР, не ограничилась одним типом истребителей-бомбардировщиков. Она получала параллельно Су-20 (а затем и Су-22М), хотя они практически не отличались по боевым возможностям. Передача сирийцам первой партии Су-20 состоялась весной 1973 г., еще до того, как эти истребители-бомбардировщики стали получать советские ВВС. Экспортные МиГ-23БН и «сухие» сирийского заказа в «исполнении Б» отличались оборудованием, не имели комплекса управляемого вооружения и могли использовать только обычные авиабомбы и НАР. Соответствующее внимание было уделено освоению новой техники, причем переучиванию способствовало хорошее взаимопонимание, уважительное отношение сирийцев к нашим инструкторам (нечастое в арабских странах) и, в значительной мере, как отмечалось в их характеристиках, «...хорошо развитое мышление, решительность и высокая профессиональная направленность».

Популярное (и поддерживаемое противной стороной) мнение о том, что основной причиной многих неудач и слабой результативности арабских летчиков являлась их низкая техническая грамотность, безволие и отсутствие

* Здесь и далее приведены данные, зафиксированные советской советнической группой

боевого настроя мало соответствует действительности. Не отрицая специфики восточного менталитета, советские инструкторы при обучении сирийских летчиков и техсостава относили их к наиболее подготовленной группе, отзываясь следующим образом: «Уровень профессиональной выучки достаточно высокий. Группа дисциплинированная и организованная. Чистоплотны и опрятны. В большинстве хорошо развиты физически. Вежливы, общительны, скромны, гостеприимны. Самолюбивы и обидчивы, не прощают обид. Критику воспринимают правильно, но склонны переоценивать свои силы. Эмоциональны, не всегда умеют сдерживать себя, некоторые вспыльчивы. Уровень психических функций достаточно высокий, хорошо развито логическое и аналитическое мышление. В обучении проявляют любознательность и усидчивость, но инициативу проявляют редко. С желанием изучают технику. В полете могут допускать отклонения от полетных заданий. В полете и при проверках держатся уверенно. В сложных ситуациях решительны, но напряжены. Летную нагрузку выдерживают хорошо и быстро адаптируются к смене обстановки».

Весной 1982 г. сирийские ВВС на юге страны располагали ударными машинами в составе 3-х авиабригад (формирований, близких к полку советских ВВС и насчитывавших 2 — 4 эскадрильи). 34-я истребительно-бом-бардировочная авиабригада (Су-22М и МиГ-23БН) дислоцировалась на базе в Насрийя, 68-я (Су-20, Су-22М и МиГ-23БН) — на базе Хомс, а смешанная 17-я (помимо 2-х эскадрилий МиГ-23БН, имела 2 эскадрильи истребителей МиГ-23МФ) — на базе Сигаль.

Всесторонне поддерживая союзника, Минобороны содержало в Сирии крупнейший советнический контингент. Авиаторами руководил главный советник по ВВС генерал-майор В. А. Соколов, знаменитый летник и герой Отечественной войны. К каждой бригаде была прикреплена группа из 10 — 12 советских советников и специалистов из числа летного и технического состава (советников имели сирийские командиры бригад, комэски и инженеры бригад). Не ограничиваясь советским Курсом боевой подготовки, сирийцы расширяли его за счет новых приемов, часто на пределе возможностей самолета. Этого требовала боевая обстановка. Программа подготовки ИБА включала полеты на предельно малых высотах и с огибанием рельефа местности с обязательной отработкой бомбометания и пусков ракет, а также освоение противоракетных маневров — «змейки», «винта», «реверса» и «колокола».

К лету 1982 г. все шло к очередной войне. С июня 1976 г. сирийские войска находились в охваченном гражданской войной Ливане, разместившись на востоке и юге страны, где не без их помощи пролегла настоящая линия фронта между палестинцами и Израилем. По базам палестинцев израильской авиацией наносились ответные удары, периодически в бой вступали развернутые здесь же ЗРК сирийцев. 6 июня израильтяне начали операцию «Мир для Галилеи», двинув войска через ливанскую границу. Вторжение на контролируемую сирийцами территорию тут же вызвало ответную реакцию, и развернулись полномасштабные боевые действия на земле и в воздухе.

