Реклама...

ПОЛЕТЫ НАД ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПОЙ

Бисселл провел консультации с командованием ВВС США в Европе, после чего приступил к составлению плана полета над Восточной Германией, Польшей и Чехословакией. Этому полету дали кодовое обозначение «Задание 2003» и наметили его на 20 июня. Первым предстояло отправиться в полет пилоту Карлу Оверстриту. Он, однако, узнал об этом последним. Он находился в отпуске и ненадолго уехал домой. Харви Штокману, по решению остальных пяти пилотов, поручили сообщить эту новость Оверстриту, когда тот вернется на базу.

Утром 20 июня Оверстрита облачили в специальный костюм пилота. Затем он взял маску и стал дышать чистым кислородом, чтобы удалить из крови азот. Это было необходимо на тот случай, если в полете нарушится герметичность кабины. Затем Овер-стрит направился к U-2 и забрался в кабину. Получив разрешение на вылет, он включил двигатель; самолет разогнался по взлетно-посадочной полосе и поднялся в небо.

Маршрут «Задания 2003» пролегал над Чехословакией, затем поворачивал на столицу Польши, Варшаву. Установленный на U-2 комплект камер А-2 работал нормально. Пролетев над Варшавой, Овер-стрит повернул самолет на запад, прошел над Берлином и Потсдамом в Восточной Германии. За четыре дня до этого полета в этих германских городах бушевали антиправительственные митинги и демонстрации; на подавление народных волнений бросили советские войска. Системы ПВО стран, над которыми пролетал Оверстрит, делали безуспешные попытки перехватить нарушителя, а Оверстрит, завершив успешный полет, спокойно приземлился в Висбадене.

Сразу после его посадки с трех фотокамер сняли кассеты с пленкой и отправили их в США на обработку. 22 июня пленки доставили в отдел аэрофотосъемки ЦРУ, где эксперты оценили качество сделанных снимков как «хорошее».

21 июня, через день после полета Оверстрита, полковник Гудпастер встретился с Джеймсом Килианом, Эдвином Лэндом и Бисселлом для обсуждения предстоящих разведывательных полетов над территорией СССР. Гудпастер ознакомился со всеми расчетами, маршрутами и другими деталями полетов. Обсуждали и потери самолета. Киллиан и Лэнд возражали против версии о «разведчике погоды», они считали, что Соединенным Штатам надо будет прямо заявить, что полет предпринимался с целью предотвращения неожиданного нападения, но их предложение было отвергнуто. В 1956 году казалось невозможным, что США признаются в проведении шпионской операции в мирное время.

Гудпастер сказал собравшимся, что президент Эйзенхауэр (он не мог присутствовать, так как недавно перенес операцию на брюшной полости) хочет, чтобы операция проводилась по тому же образцу, что и полет 20 июня над Восточной Европой. Все объекты необходимо облететь и заснять быстро. Во избежание случайностей следует еще раз проанализировать весь опыт, накопленный в предыдущих полетах. Гудпастер передал собеседникам требование президента проинформировать о предстоящей операции канцлера Западной Германии Конрада Аденауэра. (О полете U-2 над Чехословакией, Польшей и ГДР канцлер ничего не знал.) Бисселл ответил, что посетит Аденауэра, после чего сообщит результаты Гудпастеру.

Необходимость переговорить с Аденауэром была не единственной причиной отсрочки операции. Советское руководство крайне резко реагировало на реализацию программы «Хоумран» и желало продемонстрировать, что у него есть чем ответить на подобное вторжение. Представителей ВВС из двадцати восьми стран пригласили на авиационное шоу, устроенное в Москве 24 июня 1956 года. Американскую делегацию возглавил начальник штаба ВВС Твайнинг. (Во время обсуждения советской ноты протеста по поводу операции «Хоумран» он говорил с президентом и об этой поездке в СССР.) Твайнинг потребовал, чтобы до его возвращения с делегацией в США полеты не начинались.

Авиашоу проводилось на летном полет Тушино под Москвой. Над трибуной прошло более сотни истребителей-перехватчиков МиГ-19 и Як-25. Были показаны несколько опытных образцов истребителей: новая версия Як-25, перехватчик КБ Сухого и две новые разработки МиГов - один из них позднее поступил на вооружение под названием МиГ-21. Из бомбардировщиков показали только четыре Ту-95 и три М-4.

