ПЕРВЫЙ воздушный бой между реактивными истребителями состоялся в ходе войны в Корее в 1950 году. В последующих локальных конфликтах, которые регулярно сотрясали мир во второй половине века, количество таких боев достигло уже 2 тыс. Ввод в строй новых типов самолетов, авиационного оружия, средств управления и боевого обеспечения существенно менял облик боя. На смену ближним (пушечным) противоборствам пришли сначала ракетные перехваты, а затем всеракурсные бои. Кроме того, наряду с маневром и огнем теперь используется радиоэлектронное противодействие, а управление самолетами групп различного тактического назначения осуществляется с воздушного командного пункта, а также с самолета ДРЛО и управления авиацией системы AWACS.

Опыт ведения воздушных боев постоянно обобщался и анализировался. На основе оценки обстановки и достигнутых результатов определялись тенденции их развития, к наиболее устойчивым из которых относятся расширение пространственных границ, увеличение темпа и сокращение продолжительности боя, уменьшение количества участвующих в нем самолетов. Особенно характерной является тенденция повышения результативности, то есть снижение выживаемости истребителей.

Выживаемость — понятие оперативное, характеризующееся отношением количества потерянных самолетов к числу боевых самолето-вылетов, произведенных истребителями за операцию (войну в целом). По итогам второй мировой войны на один потерянный самолет приходилось около 100 самолето-вылетов (коэффициент потерь 0,01). Такое же соотношение сохранилось и в войне в Корее. Однако в операции “Лейнбакер-2”, завершавшей длительную воздушную войну во Вьетнаме, коэффициент потерь увеличился до 0,02, а в ближневосточных конфликтах 70 — 80-х годов достиг сначала 0,03, а затем 0,04.

Воздушные противники, вступавшие в жестокий спор с помощью огня, все реже возвращались на свои базы в полном составе. Нараставшие потери приводили в конечном итоге к более быстрому истощению сил и сокращению продолжительности боевых действий. Так, в арабо-израильской войне на Ближнем Востоке (октябрь 1973 года) воевавшие стороны (ВВС Сирии и Израиля) при среднем боевом напряжении два вылета в сутки и коэффициенте потерь 0,03 на 24-е сутки прекратили противоборство, потеряв половину боевого состава (в ходе войны каждая сторона пополняла его 80 самолетами). В то время в воздухе примерно в равном количественном соотношении “встречались” истребители второго поколения МиГ-21 и “Мираж”, имевшие примерно равные боевые возможности.

В ходе вооруженного вторжения Израиля на ливанскую территорию (1982) коэффициент потерь у сирийских ВВС достиг 0,04. Силы “растаяли” быстро, в результате чего боевые действия продолжались всего неделю. На стороне Израиля в бой вступили новые истребители “завоевания превосходства в воздухе” — F-15 “Игл” и F-16 “Файтинг Фалкон”, действовавшие совместно с самолетом ДРЛО и управления Е-2С “Хокай”.

Анализ воздушных сражений в операции “Буря в пустыне”, проведенный западными экспертами, не выявил объективных показателей, по которым можно было бы судить о коэффициенте потерь. Иракские истребители, уступавшие в численности, и их экипажи, еще не полностью освоившие новую технику, не могли оказать серьезного сопротивления противнику. Характерно, что на стороне многонациональных сил к боям готовились самолеты F-15С, F-18 и F-14, а легкие истребители F-16 выполняли задачи непосредственной авиационной поддержки сухопутных войск, а точнее — наносили удары по соединениям и частям первого эшелона.

В дальнейшем неоднократное воспроизведение боевых ситуаций на моделирующих комплексах, а также экспертные оценки позволили определить основные факторы, влиявшие на результаты воздушных противоборств. К их числу были отнесены: уровень подготовки летного состава (в данной статье не рассматривается); оружие — поражающие возможности авиационных комплексов; боевая задача; защита — оборонительные возможности таких комплексов.