Израильтяне в буквальном смысле шли «ва-банк» — им предстояло иметь дело не только с палестинскими группировками, имевшими свою артиллерию и бронетехнику, но и с регулярными частями армии Сирии и ее авиацией, наиболее мощными и подготовленными на Ближнем Востоке. Мощный кулак из нескольких танковых и моторизованных бригад сирийцев, развернутый в Ливане, прикрывался 19 зенитными ракетными дивизионами, оснащенными вполне современной техникой — ЗРК «Квадрат» и «Печора-М». Группировка ПВО в долине Бекаа обеспечивала 3 — 4-кратное взаимное огневое перекрытие и высокую плотность огня во всем диапазоне высот и представлялась более чем надежным щитом против израильской авиации.

В первые дни конфликта сирийская ИБА не была задействована — сказалось слабое представление о силах и намерениях противника. К исходу 7 июня стало ясно, что идут не рядовые приграничные стычки. Израильские войска быстро продвигались на север, танковыми клиньями выдвигаясь во фланг сирийской группировке в Ливане. Разведданных по-прежнему не хватало, приходилось полагаться, в основном, на донесения от сухопутных войск, то и дело запаздывавшие из-за быстро меняющейся обстановки. В бой предстояло вступать в крайне невыгодных условиях, имея дело с сильным противником и действуя на территории третьей страны. Израильские войска двигались к Бейруту по приморским долинам, воздушное пространство над которыми не просматривалось сирийскими РЛС, отсутствовала и надежная связь с КП (мешали высокие горные хребты, тянувшиеся вдоль всей границы по ливанской территории). 2 передовых радиолокационных поста сирийских войск в долине Бекаа имели очаговое ограниченное поле обзора. В этих условиях сирийской ударной авиации предстояло действовать вслепую, связь и проводка на высотах менее 2500 м исключались.

Вместе с тем, сухопутные войска сирийцев крайне нуждались в поддержке ИБА: противник наступал превосходящими силами 5-ти дивизий (против примерно 2-х у сирийцев), в составе которых имелось более 1000 танков. Контрудары и встречные танковые сражения носили ожесточенный характер, и своевременные удары с воздуха могли бы изменить ситуацию. Части израильтян продвигались вперед, с боями с темпом 15 — 20 км в сутки. Их авиация, действовавшая в интересах наступающих войск, выполняла по 350 — 400 вылетов в сутки. Сирийцы ограничивались вылетами истребителей, стремившихся не допустить удары по своим войскам. Использовать для непосредственной поддержки МиГ-23БН и «сухие» не позволяла слабость боевого управления (нарушение связи, мобильный характер столкновений и отсутствие подготовленных авианаводчиков делали ее малоэффективной), но оставалась возможность нанесения ударов по заранее намеченным целям (скоплениям и колоннам танков и мотопехоты), поражения выдвигающихся резервов и ближних тылов.

Су-22М поначалу в бой не вводили и использовали только для разведки, привлекая для выполнения боевых задач более подготовленные части ударных «мигов». Каждой эскадрилье МиГ-23БН назначили 2 — 3 «своих» маршрута к выбранным районам. Маршруты загодя были просчитаны с учетом данных о радиолокационном поле противника, чтобы полеты проходили в затененных зонах с использованием лощин и горных распадков, не просматриваемых израильскими РЛС. Предварительно с пилотами были проведены тренировки в схожих условиях на своей территории, выполнялись полеты с огибанием рельефа на скоростях 850 — 900 км/ч. Это обеспечивало МиГ-23БН наилучшую маневренность, быстрый разгон перед атакой и возможность ответной реакции при встрече с вражескими истребителями.