За демонстрацией авиационной техники последовал прием для зарубежных делегаций у советского министра обороны маршала Георгия Жукова. На приеме побывал Никита Хрущев и другие партийные деятели и члены правительства. Когда закончилась официальная часть, Хрущев пригласил руководителей делегаций США, Великобритании и Франции в парк, усадил их за стол и начал произносить длинный тост «в защиту мира». В середине тоста он вдруг остановился, повернулся к Твайнингу и спросил: «Сегодня мы показали все наши самолеты; не хотите ли взглянуть на наши ракеты?» Твайнинг сказал, что хочет. Непредсказуемый Хрущев вдруг стал агрессивен: «Нет, мы вам их не покажем. Сначала покажите нам ваш самолет и прекратите посылать нарушителей в наше воздушное пространство. Незваных гостей мы будем сбивать. Мы достанем любую вашу «Канберру». Считайте, что они - летающие гробы».

Пока он разглагольствовал, один из американских военных представителей постарался незаметно выплеснуть содержимое своего бокала в кусты. Хрущев заметил это, повернулся к послу Чарльзу Болену и сказал: «Я здесь говорю о мире и дружбе, а что делает ваш военный атташе?» В итоге офицера заставили выпить огромную «штрафную» за советско-американскую дружбу, и тому вскоре пришлось покинуть прием.

Болен и Твайнинг были возмущены тоном, который позволил себе Хрущев, но вскоре от их обиды не осталось и следа. На следующий после приема день Хрущев вывез их на дружеский пикник на лоне природы, а когда 1 июля Твайнинг с делегацией уезжал из СССР, главнокомандующий ВВС СССР маршал авиации П. Ф. Жигарев вместе с другими высокопоставленными советскими военными устроил им пышные проводы.

Визит Твайнинга завершился, канцлера Аденауэра проинформировали о предстоящей операции, и все было готово к полетам U-2 над СССР. Теперь мешала погода - небо над западной частью СССР было покрыто облаками. В ожидании погоды провели еще два полета над Восточной Европой - оба 2 июля («Задание 2009» и «Задание 2010»). В процессе выполнения этих заданий совершался облет целей в Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии и Польше. Оба самолета успешно вернулись на базу. В тот же день, 2 июля, заместитель директора ЦРУ Уэйбелл и Бисселл дали президенту Эйзенхауэру подробный отчет об исполнении «Задания 2003» 20 июня 1956 года. Президент нашел предоставленную информацию «весьма интересной и позитивной», но более всего его интересовало, удалось ли противнику отследить маршрут полета U-2. Бисселл сказал президенту, что РЛС заметили самолет, но неправильно определили высоту его полета - всего в 12800 метров. Он добавил, что ЦРУ ожидает информацию о том, удалось ли противнику засечь самолеты, вылетевшие на задание этим утром. По словам Бисселла, в их распоряжении находятся четыре U-2, и на задание ежедневно могут отправляться два самолета; экипажи «готовы и горят желанием пролететь над СССР». 3 июля президент принял полковника Гудпастера для обсуждения вопроса о начале полетов над СССР. Гудпастер предложил осуществлять полеты в течение десяти дней, после чего приостановить операцию и проанализировать результаты. Это позволит определить, оправдана ли столь рискованная операция. После непродолжительной беседы Эйзенхауэр согласился с предложением и добавил, что необходимо выяснить, сколько времени нужно для аэрофотосъемки отдельных крупных районов СССР.

Гудпастер сообщил Бисселлу о разрешении президента на проведение операции и о том, что первый полет может состояться хоть завтра, а значит, в этом случае первый этап операции будет продолжаться до 14 июля, после чего должны быть обобщены результаты первых полетов и сделан доклад президенту. Вечером того же дня Бисселл прибыл в штаб проведения операции, который размещался в Мэтомик-билдинг. Предстояло решить, отправлять завтра U-2 в полет над СССР или не отправлять. Решение зависело от многих факторов, но основным была погода над районами предстоящего полета и в месте расположения базы U-2. Около полуночи по вашингтонскому времени Бисселл принял решение начать полеты. В это время в Висбадене в Западной Германии было 6 часов утра. В Европе уже наступила среда, 4 июля 1956 года.