Оружие. Эксперты установили, что падение выживаемости (увеличение коэффициента потерь от 0,01 до 0,04) совпадает с появлением на истребителях новых систем ракетного вооружения класса “воздух — воздух”. В Корее первые реактивные истребители F-86 “Сейбр” и МиГ-15 имели на борту только пулеметы и пушки. Несмотря на возрастание скорости полета и увеличение практического потолка, воздушный бой остался ближним и не претерпел значительных перемен по сравнению с периодом второй мировой войны. Поразить самолет противника можно было только со стороны хвоста и на короткой дистанции. Недостаток огня компенсировался количеством стволов и скорострельностью. Самолеты сводились в крупные группы, образовывавшие в воздухе массовые “карусели”. Применить прицельно жестко закрепленное по продольной оси самолета оружие малой дальности было сложно. “Ничейные схватки” не были редкостью, а на одну результативную атаку приходилось достаточно большое число самолето-вылетов (около 100).

В ходе октябрьской войны 1973 года на Ближнем Востоке истребители продолжали вести групповые ближние маневренные бои, однако применяли усовершенствованное оружие (во Вьетнаме управляемые ракеты в угоду ложным концепциям перехвата имели значительные ограничения по минимальной дальности пуска и перегрузке). Это позволяло пилоту свободнее маневрировать самолетом при подготовке и выполнении атаки. В результате на 100 самолето-вылетов стало приходиться три сбитых в воздушных боях истребителя. В начавшейся через девять лет ливанской войне в борьбу вступили реактивные истребители третьего поколения — F-15 и МиГ-23, оснащенные управляемыми ракетами средней дальности с полуактивной радиолокационной системой наведения. Они не заменили, а лишь дополнили в боевом строю самолеты второго поколения (МиГ-21 и F-4 “Фантом”). Истребители “пенсионного возраста” продолжали вести ближний маневренный бой, а новые открыли дорогу всеракурсному бою, в основе которого находилась встречная ракетная атака. На новое оружие пришлась треть общего числа сбитых в той войне самолетов. Качественно изменившееся вооружение способствовало повышению результативности воздушного боя.

Боевая задача. Летчики большую часть ресурса затрачивают на выполнение задачи, которая для краткости называется “прикрытие” и меньшую — на задачу “сопровождение”. Цель первой — не подпустить воздушного противника к защищаемому объекту, а второй (эскортирования) — отразить нападение на “охраняемые” бомбардировщики, военно-транспортные самолеты и т. п. Анализ показывает, что боевая задача несет в себе большой потенциал результативности (истребители прикрытия сбивают больше самолетов), а в ходе решения задачи “сопровождения” эскорт вводится в сложную обстановку повышенных угроз и, как правило, сам несет ощутимые потери.

Показательной является длительная воздушная война во Вьетнаме. Сценарий боевых действий был довольно однообразен: в течение семи лет американская авиация наносила массированные удары по городам Ханой и Хайфон, а северовьетнамские истребители совместно с наземной ПВО отражали налеты. Американские бомбардировщики в полете к цели и обратно сопровождались истребителями “Фантом”, которые создавали вокруг них двойное кольцо, при этом поддерживалось шестикратное численное преимущество нападающей стороны. Самолеты, вступавшие в бой, были сравнимы по поражающим возможностям и аэродинамическим характеристикам, однако сражавшиеся в меньшинстве “защитники вьетнамского неба”, по признанию западных специалистов, бои не проигрывали и несли меньшие потери. По этому поводу в журнале “Интеравиа” отмечалось, что ВВС США встретили мощное противодействие системы ПВО Северного Вьетнама. Эскадрильи истребителей ДРВ не прибегали к массированному отражению авиации противника, а периодически вводили в бой свои силы, строго сообразуясь с обстановкой. Применение тактики подготовленных и внезапных атак в течение определенного времени стало основным фактором, обеспечившим успех стороне, выдержавшей оборону”. Летчики истребителей МиГ-21 использовали то обстоятельство, что тяжелые самолеты “Фантом” были прикованы к бомбардировщикам, а это затрудняло выполнение маневра. Атаки наносились с задних полусфер ракетами, запускаемыми на скорости, соответствующей числу М = 1,2. Такая тактика, основанная на приеме, требующем высокого мастерства пилотов, была очень эффективной. Отлично организованная система наведения позволяла в максимальной степени использовать фактор внезапности. Крейсерская скорость истребителей F-4, прикрывавших ударные группы, достигала лишь 900 км/ч, поэтому, как отмечают специалисты ВВС, короткие удары на догоне проводились противником с наименьшим риском для собственного самолета.