8 июня в районе Джезин была обнаружена крупная группировка израильских танков и мотопехоты, пробивавшихся к ключевому шоссе на Бейрут. Для удара по ним на аэродроме Сигаль подготовили восьмерку МиГ-23БН майора Муниба. Самолеты группы несли. ФАБ-500, ФАБ-250 и ОФАБ-100-120 на многозамковых держателях. С учетом небольшого расстояния до цели, машины ушли с предельными нагрузками: в командирском звене на первую пару подвесили по 6 «пятисоток», на вторую — по 8 ФАБ-250, все самолеты второго звена несли по 16 ОФАБ-100-120.

Взлетев, восьмерка прижалась к земле и на высоте 100 м пошла к цели. В воздухе сразу же сильные помехи прервали радиосвязь. В «память» бортовой системы управления был заложен просчитанный маршрут с тремя изломами, обеспечивавший максимальное использование извилистых ущелий. Прячась в горных проходах, группа шла вытянутой колонной, держась острыми пеленгами в паре и равняясь по ведущему. Плотная облачность выше 500 м позволяла рассчитывать на скрытность, но и обещала трудности при заходе на цель. Уже на 9-й минуте группа вышла к месту нанесения удара, затянутому пеленой пыли и дыма. Тем не менее, отыскав внизу скопление техники, «миги» боевым разворотом набрали высоту 1200 м и довернули для атаки. Бомбометание выполняли парами с пологого пикирования с углом 100. Выйдя из атаки, командир решил повторить заход, используя оставшиеся бомбы. Однако внезапность была утеряна, и пару встретил зенитный огонь. МиГ-23БН Муниба был подбит, а летчику пришлось катапультироваться. Самолет его ведомого также получил повреждения, но летчик сумел отвернуть машину и покинул ее через несколько минут уже над своей территорией. Такая же судьба постигла предпоследний самолет восьмерки — не сбросив бомбы сразу, летчик предпринял второй заход, попал под огонь и катапультировался из подбитой машины.

На свой аэродром вернулись только 3 МиГ-23БН. Ведомый командира второго звена потерял группу в облаках, однако сумел самостоятельно отыскать цель и сбросить бомбы. После атаки он выскочил к морю, удачно увернувшись от израильских истребителей, сориентировался по береговой черте и повернул обратно, взяв курс домой строго на восток. Из-за малого остатка топлива он сел на аэродроме истребителей в Блейре. Из 3-х катапультировавшихся летчиков один оказался в плену, 2 других получили ранения и попали в госпиталь.

В районе цели бомбовым ударом были уничтожены около 20 танков и 2 роты израильской мотопехоты. Боевая задача была выполнена, но слишком дорогой ценой. Впредь решили на задание посылать группы меньшего состава, не более звена МиГ-23БН. Это хоть и снижало эффективность, но провести большую группу на малых высотах, скрываясь по ущельям и обходя горы, оказалось невозможно: растянувшись в колонне, летчики теряли друг друга при маневрах, затягивалось и время нанесения удара, из-за чего замыкающие пары встречал огонь зенитчиков. Кроме того, выяснилось, что все задачи приходится выполнять под наблюдением отлаженной противником системы радиолокационного контроля. Со стороны моря за воздушной обстановкой следили израильские радиолокационные дозорные «хокаи», оборудование которых позволяло видеть самолеты и на фоне земли, а юг Сирии, где находилось большинство используемых аэродромов, просматривали радиолокационные посты с Голанских высот. Так же активно paботала служба подслушивания и paдиоперехвата, хотя соблюдению скрытности и секретности сирийцы уделяли должное внимание. Израильская техника была очень эффективна: случалось, что и телефонные распоряжения и переговоры через считанные минуты расшифровывались противником.