«ЗАДАНИЕ 2013»

По линии специальной секретной связи в Висбаден поступила команда «начинать». Впоследствии так поступали всегда: никто на базе не знал, когда придет приказ на очередной вылет. Для выполнения «Задания 2013» - первого полета над СССР - выбрали самолет U-2 с бортовым номером 341. Самолет был оснащен комплексом камер А-2, а пилотировать его назначили Харви Штокмана. Взлетев и набрав высоту, U-2 вошел в воздушное пространство Восточной Германии, пролетел над Восточным Берлином, потом - над Северной Польшей. Штокман пролетел над Познанью, где 28 июня происходили крупные волнения.

Оставив Познань позади, Штокман продолжал полет на восток и вскоре оказался над Белоруссией, в воздушном пространстве Советского Союза. Небо над самолетом было темно-синим; далеко внизу он видел очертания поверхности Земли. Много лет спустя Штокман вспоминал: «Я знал, зачем я лечу. Я знал, что у нас имелись серьезные причины, чтобы лететь сюда; но я достаточно хороший христианин и был бы лжецом, если бы не признался: в какой-то момент я подумал - «и все-таки я забрался в чужое небо». Самолет летел к Минску; пока все было спокойно. Келли Джонсон заверил пилотов, что Советам понадобится несколько лет, чтобы создать оружие против U-2.

Пролетев над Минском, Штокман повернул на север, по направлению к Ленинграду. Пилот глянул в наблюдательное устройство, которое напоминало перископ и позволяло ориентироваться по объектам на местности, и вдруг увидел несколько истребителей МиГ, которые пытались приблизиться к U-2. Пилот вспоминал позднее, что они показались ему очень маленькими, и он сперва даже не поверил собственным глазам. МиГи устремились ввысь, пытаясь за счет скорости набрать высоту и приблизиться к U-2 на расстояние прицельной стрельбы.

Около двадцати раз советские истребители бросались на штурм высоты; фотокамеры засняли их отчаянные попытки приблизиться к нарушителю. Ничего не выходило - их двигатели глохли, и они проваливались вниз, к земле. U-2 оказался недостижимым, хотя отнюдь не невидимым.

Пока МиГи продолжали свои бесплодные попытки, Штокман продолжал лететь на север. Он пролетел над несколькими базами дальней бомбардировочной авиации, и фотокамеры засняли их, чтобы потом можно было сосчитать количество размещенных на них самолетов М-4. Наконец, U-2 достиг Ленинграда, который являлся главной целью «Задания 2013». Верфи этого города были крупнейшим в СССР предприятием по строительству подводных лодок.

Пока Штокман летел над Советским Союзом, Хрущев и другие советские руководители присутствовали на приеме в честь Дня независимости в резиденции американского посла в Москве. Всего во второй раз за послевоенные годы советское руководство прибыло на подобный прием. Незадолго до окончания приема Хрущеву сообщили о самолете-нарушителе. Он ничего не сказал, но подумал, что в ответ на авиашоу в Москве США показывают, что будут поступать так, как считают нужным. И он, и другие члены советского правительства были уверены: этот полет является ответом на демонстрацию советской авиационной техники.

Наконец Штокман повернул на запад и вдоль побережья Балтийского моря пролетел над целями в Эстонии и Латвии. Он посадил самолет в Висбадене после восьми часов и сорока пяти минут полета. Пока пилот докладывал о выполнении задания, с камер сняли кассеты с отснятой пленкой и отправили в США. «Задание 2013» было выполнено. С этого момента ничего в мире не могло остаться прежним.

«ЗАДАНИЕ 2014»: U-2 НАД МОСКВОЙ

Главной целью второго полета U-2 («Задание 2014») стала столица Советского Союза. Москва не только политический и административный центр страны, но и средоточие научно-исследовательских и оборонных учреждений, большой индустриальный город. Полет к Москве был рискованным предприятием: на вооружении систем ПВО, прикрывающих подходы к столице, находились ракеты класса «земля-воздух» (ЗВР), которые создавались одновременно с U-2.

Первые сведения об этих ракетах появились в начале июля 1953 года, когда западные наблюдатели обратили внимание на необычную сеть дорог в окрестностях Москвы. Три дороги, каждая около двух километров, шли строго параллельно друг другу; их пересекали одиннадцать трасс по 0,5 км в длину. Эти дороги действительно напоминали гигантскую рыболовную сеть. Вскоре в районе этой «сети» появились длинные, покрытые дерном бункеры. Над каждым бункером возвышались две тарелки локаторов: одна - для обнаружения цели - самолета-нарушителя, вторая - для координации полета ракеты.

