Нынешняя авиагруппировка в Чечне относительно невелика и не может сравниться с силами, стянутыми в зону конфликта в разгар боевых действий, когда к ним привлекались не только части местной 4-й ВА с территории Северокавказского ВО, но и подразделения Центров Боевой Подготовки ВВС и Государственного Испытательного Центра и даже Дальней Авиации. По официальным данным, в 1-й чеченской войне были задействованы силы 4-й, 16-й ВА и центрального подчинения, развернутые на двенадцати аэродромах. Группировка включала три авиадивизии (10 БАД, 16 НАД, 1 ШАЯ), два отдельных полка (11 ОРАП, 535 ОСАП), а также эскадрильи из еще семи полков, в том числе 4-го ЦБП, 929-го ГЛИЦ и трех тяжелобомбардировочных полков ДА. Общее число самолетов и вертолетов в частях, задействованных в тогдашних "мерах по восстановлению конституционного порядка", достигало 515.

В нынешнюю кампанию было вовлечено не меньшее число частей и подразделений ВВС и Авиации Сухопутных Войск. С объявлением ее "окончательного этапа" к лету 2000 года присутствие авиационных сил на территории Чечни ограничили парой вертолетных эскадрилий Авиации СВ смешанного состава на Ми-8 и Ми-24, развернутых на аэродромах Ханкала и Грозный-Северный (бывшем городском аэропорту и базе училища ДОСААФ). К "поддержанию порядка", по мере необходимости, привлекаются также самолеты фронтовой авиации с близлежащих аэродромов СКВО - в первую очередь, штурмовики Су-25 из Буденновска и Моздока.

После известных рейдов боевиков на Кизляр и Буденновск оборону окрестных аэродромов должным образом усилили. Прежде лежащие в голой степи стоянки и гарнизоны прикрывали разве что КПП на въезде да жиденькая "колючка". Вокруг авиабаз развернули блок-посты, доты из бетонных блоков, ввели патрулирование бронетехники и, в обязательном порядке, окопали по периметру рвами - простым и надежным средством преградить в степи любое движение. Эти меры коснулись не только приграничных аэродромов Ставрополья, Краснодарского края и Дагестана, но и гарнизонов Поволжья, удаленность которых не могла служить гарантией от диверсий.

Эти средства предосторожности были не единственными. К выполнению боевой работы стали широко привлекать приходящие посменно эскадрильи и полки из дальних округов, принимая меры но сокрытию их "обратного адреса" - пыль от взорванных домов в российских городах еще не осела и никому не хотелось принести войну домой. Это не было пустыми страхами: стоило вездесущим журналистам дать репортаж о семье штурмана Су-24 С.Смыслова, сбитого в ноябре 1999 года и бежавшего из плена, как по их следам наведались подозрительные гости с предупреждением, что домой летчику лучше не возвращаться, да и родным лучше убираться подальше из собственного дома. Радиоперехваты также подтверждали - летчики, доставляющие боевикам массу неприятностей, остаются для них первыми врагами. После этого неприязненное отношение к телекамерам, а то и отказ позировать уже не кажутся перестраховкой.

Большинство участников нынешней кампании уже имеет за плечами не одну войну, успев отметиться в Чечне в прошлый раз, поучаствовать в "горячих точках" бывших союзных республик и побывать в Афганистане (где, опять-таки, многие бывали не по одному разу). Причиной стал обнаружившийся в последние годы недостаток классных летчиков, способных выполнять боевые задачи в сложных условиях - явление неудивительное при мизерном налете нынешнего "молодняка", по приходу из училищ вынужденного довольствоваться считанными часами в воздухе с редким выполнением упражнений. Между тем, опытные летчики и техсостав уходят, с каждым годом усугубляя проблему.

Что же касается "обезлички" в чеченской войне, то знающие летчики еще со времен Афганистана имели представление о настоящей охоте, ведущейся за приметными машинами. Уже тогда на вертолетах спецназовских эскадрилий избавлялись от бортовых номеров, выдающих принадлежность машин. К несчастью, основательность этих опасений была подтверждена самым трагическим образом: 12 января 2000 года при посадке Ми-8 Героя Советского Союза Н.С.Майданова попал под огонь из засады и был расстрелян из пулеметов. Стрельба велась прицельно по кабине, в которой на рабочем месте погиб сам командир и был тяжело ранен штурман. Пули задели и борттехника, сумевшего все же посадить вертолет.