В свою очередь, ведущийся сирийцами встречный радиоперехват приводил к неутешительным выводам: отлаженная организация боевого управления израильтян в сочетании с непрерывным сбором информации позволяла им гибко «дирижировать» боевыми действиями, используя каждую минуту в свою пользу. Дежурившие вблизи района воздушные КП контролировали обстановку в воздухе, тут же реагируя на попытки сирийцев ввести в дело авиацию, передавая данные своим истребителям и ударным группам, предупреждая их о возможной опасности и давая целеуказания. Попутно ВКП помогали летчикам ориентироваться, распределять усилия в группе и даже контролировали остаток топлива, подавая своевременные команды (садится на вынужденную в этих местах было просто негде, и забывчивость не раз приводила к потере самолета). Под их «присмотром» практически в каждом вылете и приходилось действовать сирийцам. По результатам радиоперехватов команды на занятие рубежей для их встречи истребители противника получали за 5 — 10 мин до выхода «мигов» в назначенный район. На беду, в тот же день 8 июня комбинированным ударом вертолетов с моря и самолетов «Кфир» израильтянами был разрушен передовой сирийский пункт авианаведения Хальда в 10 км южнее Бейрута. Израильтяне определенно старались не оставить противнику никаких шансов. Внезапность, обеспечивающая успех, для сирийцев тем самым сводилась «на нет».

10 июня продолжались танковые бои в долине Бекаа вдоль сирийской границы. Израильтяне вышли к южным окраинам Бейрута и грозили перерезать шоссе на Дамаск. Для удара по их группировке в районе Маасаф-Шуф с аэродрома Сигаль около полудня взлетело звено МиГ-23БН. Полет выполнялся на предельно малой высоте с огибанием рельефа, однако на маршруте произошла непредвиденная встреча со своими вертолетами «Газель», выполнявшими противотанковые задачи. Уклоняясь от столкновения, летчики разошлись, а на выходе из межгорья, где предстояло с набором высоты осмотреться и довернуть на цель, слева появились F-16. Первая пара энергичным разворотом с перегрузкой до 5 ушла из-под удара, при этом летчики успели заметить дымные следы прошедших рядом ракет. После маневра они обнаружили внизу танки и БТР с яркими оранжевыми кругами на крышах — опознавательными знаками израильтян в ливанской операции.

Для обеспечения скрытности сирийцы звеном ушли за гору и вновь зашли на цель с другой стороны. Первой паре удалось атаковать внезапно — разогнавшись, «миги» прицельно сбросили бомбы. Второй паре не повезло: оба самолета, задержавшись с выполнением маневра, были сбиты над целью. Доложить о происходящем летчики не сумели — связь полностью прервалась из-за сильных радиопомех.

Спустя полтора часа для удара по обнаруженным танкам по тому же маршруту к озеру Карун ушла следующая пара МиГ-23БН. Связь с ними была быстро потеряна, и с задания они не вернулись.

Еще одна пара взлетела следом, направившись в район Эль Ауди для бомбардировки группы танков. Подходя к цели на бреющем полете, летчики по сигналам системы предупреждения СПО-10 обнаружили работу РЛС израильских истребителей. Оставалось только 20 с полета до расчетной точки, и летчики начали боевой заход. На боевом курсе прошло оповещение о захвате — противник был готов к стрельбе. Атаковать с пикирования помешала плохая видимость (в воздухе висела гарь и пыль, поднятые огнем и гусеницами десятков боевых машин), из-за чего бомбы пришлось сбросить «с горизонта». На выходе из атаки ведущий уклонился от зенитной трассы, но тут же заметил впереди самолет противника. Летчики легли на обратный курс, огибая горную гряду. Над ней появились еще два вражеских самолета. Чтобы оторваться, сирийцы включили форсаж, перевели крыло в положение 72° и стали выполнять противоракетную «змейку». Однако противник шел вдогонку, и уже после выхода на свою территорию ведомый ощутил удар сзади — разрыв ракеты, повредивший двигатель. Летчик все же дотянул до аэродрома Меззе и сумел сесть. Уже на пробеге дымящийся МиГ загорелся. Пилот успел выключить двигатель и включить пожаротушение перед тем, как выскочить из кабины, но МиГ-23БН сгорел на полосе. Ведущий же благополучно вернулся на свой аэродром.