К декабрю 1955 года вокруг Москвы насчитывалось сорок подобных площадок для запуска ракет «земля-воздух»; расположение двенадцати из них удалось установить точно. Площадки располагались примерно в восьми-десяти километрах друг от друга двумя концентрическими окружностями: первая - в 46-ти, вторая - в 80-ти километрах от Москвы. Около 25 площадок было доведено до полной боевой готовности, остальные находились в стадии строительства. Американцы располагали сведениями о начале строительства такой же системы ПВО вокруг Ленинграда. Имелась информация и о самих ракетах, размещенных на пусковых площадках. Сообщали, что в диаметре они составляют 0,9 метра, в длину - от 6 до 9 метров. Предполагалось, что на каждой готовой площадке размещалось до 60 ракет класса «земля-воздух». В НАТО эти советские ракеты получили кодовое обозначение SA-1 «Гилд». SA-1 размещались на тягачах и перед запуском устанавливались в вертикальное положение. Насколько эффективны эти ракеты - это и предстояло выяснить в ходе выполнения «Задания 2014». Пилоту самолета дали задание дважды пройти над двойным кольцом SA-1, охватывающим Москву.

Вылет на «Задание 2014» был намечен на пять часов утра 5 июля. За 24, 12 и 2 часа до вылета Бисселл должен был передать на базу три кодированных команды; каждая команда состояла из одного слова. Если хотя бы одна команда не поступала в Висбаден, это означало, что вылет на задание отменяется.

Уже первая команда, которую ждали в 5 часов вечера 4 июля, не поступила. На базе сделали вывод, что полет отложен и можно расслабиться. Большая часть персонала отправилась на вечеринку в честь Дня независимости. В семь часов вечера из Вашингтона пришло сообщение, что операция возобновляется. На ту минуту единственным еще трезвым пилотом оказался Кармен Вито - ему и суждено было лететь на «Задание 2014».

На следующее утро Вито надел костюм пилота, подышал кислородом, получил инструкции от штурмана «Соединения А», метеоролога и командира части. Поступила последняя команда, и через два часа он вылетел из Висбадена. Он летел на том же №347, который прошел осмотр после первого полета и был загружен топливом. Пилоту следовало соблюдать полное молчание в эфире - даже в небо он поднялся по световому сигналу с башни наблюдения на базе.

Второй полет проходил гораздо южнее первого, и в советское воздушное пространство Вито предстояло проникнуть гораздо дальше. Самолет прошел над ГДР, над Польшей и взял курс на Киев. Как и в случае с первым пилотом, советские РЛС быстро заметили нарушителя, и за ними устремились МиГи. Джеймс Киллиан, находившийся на станции радиоперехвата во время полета Вито, наблюдал работу американских специалистов, следящих за переговорами советских служб ПВО. Они были озадачены тем, что слышали. Русские пытались вывести свои истребители на перехват самолета, который летел на высоте 20000 метров со скоростью 800 км в час. Сотрудники американских научных служб радиоперехвата не знали, что существуют самолеты, способные достигать высоты в 20000 метров; они не подозревали о существовании U-2, а Киллиан не спешил просветить их.

Все попытки МиГов перехватить U-2 оказались столь же безуспешны, как и за день до этого. Вновь истребители отчаянно рвались на высоту, где их двигатели глохли, и они проваливались вниз; несколько МиГов так и не смогли вновь запустить двигатели и упали на землю. Пролетев над Киевом, Вито повернул на северо-запад, к Минску. Погода ухудшалась, появились облака. Достигнув Минска, Вито повернул в сторону Москвы и полетел над железнодорожной магистралью Минск-Москва. Облачность понемногу ослабевала, и Вито видел внизу мозаику колхозных полей.

Впереди лежала Москва, почти скрытая облаками. Подлетая к ней с юго-востока, Вито заметил Москву-реку. Его первой целью были бомбовые склады в Раменском - аналог авиабазы Эдварде в США. Потом авиазавод в Филях, на котором собирали бомбардировщики М-4. По мере приближения к Москве облачность усиливалась. Вито успел сфотографировать часть города и Кремль, прежде чем облака сомкнулись под ним. Пролетев над городом, пилот увидел сетку стартовых площадок SA-1. Вито видел ее совершенно отчетливо, но по нему не выпустили ни одной ракеты; мало того, его, похоже, даже не засекли радарами. Позже Вито спросили, что он почувствовал, когда узнал, что ему предстоит дважды пролететь над двойным кольцом SA-1. Пилот ответил: «Черт возьми, это была моя работа, и для выполнения задания я сделал все, что в моих силах». Вито остался единственным пилотом, пролетевшим на U-2 над Москвой; больше к советской столице самолетов не посылали.