Условия, в которых истребители выполняли задачу сопровождения, со временем мало изменились. Как только предпринимались попытки усилить охранение бомбардировщиков числом и качеством, сразу же начинались поиски новых приемов прорыва эскорта или связывания его боем (в интересах образования коридора, свободного для пролета к тяжелым самолетам ударной группы). По мнению экспертов, угроза со стороны перехватчиков еще более возрастет по мере их оснащения УР типа AMRAAM с активной системой наведения.

В будущих воздушных боях группы “глубокого вторжения” должны предпринимать эффективные контрмеры, если хотят сохранить свою неуязвимость на достигнутом на сегодняшний день уровне. Поиск таких контрмер осуществляется путем моделирования.

Защита. Поражающие возможности реактивных истребителей второго и третьего поколений росли быстрее, чем их способности по защите. К авиационным пушкам последовательно добавлялись управляемые ракеты малой, а затем и средней дальности. Увеличение досягаемости и точности применения оружия рассматривались специалистами как главные факторы повышения результативности, чему способствовал также учет слабости индивидуальной и групповой обороны. Атаковать в бою стало легче, чем защищаться. Угроза нападения назревала далеко за пределами визуального обнаружения противника, внезапный ракетный удар мог быть сорван только при налаженном дальнем оповещении. Когда данные об угрозе атаки запаздывали, не спасал даже маневр уклонения.

Усиление индивидуальной защиты истребителей за рубежом связывают с обеспечением скрытности полета и устранением демаскирующих признаков. Самолеты-"невидимки" F-117А, впервые участвовавшие в боевых действиях в операции “Буря в пустыне”, показали абсолютную выживаемость (в 1100 самолето-вылетах потерь не было). Однако западные эксперты подчеркивают, что вступление их в бой даже не планировалось, так как они не обладали достаточным боевым потенциалом. На них отсутствовали радиолокационная станция и ракеты средней дальности класса “воздух — воздух”, то есть получалась “оборона без наступления”, а это слишком дорогая затея ради радиолокационной неконтрастности. Возможная в реальных условиях встреча с современным “заметным” истребителем на дальности визуального контакта не оставляла бы шансов на победу недостаточно маневренному F-117А.

Способ активной защиты, применявшийся в локальных войнах, не нашел широкого распространения на практике из-за несовершенства бортовых оборонительных средств. В журнале “Флюг ревю” сообщалось об испытаниях лазерного излучателя, наводящего луч на выпущенную самолетом противника “тепловую” ракету. В 13 пробных пусках УР “Сайдвиндер” лазерный перехват сработал (в пяти случаях ракеты были принудительно сведены с траектории преследования). Однако информация о моменте пуска подавалась летчику самолета-цели руководителем эксперимента, поскольку кабинные устройства пока не выдают сигналов оповещения (или команд на маневр уклонения). В боевых условиях инфракрасные ловушки выстреливались летчиком из встроенного контейнера после собственной оценки угрожаемой обстановки .

Не получил широкого распространения в локальных войнах и способ нейтрализации — применение истребителями активных и пассивных помех для усиления защиты в бою. Аппаратура радиоэлектронного противодействия не прошла еще этап миниатюризации и размещалась во внешних подвесных контейнерах, которые увеличивали лобовое сопротивление и снижали возможности маневра. Размещенные в них радиолокационные ловушки при выстреливании особого эффекта не давали: о случаях увода на них выпущенной УР с радиолокационным наведением зарубежная печать не сообщала.