Вечером перед заходом солнца с аэродрома Сигаль на ту же цель был совершен еще один вылет. Пара МиГ-23БН, несших по 4 ракетных блока УБ-32, направилась по прежнему маршруту, прижимаясь к земле. Обе машины с задания не вернулись. Одна из них была сбита над дорогой Бейрут-Дамаск расчетом ПЗРК «Ред Ай»: заметив низколетящий самолет, израильские зенитчики выпустили 2 ракеты, одна из них прошла мимо, а вторая поразила цель.

Больше МиГ-23БН из 17-й авиабригады к боевой работе не привлекались. Потери за 2 дня были слишком ощутимы — в 18 самолето-вылетах бригада лишилась 10 самолетов. Противник быстро обнаружил использовавшуюся сирийцами пару горных проходов, по которым ударные группы выходили к долине Бекаа. На пути к цели потерь не было — укрываясь в распадках, сирийские самолеты скрытно преодолевали горный хребет, но на выходе их уже ждали истребители. Свою роль играла эффективная служба радиоперехвата и радиотехнической разведки израильтян, не ограничивавшихся помехами связи, а вмешивавшихся в радиообмен, давая ложную информацию. В одном из таких случаев летчик МиГа, подчиняясь указаниям «наводчика», оказался вдалеке над горами, спохватился, когда стало заканчиваться топливо, но все же сумел дотянуть домой.

Сковывающей становилась и сама разученная тактика использования рельефа местности и прорыва на предельно малых высотах, вынуждавшая летчиков использовать одни и те же горные проходы. При этом пройти к району удара иначе как по одному из двух маршрутов оказывалось невозможно, и эта шаблонность была на руку противнику.

Проводя анализ радиолокационного поля, организованного израильтянами над районом боевых действий, советские советники определили: совершая полет на стометровой высоте, сирийские самолеты «засвечиваются» противником уже на расстоянии 30 — 40 км от цели. И в худшем случае, с учетом запаздывания и прохождения команд, израильские перехватчики и расчеты ПВО получали целеуказание с «форой» в 1,5 — 2 минуты до того, как «миги» выходили на рубеж атаки. Играть приходилось, что называется, не только на поле противника, но и по его правилам. «Предупрежден — значит, вооружен» — древняя латинская поговорка подтверждалась здесь же, в Галилее.

Вечером 10 июня в бой вступила эскадрилья МиГ-23БН с аэродрома Насрийя. Сирийцы отказались от вылетов в составе звеньев, когда летчикам оказалось сложно сохранять боевой порядок на маршруте в тесных горных распадках. Выбора, однако, не было, пришлось использовать прежнюю тактику. С небольшими промежутками на задания ушли 5 пар самолетов. Первые 2 МиГ-23БН взлетели под вечер для удара по танкам и мотопехоте в районе Кфариа. Самолеты несли по 6 бомбовых кассет РБК-250 с противотанковыми бомбами ПТАБ-2,5. На этот раз на выборе боеприпасов настояли советские специалисты группы вооружения: по бронированным целям кассеты были наиболее эффективны, и каждая РБК-250 при сбросе с высоты 1000 м обеспечивала зону сплошного поражения на площади в гектар. На предельно малой высоте по межгорью пара вышла в район цели севернее о. Карун, где летчики обнаружили
захват РЛС вражеских истребителей, ожидавших их впереди, в спешке сбросили РБК «с горизонта», после чего ушли на свой аэродром.

Следующая пара поднялась для бомбардировки израильской группировки у Рашевальди. Машины также несли на всех узлах РБК-250. Выйдя на цель, летчики сделали горку, и тут ведущий увидел истребители F-15. Уклонившись умелым выполнением встречного маневра и снижением, летчики сбросили бомбы «с горизонта», ушли на предельную малую высоту и вернулись на базу.