После Москвы облачность рассеялась, и Вито смог сфотографировать ракетный завод в Калининграде и завод ракетных двигателей в Химках к северу от Москвы. Отсняв оборонные объекты Московской области, Вито пролетел еще 200 км на северо-восток, а затем повернул на запад, прошел над целями в Эстонии, Латвии и Литве и взял курс на Висбаден. Внизу все опять затянуло облаками, и к базе он летел, руководствуясь указаниями с земли. Посадка прошла успешно; сразу после нее с камер сняли кассеты, чтобы отослать их в «Автомат».

Из-за разницы во времени в Вашингтоне все еще было раннее утро 5 июля, когда Вито посадил U-2 в Висбадене. Когда директор ЦРУ Даллес утром приехал на работу, он спросил у Бисселла, совершали ли U-2 разведывательные полеты в День независимости. Бисселл ответил, что один полет состоялся в день праздника, второй завершился этим утром; пилоты облетели цели и над Москвой, и над Ленинградом.

«О Боже, - произнес потрясенный Даллес, - не слишком ли это для начала?» Бисселл ответил: «Аллен, первый раз - самый безопасный».

Эйзенхауэр очень хотел узнать, как прошли первые полеты, особенно его интересовало, сумели ли русские проследить маршруты U-2. Он просил полковника Гудпастера «передать министру Аллену Даллесу, что если имеется информация о том, что самолеты были обнаружены и удалось проследить пути их следования, то, возможно, стоит подумать о том, чтобы остановить операцию». Эйзенхауэр считал, что если Советы смогут проследить маршруты U-2, то это резко увеличит количество попыток перехвата. По итогам полета 20 июня президент уже знал, что, несмотря на все ожидания, U-2 вполне может быть обнаружен.

Полковник Гудпастер позвонил Даллесу и Бис-селлу и узнал, что полная информация о полетах и действиях советской ПВО будет готова в течение 36 часов. В этот же день немного позже Даллес и Бисселл встретились с Гудпастером, чтобы узнать, можно ли продолжать полеты U-2. Гудпастер сказал, что, насколько он понял указание президента, полеты следует продолжать до появления первых доказательств того, что русским удалось проследить весь маршрут самолета.

Информацию по этому вопросу относительно первых двух полетов удалось обобщить только 6 июля. . Стало ясно, что советские РЛС могут отслеживать маршруты U-2, но не на всем их протяжении. Им удалось обнаружить самолет и провести «несколько безуспешных попыток перехвата». РЛС в районе Москвы и Ленинграда, похоже, вообще не заметили нарушителей. Советы, очевидно, так и не узнали, что над двумя главными городами страны пролетели американские самолеты-разведчики.

ПОЛЕТЫ ПРОДОЛЖАЮТСЯ

После выполнения «Задания 2014» U-2 не вылетали с авиабазы Висбаден в течение четырех дней - возможно, из-за погодных условий. В результате до того как полеты возобновились, большая часть отпущенного Эйзенхауэром десятидневного срока прошла. Для того чтобы наверстать упущенное, Бисселл назначил на 9 июля сразу два полета, обозначенные как «Задание 2020» и «Задание 2021».

Основная часть полета U-2 проходила над странами Восточной Европы. Самолет пролетел над Восточной Германией; после Берлина повернул на север и пролетел над Польшей, затем проник в воздушное пространство Советского Союза и зигзагами прошел над Литвой и южными районами Латвии. После этого он повернул на юг, к Минску, но, не долетев до города, взял курс на юго-запад и прошел над центральными районами Польши, в том числе и над Варшавой, снова пересек Восточную Германию и вернулся в Висбаден.

U-2, отправившийся на «Задание 2021», проделал гораздо больший путь над центральными районами СССР. Поднявшись из Висбадена, самолет вошел в воздушное пространство Чехословакии, пролетел над Прагой, после чего повернул на юго-восток, прошел над Австрией и пересек границу Венгрии. Пролетев на Будапештом, U-2 повернул на северо-восток и проник в воздушное пространство Советского Союза. Самолет-разведчик пролетел над целями во Львове, Киеве и Минске, после чего через Белоруссию и Польшу вернулся в Висбаден. После посадки выяснилось, что одна из трех камер вышла из строя; сотни снимков оказались потеряны для разведслужб США.