С самого начала закрашивание всех индивидуальных примет - эмблем, рисунков и бортовых номеров - стало едва ли не обязательным правилом перед командировкой в Чечню. Подбором краски в тон камуфляжу никто особо не утруждался, все делалось на скорую руку и, в лучшем случае, на бортах появлялись смачные пятна цвета хаки или молодой зелени, а если подходящей краски не было под рукой, то и радикально черного цвета - когда бесформенные, а когда и строгие черные прямоугольники и квадраты, в стиле Малевича (говорят, он нарисован десять вариантов своей знаменитой картины, но девять из них просто не получились). Тем, кто пренебрег замазыванием номеров, помогли особенности эксплуатации на месте - через считанные месяцы работы выхлоп сопел двигателей, хлещущий у "восьмерок" и "двадцатьчетверок" назад-вниз, как раз на номера и звезды, делал их слабо различимыми. А уж копоть от двигателей в жарком и пыльном воздухе Чечни становилась такой, словно на заправку шел местный "паленый" керосин (к слову, охота за подпольными нефтеперегонными заводиками чеченских "предпринимателей" оставалась одной из задач вертолетчиков - у иных полевых командиров имелось до десятка скважин и "самогонных агрегатов", а подрыв "бандитской экономики" лишал их необходимых для войны средств). К числу прочих основных задач относилось патрулирование режимных зон с досмотром подозрительного транспорта, сопровождение транспортных колонн,
введенное после ставших почти регулярными нападений и обстрелов, авиационная поддержка наземных войск в операциях и "зачистках" и будничная монотонная работа по перевозкам и снабжению частей и застав.

Конструктивные доработки перед отправкой в Чечню сводились к восстановлению разработанных еще "под Афган" и хорошо себя зарекомендовавших установок пулеметов ПКТ в носу и кормовом люке (в обычное время они не использовались и дожидались своего часа на задворках частей). Попутно проверялась работа АС О с тепловыми ловушками к станции помех "Липа" для защиты от ПЗРК. "Уши" эжекторов на соплах двигателей не монтировались, так как они порядком "съедали" мощность, а применение ПЗРК, внушавших наибольшие опасения, было крайне редким (использовать доставшиеся боевикам отечественные "Стрелы" и "Иглы" по "своим" самолетам и вертолетам не давала предохранительная блокировка, а закупать у арабов очень недешевые "Стингеры" прижимистые полевые командиры не торопились).

Закрашивание номеров и эмблем не было общим правилом - кто-то не придавал этому значения, но кое-где, разойдясь, замазывали и звезды (в одной из эскадрилий, обнаружив поутру вертолеты "без роду, без племени", командир ворчал: "Дали краску Буратине!"). В то же время, среди "чеченских" вертолетов встречаются и машины, не просто приметные, но вызывающе непохожие на собратьев белоснежной окраской. Эти элегантно выглядящие "восьмерки" отнюдь не принадлежат ООН-овским формированиям, несмотря на броские буквы "UN" на бортах (в конце концов, операция в Чечне не "миротворческая", а "контртеррористическая"). В свое время этим машинам случилось побывать в разных "горячих точках" в составе кон-тингентов ООН.

По возвращении домой и прохождении регламента вертолеты с достаточным запасом ресурса становились первыми кандидатами при сборах в длительную командировку в Чечню.

Перекрашивать их никто не торопится - ООН-овская служба остается в числе престижных (и прибыльных), да и при нынешнем дефиците всего и вся в редком полку отыщется достаточно краски для восстановления прежнего "маскхалата", подтверждением чему служат ношеные и латаные вертолеты в выцветшем истертом камуфляже, не освежавшемся "от рождения".

Там, где вертолеты прошли процедуру с избавлением от "родимых пятен", вопрос сочли закрытым. Однако, необходимое не стало достаточным, и по прошествии нескольких месяцев сами по себе на бортах рядом с недавно замазанными стали появляться новые эмблемы и даже собственные имена. То ли проявились свойства русской души, не склонной ограничиваться простым исполнением команды (особенно, получив в руки краску), то ли нудные будни пропыленных полевых аэродромов требовали чем-то скрасить работу, но то одна, то другая машина стали выделяться рисунками, отражавшими склонности экипажей и местный колорит. Все же отметиться авиаторы были не прочь, да и вдали от недремлющего глаза начальства проявить себя проще. К тому же пыльную и прокопченную усталую машину так и тянет чем-то украсить. В благодарность, что ли...