Очередные 2 МиГ-23БН с боевой нагрузкой по 8 ОФАБ-250-270 ушли на цель следом, но вновь изменили маршрут. Уже при подходе к цели они выполнили обманный отворот, «крючком» зайдя с неожиданного направления. Это принесло удачу — не встретив противодействия противника ни с земли, ни с воздуха, летчики успешно отбомбились и вернулись на аэродром.

Для нанесения повторного удара в район Кфариа через несколько минут направили четвертую пару. Каждый самолет нес по 16 ОФАБ-100-120. Пара шла по тому же удачному маршруту, но и противник реагировал с похвальной быстротой. Поначалу удача сопутствовала сирийцам: они без помех вышли к цели, нанесли прицельный удар градом «соток» и разошлись ; на выходе из атаки. Отставший ведомый получил сигнал СПО-10 о захвате противником, сорвал его резким разворотом и тут заметил впереди пару F-16, быстро сближавшихся с ведущим. Один из F-16 выпустил по нему ракету, после чего подбитый МиГ-23БН пошел на снижение (на аэродром он не вернулся). Второй F-16 после атаки прошел рядом с ведомым. Сирийский летчик попытался расстрелять его из пушки, но очереди не последовало — оказался не включенным переключатель «пушка». На перехват сирийской пары были брошены большие силы, и о поединке речь не шла — нырнув под истребитель противника, сириец был атакован еще одной парой F-16. В этой схватке летчики стоили друг друга, и он вновь сумел вывернуться из «клещей», уклонившись от 2-х ракет упреждающим разворотом. Оторвавшись от противника, летчик благополучно привел самолет на базу.

Тут же на Рашевальди ушла еще одна пара, несшая по 4 ракетных блока УБ-32 с ракетами С-5К. Полет выполнялся на высоте 50 — 100 м. Летчики успешно отработали по цели с пикирования и избежали зенитного огня, но на отходе от цели были вновь перехвачены F-16 . Включив форсаж, сирийцы крутым разворотом им навстречу ушли из-под удара — ракеты прошли рядом. Оба МиГ-23БН возвратились домой.
Летчики эскадрильи из Насрийя продемонстрировали лучшую выучку, выгодно отличалась и проработка вылетов — выбор и смена маршрутов, рациональная боевая загрузка, планирование и очередность ударов. Это позволило даже повторные налеты произвести с минимальными потерями — за день в 10 самолето-вылетах был сбит только один МиГ-23БН, в то время как их соседи из 17-й авиабригады в тот же день несли потери в каждом вылете и в ходе стольких же самолето-вылетов лишились 7-ми МиГ-23БН.

То, что происходило тем временем на земле, выглядело катастрофой. Проведя тщательно спланированную и организованную операцию, в течение одного дня израильтяне ; разгромили сирийскую группировку ПВО. Силами более 200 ударных самолетов при поддержке средств РЭБ в этот и последующие дни они вывели из строя все до единого дивизионы современных ЗРК, разгромив их стартовые позиции и оставив сирийские войска без прикрытия от ударов с воздуха.

11 июня израильтяне оказались у шоссе Бейрут-Дамаск и вышли к городским кварталам ливанской столицы. В долине Бекаа продолжались бои с танковыми бригадами сирийцев. С утра в этот день для ударов выделили Су-22М и вновь привлекли МиГ-23БН из Насрийя. Тем временем противник усилил истребительный заслон.

День начался с операции, для которой и берегли Су-22М. Эскадрилье истребителей-бомбардировщиков предстояло внезапным ударом уничтожить КП введенной в Ливан израильской группировки. Его расположение на горе Барук было вскрыто разведуправлением советского Генштаба, и информация об этом тщательно скрывалась до подготовки удара, ибо представлялась редкая возможность разом накрыть всю верхушку руководства противника. Стало известно, что здесь же находится и заместитель начальника израильского Генштаба Иегуда Адам — «восходящая звезда» армии. Накануне в район нанесения предстоящего удара выполнили рейд пары Су-22М со специальным заданием: обнаружить имеющиеся позиции вражеских ЗРК «Хок» и уничтожить их противорадиолокационными ракетами Х-28 для расчистки пути ударной группы. По возвращении летчики доложили, что работа радиотехнических средств «Хок» не выявлена и, по всей вероятности, ЗРК в этом районе противник не располагает.