Примеры неудачного применения истребителями средств пассивной и активной индивидуальной защиты (нейтрализации) позволили зарубежным экспертам сделать вывод о слабостях обороны в современном бою. Они считают это следствием реализации “материализованной” теории перехвата, ставившей во главу угла первую результативную ракетную атаку, а к основному варианту уклонения от нее относился скоростной отрыв, исключавший повторение ходов в бою. Еще в войне во Вьетнаме на практике были опровергнуты эти теоретические заблуждения, но проблема эффективной защиты остается актуальной и сегодня, когда цена одной боевой потери значительно возросла. Все отмеченные факторы, влияющие на результативность современного воздушного боя, наполняются в настоящее время новым содержанием.

Оружие класса “воздух — воздух” очередного поколения, серьезным основанием для создания которого послужила война во Вьетнаме, рассчитано на автономный полет после пуска. Это позволяет осуществлять перехват нескольких целей одновременно и способствует повышению выживаемости самолета-носителя. В журнале “Милитэри текнолоджи” сообщалось, что возможности бортовых систем по дальности обнаружения целей превышают энергетические характеристики современных управляемых ракет класса “воздух — воздух” с радиолокационными системами наведения: дальность полета AIM-54C “Феникс” составляет 185 км, a AIM-7F “Спарроу” — 55 км. По утверждению специалистов, большими возможностями по досягаемости целей должны обладать перспективные УР типа АААМ, которыми планируется оснастить истребители F-15 и F-22.

Ракета АААМ имеет массу 272 кг, ее длина 3,66 м, диаметр корпуса 0,24 м, расчетная скорость полета соответствует числу М = 3, а дальность пуска достигает 220 км. Ракета будет иметь обычную БЧ массой 22,7 кг и рассчитана на пуск с узлов подвески вооружения, имеющихся на современных самолетах. На ракете используются комбинированный ракетно-прямоточный двигатель и активная радиолокационная ГСН, созданная по образцу ГСН ракеты AMRAAM фирмы “Хьюз”. После запуска УР АААМ полностью автономна. Стартовый РДТТ разгоняет ее до скорости, при которой включается маршевый ПВРД, работающий на протяжении оставшегося участка полета в импульсном режиме, что позволяет экономить топливо (после сброса стартового РДТТ). Многорежимная система наведения имеет следующие особенности: работает в радиолокационном и ИК диапазонах, обеспечивает самонаведение на источник помех, полуактивное радиолокационное и инерциальное наведение на среднем участке траектории, а ее модульная конструкция позволяет выполнять различные боевые задачи и перехватывать разные цели. Способность самонаводиться на источник помех повышает возможности ракеты в условиях интенсивного радиоэлектронного противодействия.

РЛС подсветки цели имеет носовую и хвостовую антенны, что обеспечивает круговой обзор по азимуту и позволяет самолету-носителю уходить из зоны пуска ракеты противника. Для наведения ракеты используется непрерывное излучение с регулированием длительности импульса, поэтому можно осуществлять одновременный перехват нескольких целей. РЛС подсветки будет работать в режиме захвата цели до тех пор, пока не начнет функционировать инфракрасная ГСН, обеспечивающая самонаведение ракеты на конечном участке сближения с целью.

Последовательность операций по перехвату целей с применением ракет АААМ такова: обнаружение целей самолетной РЛС; передача данных о дальности, высоте и скорости полета целей в систему, которая сопровождает их и рассчитывает условия перехвата каждой; выбор целей летчиком самолета-носителя для поражения; запуск ракеты. После пуска она летит по оптимальной траектории (по командам инерциальной системы наведения на среднем участке), а затем переводится в полуактивный радиолокационный режим. После этого сбрасывается носовой обтекатель, включается ИК ГСН и взводится взрыватель БЧ. Ракета будет иметь вдвое большую, чем УР “Феникс”, дальность действия и лучшие характеристики на больших высотах.