Десять дней, отпущенные президентом, истекали. Последний полет предполагалось совершить над южными районами СССР 10 июля. Согласно «Заданию 2023», U-2 должен был достичь Крымского полуострова. Самолет прошел над ГДР, Польшей, западными районами СССР, северной Румынией и вновь вошел в воздушное пространство СССР над южной частью европейской территории страны. Отрезок маршрута над СССР пролегал над Севастополем, Симферополем и Одессой, самолет развернулся на северо-запад и через Чехословакию и ГДР вернулся в Висбаден.

В тот же день американскому послу в Москве была вручена нота протеста советского правительства. В ней СССР протестовал против полетов, совершенных U-2 4 и 5 июля. Нота давала представление о том, насколько полно русским удалось проследить маршруты полетов. 4 июля, по словам русских, самолет-нарушитель проник в воздушное пространство СССР на глубину 320 километров, находился в пределах Советского Союза один час и тридцать две минуты и пролетел над Минском, Вильнюсом, Каунасом и Калининградом. 5 июля нарушитель якобы залетел на глубину до 150 километров, облетел Брест, Пинск, Барановичи, Каунас и Калининград, оставаясь в небе над СССР в течение одного часа и двадцати минут. В ноте говорилось, что это был «двухмоторный средний бомбардировщик ВВС США, намеренно нарушивший воздушную границу СССР с разведывательными целями».

Вечером 10 июля, как только ноту протеста доставили в Белый дом, Гудпастер позвонил Бисселлу и приказал прекратить все полеты U-2. На следующее утро они встретились, чтобы проанализировать результаты первых полетов. Бисселл сказал, что кроме упомянутых в ноте двух полетов было совершено еще три. 16 июля посол Польши в США сделал устное заявление по поводу полетов U-2 на Польшей 20 июня и 2 июля. По словам посла, в первый раз нарушитель вошел в воздушное пространство Польши у Згоржелец, второй раз - в районе Губина. Протест правительства Чехословакии последовал 21 июля.

19 июля США ответили на советскую ноту протеста: «Тщательно проведенное расследование определило, что ни один самолет США, размещенный на базах Европы или выполняющий полет в пределах воздушного пространства Европы, не мог в те дни, когда якобы была нарушена воздушная граница СССР, столь сильно уклониться от запланированных маршрутов полета. Поэтому заявление Советского правительства является ошибочным». Формально американцы были абсолютно правы: U-2 не являлся военным самолетом. На протесты Польши и Чехословакии США просто не ответили.

ПРАВДА О М-4

Между 20 июня и 10 июля состоялось восемь полетов над странами советского блока: пять над СССР и три над государствами Восточной Европы. В «Автомате» обработали и проанализировали массу снимков. После первого полета Штокмана все пленки немедленно переправлялись в США. Когда их проявили, работники ОАФ пригласили Джеймса Бейкера, чтобы тот мог посмотреть, насколько хороши оказались изготовленные им линзы. В целом снимки получились очень качественными, хотя на некоторых объекты закрывали облака.

Во время полетов над СССР удалось заснять девять аэродромов дальней бомбардировочной авиации, размещенных в западной части Советского Союза. На снимках было видно, что на каждом аэродроме имелись шахты, в которых размещались ядерные боеприпасы. Самолет подруливал к такой шахте, останавливался над ней, и снизу на подъемнике поднималась атомная бомба - прямо в бомбовый отсек самолета. Но гораздо более важным было то, чего сотрудники «Автомата» не увидели. Ни на одном из аэродромов не было новых бомбардировщиков М-4 «Бизон». А американцы думали, что их у СССР как минимум сто.

Оказалось, что все оценки американцев относительно количества новых бомбардировщиков в Советском Союзе сильно преувеличены. Снимки, сделанные с борта U-2, пилотируемого Вито, позволили понять, что производственные возможности авиазавода в Филях, на котором строили М-4, весьма ограничены. В Филях строили только фюзеляж бомбардировщиков; потом по Москве-реке на баржах их доставляли в Раменское - там к фюзеляжам монтировали крылья. Сколько именно у СССР имелось «Бизонов», установить не удалось, но стало ясно, что немного и обогнать США по количеству стратегических бомбардировщиков Советский Союз не мог. Полеты М-4 в присутствии иностранных наблюдателей являлись не более чем уловкой, демонстрацией несуществующей силы. Одна и та же эскадрилья «Бизонов» пролетала над трибунами несколько раз, чтобы создать впечатление массовости новых бомбардировщиков.