Перед рассветом 11 июня в аэропорт Дамаска Даули, откуда было рукой подать до цели, перегнали эскадрилью Су-22М. Самолеты «под завязку» загрузили ФАБ-500 — по 8 штук на машину. Машина ведущего за счет меньшего числа бомб несла СПС (самолетную помеховую станцию), позволявшую блокировать работу вражеских РЛС при прорыве истребительного заслона. План имел единственное уязвимое место — выход к цели большой группы снова предстояло выполнить колонной пар на предельно малой высоте по известному маршруту. Участвовавшие в подготовке полета советские советники указывали на предпочтительность «звездного» удара с разных направлений, но как порознь вывести их через горную гряду и собрать в нужном районе — подсказать не мог никто.

Оставалось полагаться на неожиданность и раннее время операции. В атаку вышли 8 Су-22М из 10, но прорваться к цели и нанести удар смогла только ведущая пара. На их стороне в полной мере оказалось внезапность — на КП обрушились «пятисотки», похоронившие под обломками офицеров и нескольких высших военачальников израильтян, включая и самого генерала Адама. Остальным истребителям-бомбардировщикам даже не удалось выйти на цель — подоспевшие F-15 и F-16 один за другим расправились с растянувшейся цепочкой Су-22М, сбив 7 самолетов. На базу вернулся только один самолет из группы.

На бомбардировку танковой колонны в районе Кублияс утром вылетела пара «мигов». При выходе на боевой курс летчики обнаружили F-16 сразу с нескольких сторон. Сирийцы все же сбросили бомбы, но потеряли друг друга при выполнении противоракетного маневра. Ведущий сорвал перехват крутым разворотом и, скрывшись на фоне земли, оторвался от преследования. Связь с ведомым пропала из-за помех, и на аэродром он не вернулся.

Сразу после старта этой пары, когда о дежурящих над целью F-16 еще не было известно, следом ушли еще 2 МиГ-23БН. Самолеты шли по тому же маршруту, но удалось ли им сбросить свои 32 ОФАБ-100-120, осталось неизвестным: связь была вскоре потеряна, а оба самолета атакованы и сбиты над целью. Результаты утреннего удара «сухих» подтверждались разведданными. В донесении говорилось о значительном ущербе, причиненном оснащению КП, и гибели на месте ряда высших офицеров израильской армии. При этом детали налета сирийцами, по понятным причинам, приводились крайне скупо. В то же время, официальные сирийские источники сообщали, что накануне, 9 июня, авиации также удалось нанести удар по штабу израильской группировки в селении Самахийя. Шестерка истребителей, преодолев заслон зенитной артиллерии, в 12.30 поразила цель бомбами, под которыми погибла часть группы руководства противника.

Израильская сторона никак не прокомментировала события 11 июня, в привычной манере избегая упоминания о своих потерях, и в дальнейшем старалась не привлекать к этой истории внимания. Под завесой молчания оказались и все сопутствующие события того утра. Если обычно победные реляции из Тель-Авива звучали едва ли не ежечасно, то очевидный успех уничтожения в одном районе практически всей ударной авиагруппы сирийцев остался не отмеченным, словно на эту тему наложили запрет. Едва ли не единственное признание произошедшего прозвучало в промелькнувшем в прессе интервью пилота истребителя F-16, отличившегося в ливанском небе: «Из всех четырех сбитых мной самолетов особо запомнившимся стал именно Су-22 — я видел весь тот кошмар, который их атака натворила на земле». Как бы то ни было, спустя несколько часов на ливанском фронте наступило затишье. По взаимной договоренности, в 11.50 11 июня сирийские и израильские войска получили приказ о прекращении огня. Итоги боевой работы МиГ-23БН выглядели неутешительно: в 30 вылетах сирийцы потеряли 14 самолетов. Потери составили 47%, т. е. практически каждый второй самолет не возвращался с задания. Потери нельзя было отнести только на счет недостатков машины, эскадрилья соседних и более современных Су-22М, выполнив 10 самолето-вылетов, лишилась 7 самолетов. Картина разительно изменилась по сравнению с октябрьской войной 1973 г. Тогда при гораздо более высокой интенсивности работы сирийской ИБА, выполнявшей в среднем 50 — 60 вылетов в день (больше, чем за всю ливанскую кампанию), и нанесении ударов по объектам в самом Израиле, прикрытым ПВО, уровень потерь МиГ-17 и Су-20 не превышал 5%, а сами истребители-бомбардировщики имели на боевом счету 10 сбитых «миражей».