Основные направления разработки средств РЭБ и способы их применения на период до 2000 года определены предшествующим опытом (рис. 1) и достижениями в области микроэлектроники (рис. 2). Появление самолетов, выполненных по технологии “стелт”, перспективного бортового радиоэлектронного оборудования и усовершенствованных систем оружия обусловило разработку новых концепций защиты в ходе воздушного боя.

Современные бортовые системы радиоэлектронного противодействия (РЭП) являются достаточно сложными и дорогими, а также уязвимыми при применении противником контрмер. Новая концепция (“конечная игра”) предусматривает выведение из строя таких систем после пуска УР. Американские специалисты критикуют существующую систему РЭП ALQ-165 в связи с ограниченными возможностями по обнаружению моноимпульсных РЛС. Последняя ее модификация, разработанная по заданию ВВС специально для истребителей, которая получила обозначение Block 40/50, может эффективно применяться только в тех случаях, когда в группе, выполняющей атаку, присутствует самолет РЭБ EF-111А, в противном случае она оказывается без помехового прикрытия.

В журнале “Авиэйшн уик энд спейс текнолоджи” отмечалось, что в процессе совершенствования бортовых систем РЭП произошло их чрезмерное усложнение и снижение надежности. Как показал опыт воздушных боев, важнейшей предпосылкой сохранения выживаемости является своевременное предупреждение об опасности, а наиболее целесообразной реакцией на нее — маневр уклонения, сопровождающийся постановкой маскирующей или “уводящей” помехи. В настоящее время боевое авиационное командование ВВС США проводит оценку системы, сигнализирующей о приближении ракет классов “воздух — воздух” и “земля — воздух”, которая ранее была разработана для стратегической и армейской авиации. Получив оповещение об угрозе, эта система приводит в действие аппаратуру управления ложными целями (ловушками).

Разработчики комплексной системы защиты считают, что она должна использоваться целенаправленно и экономно. Так, при возможных сбоях в оповещении и переходе на ручной режим ограниченное количество средств РЭП одноразового применения может быть израсходовано преждевременно, после чего самолет останется без защиты. Именно поэтому большое значение придается созданию эффективной системы предупреждения об атаках противника, разрабатываемой по программе MAWS. Она должна обладать приемлемой для боя чувствительностью и дальностью действия. Однако принцип пассивного обнаружения целей, обеспечиваемый инфракрасными и ультрафиолетовыми датчиками, имеет ограниченный радиус действия, особенно в неблагоприятных метеоусловиях. Кроме того, модельные эксперименты показали высокую вероятность ложных тревог вследствие приема сигналов от источников теплового излучения, ошибочно принимаемых за факел двигателя ракеты противника.

На последних самолетах, созданных на основе технологии “стелт”, струя выхлопных газов двигателей маскируется за счет смешивания с холодным воздухом и рассеивания. Примером может служить “невидимая” система выхлопных сопел истребителя F-117A. Турбовентиляторные двигатели с высоким коэффициентом двухконтурности используются в сочетании с перспективной аэродинамикой, позволяющей в ряде случаев экранировать горячие участки выхлопных струй. Кроме того, такому двигателю присущи более низкие ИК демаскирующие признаки по сравнению с турбореактивным, так как нагретая струя выхлопных газов смешивается с большим количеством холодного воздушного потока второго контура и затем рассеивается на выходе вдоль задней кромки крыла, где относительно турбулентный воздушный поток смешивает нагретые выхлопные газы с окружающим воздухом.

В США ведутся работы по совершенствованию систем постановки помех ИК датчикам на базе твердотельной технологии, в частности AN/ALQ-157 (фирма “Лорал”). При этом специалисты отказываются от использования нагретых панелей или металлических затворов в пользу более мощных дуговых ламп на цезии с электронным управлением, работающих от источника переменного тока. В результате увеличивается соотношение “помеха/сигнал”, что повышает вероятность срыва захвата цели оптическими системами. Продолжаются также исследования по совершенствованию ложных тепловых целей и специальных металлизированных аэрозолей для уменьшения ИК демаскирующих признаков.