На фотографиях, представленных президенту Эйзенхауэру, были показаны не только военные аэродромы, но и крупные города СССР. На снимках, сделанных над Ленинградом, были хорошо видны верфи, на которых строились подводные лодки. Удивляло то, что русские не старались как-то замаскировать или спрятать предприятия военного назначения. Весь СССР лежал перед фотокамерами U-2 как на ладони.

В отделе аэрофотосъемки ЦРУ (ОАФ) совершали одно открытие за другим. Были получены точные и абсолютно свежие данные о военном и промышленном потенциале СССР. То, что рассказывали эмигранты и вернувшиеся из Советского Союза немецкие военнопленные, безнадежно устарело. Сотрудники ОАФ наслаждались тем, что опровергали ложные суждения и неверные оценки; теперь они могли на деле доказать, что аэрофотосъемка по точности информации превосходит все другие источники разведданных. Поскольку фотографий имелось очень много, ОАФ закончил их анализировать только к концу августа 1956 года (дело затянулось еще и потому, что 9 июля ОАФ начал переезд в Стюарт-билдинг). Поэтому миф о небывалом росте советской стратегической авиации просуществовал еще несколько недель.

На основании собранных сведений ЦРУ в начале ноября 1956 года составило новую справку о состоянии советской стратегической авиации. Эйзенхауэр решил, что эту информацию не стоит доводить до сведения Конгресса. Сведения об истинном положении вещей остались тайной. Некоторые конгрессмены догадывались, что идет игра и Пентагон преувеличивает советскую военную мощь, чтобы оправдать высокие военные расходы; другие говорили, что в любом случае нельзя экономить на вопросах национальной безопасности. На протяжении последующих лет такая практика стала нормой: Эйзенхауэр утаивал информацию от конгрессменов, и им оставалось только строить догадки.

Первые полеты U-2 заставили задуматься и русских. Хрущев был разозлен и считал их не военной, а политической акцией. Его не волновало то, что американцы могут фотографировать объекты в СССР. По его мнению, они хотели прежде всего продемонстрировать свое превосходство. Он понимал, что протесты бесполезны, и хотел сбить хотя бы один самолет-разведчик. Сыну Сергею Хрущев говорил: «Я знаю, что американцы смеются, читая наши протесты; они понимают, что больше мы ничего не можем сделать». Когда U-2 пролетал над Киевом, батареи зенитной артиллерии открыли огонь, но это оказалось бесполезно - они не могли сбить самолет, летевший на такой высоте. Хрущев приказал больше огонь не открывать: «Мы только показываем нашему народу, что бессильны и ничего не можем сделать с нарушителем, летающим над нашими городами».

Для обсуждения вопроса, что можно сделать с американским самолетом-разведчиком, было проведено совещание руководства страны с военным командованием и ведущими конструкторами. Командование ПВО СССР считало, что полеты выполняются на RB-57D. Видный советский авиаконструктор Андрей Туполев с этим не согласился; он считал, что это не может быть двухмоторный самолет, такой как RB-57D. Он полагал, что этот самолет не способен достичь такой большой высоты. По мнению Туполева, американский самолет-разведчик похож на АНТ-25, сконструированный им перед войной, - очень легкий аппарат с одним двигателем и длинными приподнятыми крыльями, способный совершить перелет из СССР в США. Туполев был уверен, что на борту американского самолета не имеется никакого оружия - это только разведчик, не способный взять бомбовый груз.

Следовало решить вопрос о том, как предотвратить полеты U-2. Единственным решением было совершенствование ракет класса «земля-воздух». SA-1 показали свою ненадежность, хотя вокруг Москвы размещалось около 3200 таких ракет. Решили не размещать эти ракеты вокруг Ленинграда. Новая усовершенствованная ракета С-75 (в НАТО ее обозначили SA-2 «Тайдлайн») еще находилась в стадии разработки; она могли бы сбить самолет, летящий на высоте U-2, поэтому приняли решение об ускоренном запуске в производство новых сверхзвуковых истребителей МиГ-21 и Су-7.

Уголок неба. 2004