Через 10 лет потери более современной техники оказались на порядок выше. Это выглядело тем более неожиданно, ведь в бой шли хорошо обученные летчики, освоившие маневрирование и тактику, в полной мере использовались меры по обеспечению маскировки и скрытности действий, а малое подлетное время способствовало достижению внезапности. Причины крылись в отставших от времени взглядах на тактику и способы боевого управления.

Представления о преодолении ПВО оказались далекими от действительности: самолеты при нанесении ударов не преодолевали ее, а постоянно находились под огнем, подвергаясь к тому же перехвату истребителями противника. У израильтян на земле имелись только ПЗРК и малокалиберные зенитные автоматы, а внушавшие сирийцам опасения ЗРК «Хок» вообще не вводились в бой. Впрочем, войсковая ПВО была весьма эффективна как раз на малых высотах.

Имевшиеся у сирийцев средства боевого управления, считавшиеся у нас вполне современными, испытания войной не выдержали. Проблемы со связью, наведением и целеуказанием вынуждали сирийских летчиков обнаруживать себя набором высоты при самостоятельном поиске цели, а ее осмотр и построение боевого захода при этом затягивали время нахождения в зоне огня средств ПВО. Какого-либо прикрытия ударные группы вообще не имели — ни истребительного, ни радиотехнического, хотя на вооружении сирийской армии находилось немалое количество систем РЭБ советского производства. В итоге летчики МиГ-23БН и Су-22М оставались предоставленными самим себе, следя за воздушной обстановкой только визуально и с помощью СПО-10. Хотя, по определению, истребители-бомбардировщики и могли вести воздушный бой, но при встрече с истребителями противника нагруженные бомбами самолеты этих возможностей реализовать не могли, тем более, не имея управляемого ракетного вооружения и полноценного боевого управления. К недостаткам техники относилась уязвимость силовой установки и топливной системы, поражение которых приводило к пожарам. Бронирование, ограниченно защищавшее только кабину летчика, было недостаточным. Стало очевидным, что действующий над полем боя самолет должен иметь полноценную защиту экипажа и основных систем. Выживаемость МиГ-23БН снижало также отсутствие эффективных бортовых средств РЭБ (сирийские самолеты не имели даже кассет тепловых ловушек).

Не исключено, что сирийские истребители-бомбардировщики попадали и под удар своих зенитчиков: подвергаясь непрерывным ударам с воздуха и не имея связи с авиацией, те открывали огонь по любому появившемуся над ними самолету. По наблюдениям советских советников, сирийская ПВО сбила не менее 10 — 12 своих машин, т. е. больше, чем самолетов противника!

Не последнюю роль сыграла и своеобразная позиция сирийского командования: потери преподносились арабским соседям как примеры самоотверженности сирийской армии в борьбе с общим врагом и служили поводом для требований компенсации, в первую очередь — новой военной техники. Просьбы удовлетворялись незамедлительно: после очередных поставок ударные возможности сирийской авиации были усилены 70 Су-22МЗ и Су-22М4, а затем и двумя десятками бомбардировщиков Су-24МК.