Летом 2000 года на "восьмерках" эскадрильи в Грозном-Северном появилась первая скромная эмблема с глазастым филином на фоне российского флага со щитком в лапе и надписью "ОВЭ" (отдельная вертолетная эскадрилья). Одна из машин, часто использовавшаяся для курьерских задач и пассажирских перевозок, получила лаконичную табличку с шашечками такси и предупреждением "Льгот нет". Соседние Ми-8 авиации МВД имели характерный отличительный знак в виде поперечной белой полосы на хвостовой балке. Среди "милицейских" вертолетов (а в их числе имеются также Ми-24 и Ми-26) время от времени попадались и новенькие, только с завода, машины в блестящем свежем камуфляже, особенно контрастирующие с "армейцами", давно уже и не мечтающими об "обновках".

Некоторые "восьмерки" выделялись своеобразными доработками. Заводчане по своей инициативе оборудовали и прислали в Чечню несколько Ми-8 с оригинальными системами, скроенными под местные условия. Вертолеты, оснащенные теплопеленгатором Л-166 с автоматикой отстрела ИК- ловушек, успеха не имели и остались в единичных экземплярах. Приемный фасетчатый блок теплопеленгатора, смонтированный под брюхом вертолета, при посадках находился у самой земли и быстро "слеп", покрываясь пылью и грязью, но самое главное - устройство, призванное реагировать на вспышки при пуске ПЗРК, с равным успехом отзывалось на солнечные блики и любой яркий свет (а ночью - и на "холодную" луну), "салютуя" залпом ловушек.

В вертолетном варианте Л-166 оказались неэффективной и почти всегда отключались, особенно после случаев, когда отвечавшая на солнечные "зайчики" аппаратура сыпала огненный дождь ловушек куда попало, грозя сжечь собственный аэродром.

Другая система предназначалась для обеспечения ночной боевой работы - давнишней проблемы, которую в Афганистане так и не смогли разрешить (ввиду малой эффективности и повышенного риска ночных полетов они то и дело запрещались командованием). Подсветка целей выполнялась САБ, под "люстрами" которых строились боевые заходы, но время их свечения ограничивалось минутами, а задача собственно поиска целей, наиболее трудная и ответственная, вообще не решалась - приходилось рассчитывать на удачу и на то, что противник выдаст себя светом костров на привале или фарами.

Казанские вертолетостроители оборудовали Ми-8 системой ночного видения с тепловизионной камерой высокой чувствительности. Ее приемное устройство смонтировали в подвижном шарике справа под кабиной, а летчики получили специальные очки, на которые подавалось изображение местности. Система оказалась вполне работоспособной и заслужила положительные отзывы, причем особо ценным достоинством летчики назвали возможность кругового обзора - вращающийся блок позволял следить и за задней полусферой, избегая огня вслед вертолету, где он наименее защищен. В ходе "обкатки" в Чечне не обошлось без курьеза, едва не закончившегося аварией. Ми-8 заходил на посадку в горах, когда на земле, желая подсветить летчикам площадку, зажгли пирофакел. Его яркий свет, в сотни раз усиленный очками, ударил по глазам летчика, мгновенно его ослепил и только помощь штурмана спасла потерявшую управление машину.

Экипажи Ми-24, не желая отставать, украсили свои вертолеты целым набором рисунков. "Полосатые" (это прозвище укрепилось за "двадцать четвертыми" еще с Афганистана, хотя их заводской камуфляж на самом деле образован темно-зелеными пятнами неправильной формы, самими разработчиками маскированной схемы прозванными "трилистниками" и "амебами") демонстрировали отнюдь не скромные эмблемы, но масштабные разухабистые изображения. Один из Ми-24П получил большущую черную стрелу на полфюзеляжа, тянувшуюся от стабилизатора до самого крыла.

Другой вертолет, пулеметный Ми-24В, в подтверждение прозвища, разукрасили поперечными полосами, опоясывающими хвостовую балку. На их темном фоне потерялся и сам черный квадрат, скрывавший номер. Полосы накрашивали от руки, не заботясь о правильности, и замазали даже предостерегающий трафарет "Опасно" у хвостового винта. Вертолет тут же вызвал ассоциации: "Полосатый, как вся наша жизнь: светлая полоса, черная, а дальше - ...хвост!" В обиходе его чаще звали "окунем", причем прозвище утвердилось и заменяло позывной в радио-переговорах между экипажами и руководством полетами.

В отличие от него, еще один "полосатый" - это был пушечный Ми-24П - нес динамичные косые полосы. Не ограничиваясь броской окраской, ему добавили светлые "молнии", "бубны" и "трефы" с надписью "Туз" в стиле уличного граффити. Вертолет, однако, больше был известен под именем "Пикур" по марке известного в Нечерноземье "Пива Курского", напоминавшего о родных краях (среди продукции этого пивзавода, кстати, есть и сорт "Ностальгия"). Соответствующая надпись с напоминанием о Миллениуме "2000" красовалась по левому борту.

В эскадрилье имелась и своя "Черная акула" - Ми-24П с изображением зубастого хищника, со всей очевидностью навеянного известным фильмом (пусть даже главным героем этого авиационного боевика был другой боевой вертолет - Ка-50, впечатляющим воздушным съемкам которого и обязан популярностью фильм). Ми-24П выделялся также ярко-желтыми "глазастыми" коками пылезащитных устройств на входах двигателей, призванными отпугивать птиц.

Настоящие "Черные аулы" не заставили себя ждать - в ноябре 2000 года в Чечню прибыла пара Ка-50 из Центра боевой подготовки в Торжке. Один из них и был тем самым киногероем, дебютировавшим в фильме. Заслуженная "пятерка" (опытный экземпляр №05, выпущенный в апреле 1990 года, бортовой номер 015) снялась в кино без малого десять лет назад, но что было делать, если с тех пор "в нашем полку" прибыло едва с дюжину Ка-50.

Для проверки в боевой обстановке Ка-50 собирались послать в СКВО еще год назад с началом 2-й чеченской кампании, однако тогда парадоксальным образом обретению боевого опыта и репутации повоевавшей машины помешало участие в тендере на поставку вертолетов огневой поддержки для турецкой армии. Перспективы выглядели обнадеживающе, вплоть до налаживания там лицензионного производства и продаж ко всему миру, из-за чего фирма решила не рисковать возможной потерей Ка-50. Поражение хотя бы одного вертолета в бою или авария из-за банального отказа (на войне, как на войне) неизбежно вызвали бы нежелательный резонанс, подорвав позиции в конкурсе и сыграв на руку конкурентам.

К осени выяснилось, что судьба турецкого тендера фактически предрешена (а немалые деньги на переделки вертолета под то и дело менявшиеся условия заказчика откровенно выманены закулисными организаторами у небогатого КБ). Нет худа без добра, и можно было наверстать упущенное - устроить проверку боем вертолету, для того и создававшемуся. Отобранная пара Ка-50 прошла переборку и отладку (при участии заводских специалистов) с особым упором на вооружение и прицельный комплекс. Вызывающе черный "киногеничный" цвет "пятерки" сразу после съемок сменил прежний типовой камуфляж в двух оттенках зеленого цвета с голубыми нижними поверхностями. Перед командировкой на обеих машинах камуфляж был освежен, причем попутно закрасили номера и звезды - то ли для того, чтобы ввести противника в заблуждение относительно числа прилетевших Ка-50, то ли просто перестаравшись, "по инерции".

В Чечню Ка-50 прибыли своим ходом, выполнив перелет с помощью подвесных баков и совершив в пути три промежуточных посадки. Пару сопровождал транспортно-боевой Ка-29, доработанный соответствующим образом. В отличие от обычных серийных машин, его оснастили поисково-прицельным комплексом И-251В "Шквал-В", идентичным установленному на Ка-50. Телевизионная и лазерная аппаратура была смонтирована в носовой части, в кабине установили телеиндикатор и средства управления обзорно-поисковой системой, а в объемистой грузовой кабине - блоки КЗА для осуществления контроля за ее работой. "Под Чечню" на бортах Ка-29 установили кассеты тепловых ловушек ППИ, однако, в спешке сделали это неудачно в районе подкосов шасси, где к ним неудобен доступ, да и слишком высоко, чтобы дотянуться с земли.

Как бы то ни было, к своему 18-летию состоялся боевой дебют новичков. Ка-50 привлекли к выполнению обычных задач вертолетной группировки в Чечне - патрулированию, огневой поддержке, и, особенно, "свободной охоте" с самостоятельным поиском целей. Все полеты выполнялись в паре, чаще всего с лидером Ка-29, несущим функции вертолета наведения и целеуказания. Выступая в роли "командирской машины" с экипажем из нескольких человек и унифицированным с Ка-50 оборудованием, он обеспечивал ведение разведки и поиск противника.

Появление новых машин сразу же заметил и противник: радиоперехваты зафиксировали сообщения боевиков о полетах над чеченскими предгорьями незнакомых вертолетов, причем полевым командирам настоятельно рекомендовалось при их появлении соблюдать особую осторожность и не высовываться - видимо, под впечатлением все того же известного фильма.

Уголок неба. 2004